Борис Джонсон и Остап Бендер

На днях премьер-министр правительства Ее Величества королевы Елизаветы II Борис Джонсон представил сначала широкой публике, а затем Палате Общин британского парламента «Интегрированное обозрение политики в сферах обороны, безопасности, развития и иностранных дел». 100-страничный документ, разработанный кабинетом Джонсона, - детализованный план реализации программы под названием «Global Britain», которая призвана объяснить британцам и остальному миру, зачем случился Brexit.

«Интегрированное обозрение» вышло примечательным - не столько по объему, сколько по тем смыслам и тому пафосу, которые там заложены. Очень похоже на то, что Джонсону самому нравится та картина светлого будущего, которая нарисована в документе, и, будучи в восхищении от нее, он спешит обрадовать соотечественников, изможденных почти годовым локдауном. А заодно предостеречь супостатов, которые спят и видят, как бы посильнее нагадить великой и независимой после Brexit`а Британии. 

Под супостатами подразумеваются, естественно, Китай и Россия, в отношении которых Джонсоном анонсированы разные подходы. О чем - отдельно и позже. А сейчас - о главном, о том, что такое «Global Britain» и каким образом она должна будет получиться.

В своем материале в «The Times» от 16 марта, а затем и в парламентской речи Борис Джонсон выдвинул тезис о том, что глобальность - естественное, историко-географическое и морально-идеологическое призвание Великобритании. Можно сказать - судьба. Вот пассаж из его газетной статьи:

«Благодаря нашей истории и нашей географии Соединенное Королевство во многих отношениях является более глобальным в сравнении со всеми остальными. У нас огромная диаспора, что-то около 5 или 6 миллионов, живущих за рубежом, - пропорционально значительно больше, чем у большинства стран Организации экономического сотрудничества и развития. 

Мы составляем 1% от населения всего мира, но мы занимаем пятое место среди экспортеров товаров и услуг. И у нас есть третья невидимая диаспора, значительно более важная и плодотворная, чем даже люди или товары, - широчайшее распространение британских идей, британских ценностей. Они витают по всему миру подобно семенам гигантского опыляющего дерева. 

Я имею в виду все, начиная с habeas corpus и парламентской демократии вплоть до свободы слова и гендерного равенства. Иногда британские идеи цветут и пускают глубокие корни и множественные побеги. Иногда, честно говоря, они падают на каменистую почву».

Конечно, нельзя не отдать должное цветистому слогу премьера, в прошлом - профессионального журналиста и даже писателя. Уподобление Великобритании гигантскому дереву, опыляющему остальной мир своими идеям и ценностями, - пожалуй, покруче, нежели уподобление США маяку для человечества, к которому прибегнул в инаугурационной речи Джозеф Байден.

Однако нужно понимать, что есть законы жанра. Одно дело - газетная статья, а совсем другое - представление программы развития страны в Палате Общин, где заседает пусть и сильно поредевшая (в сравнении с прошлым парламентом), но все-таки оппозиция. Лейбористов, а тем более шотландских националистов с их третьей по количеству мандатов фракцией, на тропы вроде гигантских осеменителей не купишь. Скорее наоборот - обозлишь. И только усилишь желание найти оправдание каждому потраченному пенсу в предлагаемом правительством бюджете.

А поэтому, безо всяких поэтических метафор Борис Джонсон прямо и откровенно объяснил парламентариям, кому и зачем нужна «Global Britain»:

«Правда заключается в том, что даже если бы мы захотели - но, конечно, мы не захотим, - Соединенное Королевство никогда не сможет замкнуться в себе или удовлетвориться тесными горизонтами региональной внешней политики. Для нас не существует далеких стран, о которых нам мало что известно. Глобальная Британия - отнюдь не отражение старинных обязательств, в еще меньшей степени - не тщеславный жест, но необходимость ради безопасности и процветания британского народа на многие десятилетия вперед».

Хитрость его способа аргументации в пользу поддержки программы «Global Britain» заключается в том, что Джонсон, с одной стороны, не хочет связывать документ с имперским прошлым, поскольку оно превратилось в объект нескончаемых атак со стороны левых радикалов - адептов woke culture, требующих упразднить/зачеркнуть (cancel) постыдное колониальное прошлое. Но, с другой стороны, в самой программе Джонсон явным образом апеллирует к прошлому.

В самом деле - не из имперского ли прошлого современной Британии достались Фолклендские острова (они же Мальвинские для Аргентины), Гибралтар, база на Кипре, остров Ассенсио и территории в Индийском океане? И не имперский ли принцип: решать внутренние проблемы путем внешней экспансии?! 

Больше ста лет назад на него указал наш весьма незаурядный (скромно говоря) соотечественник Петр Бернгардович Струве. Но Струве не того периода, когда он сочинял программу РСДРП для первого съезда в Минске в марте 1898 года. А Струве десятилетия спустя, когда уже как консервативный либерал он разрабатывал концепцию «Великая Россия». В полемике с теми, кто требовал сначала навести порядок у себя дома, а уж потом вмешиваться в международные дела, Петр Струве заявил, что для империи именно утверждение себя на международной арене есть наилучший способ решения домашних проблем.

А домашних проблем у Джонсона хватает с лихвой. С каждым днем приближается угроза шотландского сепаратизма - на выборах в мае 2021 года партия шотландских националистов наверняка одержит чистую победу и ребром поставит вопрос о повторном референдуме по независимости. Британия - лидер по числу умерших от коронавируса среди всех европейских (и не только) стран. Ведущие государства Евросоюза остановили использование британской антикоронавирусной вакцины AstraZeneca. Скандал в благородном семействе Виндзоров по поводу расизма бросает густую (чтобы не сказать - черную) тень на глобальный имидж Британии. А лондонский Сити теряет лидерство в качестве глобального (европейского уж точно) финансового центра. На его месте теперь Амстердам. А ведь налицо - прямое следствие Brexit`а.

Сюда же надо добавить перегруженный бюджет, включающий огромные суммы на поддержку бизнеса, пострадавшего от локдауна, и наемных работников, иначе потерявших бы источники дохода и превратившихся бы в нищих буквально. И кризис системы образования - школьного и вузовского из-за того же локдауна. И, соответственно, вопросы, не проспало ли правительство тот час, когда надо было принять решительные меры, чтобы остановить пандемию. А уж про культурные войны, которые непрерывно ведутся так называемыми проснувшимися (woke) на всех фронтах, начиная от системы образования и заканчивая спортом, и напоминать не стоит.

В общем и целом нынешнее состояние Соединенного Королевства с падением ВВП за 2020 год в районе 8-9% - отличная площадка для роста недовольства и новых социально-политических конфликтов. Поэтому в своей парламентской речи Борис Джонсон прибег вот к какому риторическому приему: «Чем теснее наше единство дома, тем сильнее наше влияние за рубежом, которое, в свою очередь, откроет новые рынки и создаст рабочие места во всех уголках Соединенного Королевства».

Другой аргумент в пользу консолидации нации от Джонсона - напоминание о том, что супостаты не спят, а, наоборот, готовы в любой момент сделать Британии какую-нибудь гадость. Но и тут у Джонсона дифференцированный подход. Ведь одно дело - Китай, а другое - Россия. Потому что: «Нет вопроса - Китай будет представлять колоссальный вызов открытому обществу как таковому. Но мы будем работать с Китаем там, где работа совместима с нашими ценностями и интересами, включая построение более прочных и позитивных экономических взаимоотношений и проблему изменения климата».

А вот про Россию можно только в очередной раз заявить: «Почти ровно три года назад Российское государство применило химическое оружие в Солсбери, убив ни чем не повинную мать - Доун Стёрджесс - и поселив страх в тихом городке».

На основании истории со Скрипалями Россия обозначена Джонсоном как активная угроза и, более того, «первостепенная угроза безопасности Соединенного Королевства». Поэтому можно потребовать у парламента принять увеличенный военный бюджет в 80 млрд фунтов стерлингов, предусматривающий кроме всего прочего увеличение количества ядерных боеголовок со 180 до 260. Очень похоже, что Россия поселила страх не столько в тихом Солсбери, сколько в хаотически причесанной голове британского премьер-министра. 

Однако, как говорится, noblesse oblige. Заупокойно припугнув парламентариев российским химическим оружием, Джонсон закончил все же за здравие: «С учетом дополнительных инвестиций и новых возможностей, которые заложены в «Интегрированном обозрении», я верю, что Соединенное Королевство сможет процветать во все более конкурентном мире и выполнить свою историческую миссию в качестве силы добра (a force for good)».

Концовка парламентской речи Бориса Джонсона способна ввести в заблуждение. Если мир становится более конкурентным, то надо понимать, что ситуация предполагает множество участников с отдельной исторической миссией у каждого. Но идентификация Британии в качестве силы добра означает, что на самом деле Джонсон рисует картину манихейски поляризованного мира, в котором речь идет не о конкуренции, а о противостоянии стенка на стенку. То есть, иными словами, современный мир возвращается в эпоху холодной войны с ее жестким делением человечества на силы добра и зла.

То, что Джонсон именно так смотрит на глобальный мир, подтверждает уже цитированная его статья в «The Times». Он, в частности, пишет: «В соответствии с «Интегрированным обозрением» мы станем трудиться упорнее и обеспечим себя всеми необходимыми инструментами, чтобы в координации с нашими демократическими единомышленниками в Соединенных Штатах, в Европе и во всем остальном мире защищать и продвигать наши идеи и убеждения против тех, кто им противостоит. Наши ценности оспариваются. Они далеки от того, чтобы стать универсальными. Вот почему мир нуждается в глобальной Британии острее, чем когда бы то ни было. А чтобы быть действительно процветающей и успешной, Британия должна стать глобальной».

В искусстве пафосной риторики Борису Джонсону не откажешь. Только, когда читаешь его словеса про историческую миссию, силу добра и универсальные ценности, вспоминается не столько Фрэнсис Фукуяма 30-летней давности с его концом истории - с вопросительным знаком по крайней мере. А скорее Остап Бендер с его лекцией в васюкинском шахматном клубе «Четырех коней». Его проект превращения захолустного городка в международный шахматный центр с переименованием в Нью-Васюки поразительно напоминает глобальную Британию, которую живописует британский премьер. С одной, но существенной разницей, на которую предусмотрительно указали Ильф и Петров. А именно: «Остапа несло - он с утра ничего не ел».

Причины столь бурного красноречия Бориса Джонсона явно другие. Но опасаюсь, что результат может получиться отчасти схожим. Разумеется - не в буквальном смысле.