Выдавливать из себя глупость. Памяти Михаила Задорнова

На 70-м году ушел из жизни Михаил Задорнов. Когда пишут о его смерти, то добавляют перед именем и фамилией - сатирик. Оно верно, конечно, но правильнее говорить - писатель. Михаил Задорнов был именно писателем - во всей полноте такого слова.

В октябре 2016 года стало известно, что у Михаила Николаевича диагностирован рак головного мозга. Он отменил концерты, начал лечиться. Позднее Иосиф Кобзон сказал: «Задорнов умирает». Помощнице Михаила Николаевича пришлось опровергать слова Кобзона. Она сообщила, что у Задорнова - множество творческих планов на будущее. И действительно, не верилось, что такой человек - вот уж правда, задорный - может умереть.

Но в июне 2017 года стало известно, что Задорнов прекратил бесполезное лечение, чтобы больше времени провести с родными и близкими.

Удивительно, но если вдуматься, то таковых у него было миллионы. Его смерть - точно ушел хороший близкий знакомый. Задорнов, пожалуй, стал одним из самых узнаваемых людей в стране. Ему писали, делясь своими забавными наблюдениями (наблюдашками, как называл их Михаил Николаевич), обращались за помощью («Неужели в стране все так плохо, что некому писать кроме как мне?» - реагировал писатель). Задорнов стал кем-то вроде голоса разума в нашей стране.

Да, на его концертах хохотали, но все больше он говорил о серьезных вещах - о кризисе образования, медицины. Задорнов поднял соответствующие темы раньше других. И всегда правильно говорил в конце выступления: «Наши люди хохочут, а приходят домой и расстраиваются: как же все грустно». Именно так и случалось, с кем бы я ни ходил на концерты Михаила Николаевича.

То, над чем он шутил, то, что высмеивал, не было выдумкой, фантазией - нет, Задорнов черпал материал из жизни, выдавал зрителю квинтэссенцию чудного, парадоксального, невозможного, точно новый Хармс или Ильф и Петров. И сказанное им, написанное было в хорошем смысле литературно.

Часто доводилось слышать: да не может быть рассказанное Задорновым на самом деле. А затем проходило время, и человек говорил: слушай, а ведь и правда, со мной (или с моим знакомым) произошло нечто похожее.

Такой юмор, как у Задорнова, мог появиться только в России.

Михаил Николаевич был очень русским автором, человеком. То, что принято называть русской душой, загадочной и непонятной, он расшифровывал через свои зарисовки, очерки. Его реплики о смекалке русского человека не произносились, что называется, ради красного словца. Нет, Михаил Николаевич действительно восхищался ею.

Но в то же время изумлялся парадоксальности, абсурдности нашей жизни. У Антона Чехова в письме к Алексею Суворину есть знаменитые строки о том, как надо капля за каплей выдавливать из себя раба. Так вот, Задорнов капля за каплей, концерт за концертом изживал из нас глупость и дурошлепство, коих всегда хватало. Ведь можно делать так в статьях и романах, а можно - как Задорнов - в юмористических зарисовках. И второе подчас эффективнее.

Самобытность - юмора, материала - вот то слово, которое едва ли не лучше всех иллюстрирует Задорнова. Второго такого уже не будет. И вряд ли кто столь точно с юмором расскажет о наших проблемах. Особенно сейчас - в век тотального заимствования и франчайзинга, - когда и в литературе, и в кино, и особенно в телевидении мы усиленно стараемся копировать западные образцы. Вот и наши юмористы в stand-up’ах и comedy стараются выглядеть, говорить, шутить, как их американские коллеги.

Данная тема, к слову, была одна из ключевых в творчестве Михаила Задорнова. Его запомнят по легендарной фразе «Ну вы тупые», посвященной американцам (как он сам шутил на концертах: «Если я ничего не скажу об Америке, то вы вроде как зря пришли»). Задорнов стал критиковать США, американский образ жизни - а тут была именно критика, с фактами и деталями - задолго до того, как подобное вошло в моду. Михаил Николаевич начал говорить о тупости американцев тогда, когда мы вовсю пытались подражать им и видели в них, похоже, людей высшего сорта, наряжаясь в Levi’s и чавкая бабблгумом.

В 2002 году Задорнов в знак протеста против дискриминации сборной России на Олимпиаде отказался от американской визы.

Но за всей его критикой США прежде всего стояла критика нас самих. Ведь Задорнов не высмеивал в американцах все подряд - нет, он говорил о плюсах и минусах их общества, спрашивая: почему мы заимствуем худшее, а от хорошего отказываемся? И у него был очень точный вопрос, ведь мы слепо подражаем их стандартам, не слишком заботясь о том, как они приживутся на нашей почве. В свое время о том же революционно писал Николай Данилевский - Задорнов сделал нечто похожее только не в философии, а в юморе.

И вопросы его со временем станут все актуальнее.

От нелюбви к заимствованиям, к подражанию Задорнов излишне увлекся, когда начал упражняться на концертах в исследовании этимологии русского языка. Над ним даже посмеивались, но при всей спорности его рассуждений в них было и свое живое зерно, прорастающее и в гордость за свой язык, за свою землю, и в интерес к собственной культуре. Интерес, позволяющий перейти к более серьезным исследованиям.

Можно назвать подобное причудой, а можно - защитой русского языка, культуры, истории. Лично мне - да и не только мне - второе, несомненно, ближе. И ценить Михаила Николаевича важно - и нужно - не только за те положительные эмоции, что он дарил на концертах, но и за трепетное отношение к русскому, его защиту. На всех уровнях. Не только через книги, выступления, но и, например, через открытие русской библиотеки в Риге или установку памятника Арине Родионовне.

Русский язык, русская самобытность как величайшая ценность - вот сверхидея творчества Задорнова. И вместе с тем любовное отношение к русской природе.

Творчество Михаила Задорнова - живое слово о живых людях и о живых вещах, творчество о жизни и для жизни, в которой нет и не может быть никакой смерти (не столько физической, сколько душевной - онемения души, ее окаменелости). Слова побеждают все.

Тем страннее выглядит уход из жизни Михаила Задорнова.

Тем несвоевременнее.

Но есть меж тем особый смысл в том, что перед смертью все его неоязыческие изыскания отошли, отпали. Он исповедался, причастился, а позднее и соборовался в православном храме незадолго до своей смерти. Шелуха отслоилась, развеялась - и остался чистый образ человека, любившего русский язык, русский народ и умевшего с пониманием говорить о нем. Так, чтоб было не только смешно, но и чуточку грустно.

Не смех сквозь слезы, нет, но смех со смыслом.