Корсика выбирает независимость

10 декабря на острове Корсика (Collectivité Territoriale de Corse, один из 18 регионов Франции) состоялся второй тур выборов в Национальную Ассамблею острова. Сомнений в том, что большинство мандатов, как и в первом туре, достанется националистам, почти ни у кого из экспертов нет.

«Avemu dighjià vintu, a sapemu!» (Мы уже победили, мы знаем!) - скандировали участники митинга, прошедшего 7 декабря на пляже Аринеллы. Толпа, собравшаяся под знаменами с головой Мавра - символом независимой Корсики, - шумно праздновала победу и отвоевание своего острова. На мероприятии не было видно ни одного полицейского: никаких провокаций или выступлений несогласных ожидать не приходилось.

Выступавший на митинге Жан-Ги Таламони, президент Ассамблеи Корсики (парламента) и второй лидер коалиции Pè a Corsica («За Корсику»), призвал собравшихся не только поддержать фонды избирательной кампании националистов финансовыми пожертвованиями, но и запомнить «день, когда Корсика потрясет государство».

Действительно, результат первого тура выборов, состоявшегося 3 декабря, потряс даже самих корсиканских автономистов, чья коалиция «За Корсику» получила 45,36% голосов.

Первый номер в списке коалиции - адвокат Жиль Симеони, президент исполнительного совета Корсики, высшего органа исполнительной власти на острове, защитник самого знаменитого корсиканского террориста Ивана Колонны (о нем речь впереди). Второй - Жан-Ги Таламони. Третий - Жан-Кристоф Анджелини, до недавнего времени - член исполнительного совета (фактически - министр). Все трое в той или иной степени представляют собой правящую верхушку Корсики. «Мы сами не ожидали такого успеха, - говорит Жан-Кристоф Анджелини. - Он является доказательством того, что наш проект, основанный на расширенной автономии будущего единого сообщества, объединяет избирателей далеко за пределами националистического движения».

На итоги первого тура французские газеты отреагировали со сдержанной тревогой: «Париж столкнулся с вызовом Корсики», «Корсика: ставка на реализм», «Корсика: дорога к автономии». Во всех статьях, как мантра, повторялась одна и та же мысль: «Корсика - не Каталония».

Действительно, Корсика - не Каталония.

Остров свободы

Корсика! Маки! Разбойники! Горы! Родина Наполеона!

Ги де Мопассан. «Жизнь»

Вряд ли будет сильным преувеличением сказать, что история средиземноморского острова Корсика - четвертого по величине после Сицилии, Сардинии и Кипра - история непрекращающейся борьбы за независимость.

Выгодно расположенный в северо-восточной части Средиземного моря вблизи итальянского и французского берегов, остров постоянно переходил из рук в руки: в разное время им владели этруски, греки, карфагеняне, римляне, вандалы, византийцы, франки, арабы, а затем представители итальянских микрогосударств - Пизы и Генуи. Против владычества генуэзцев в середине XVIII вспыхнул мятеж, который возглавил Паскуале Паоли - представитель влиятельного местного клана и сын генерала Гиацинта Паоли, одного из лидеров предыдущего восстания, подавленного французами.

Генерал Паоли стал главой первого независимого правительства Корсики и даровал островитянам Конституцию, написанную под влиянием идей французских просветителей (Жан-Жак Руссо написал ее проект) и вводившую помимо всего прочего избирательное право для всех мужчин старше 25 лет. Налицо был первый в Европе Нового времени демократический эксперимент такого масштаба, - революционная Франция введет всеобщее избирательное право для мужчин только в 1792 году. Генуэзская республика, считавшая Корсику своей колонией, пыталась противостоять мятежникам, но сил у нее не хватило, - и вскоре генуэзцы оказались вытеснены в прибрежные города-порты Аяччо, Кальви, Альгайолу, Сан-Фиоренцо и Бастию.

Паскуале Паоли перенес столицу острова в расположенный в глубине Корсики город Корте и провозгласил программу инфраструктурной модернизации: под его руководством осушались болота и прокладывались каналы, строились новые дороги, разрабатывались карьеры и каменоломни, создавался торговый флот. Тогда-то и взвился над свободной Корсикой гордый флаг с головой Мавра, символизирующий готовность островитян сражаться за свою независимость. «Есть в Европе еще одна страна, способная принять свод законов, - Корсика, - писал в 1762 году в своем «Общественном договоре» Жан-Жак Руссо. - Достоинство и упорство, с какими ее мужественный народ отстоял свою свободу, вполне заслужили того, чтобы какой-нибудь мудрец увековечил ее для него. Меня не оставляет предчувствие, что когда-нибудь маленький остров еще удивит Европу».

В 1764 году генуэзцы решились на хитрый ход: они предложили занять корсиканские гавани французам. Французы не были новичками на острове, на четверть века ранее они уже сражались с корсиканцами и даже захватили большую часть Северной Корсики, но из-за вспыхнувшей на континенте войны за австрийское наследство французская армия покинула остров. Теперь им предлагали вернуться - и таскать каштаны из огня для изворотливых генуэзцев.

Чтобы убедить Людовика XV, банкирские дома республики даже предложили списать два миллиона ливров, предоставленных ему во время Семилетней войны. От такого предложения жадный король отказаться не сумел, и в прибрежные города Корсики вошли французские батальоны под командованием графа де Марбёфа.

Шарль Луи Рене, граф де Марбёф (1712-1786) вошел в историю как покровитель семьи Буонопарте и - как считают некоторые конспирологи - настоящий отец Наполеона, к чьей матери, Летиции, питал нескрываемую симпатию. Марбёфу удалось договориться с Паоли, и отношения с корсиканцами у французов установились самые замечательные. Идиллия продолжалась недолго: в 1768 году окончательно махнувшая рукой на остров Генуя продала свои права на остров на вечные времена французскому королю Людовику XV за 40 млн ливров (гигантская сумма: ливр в то время обеспечивался 5 граммами чистого серебра).

Корсиканского посланника вызвали в Версаль и холодно сообщили, что теперь корсиканцы становятся подданными возлюбленного короля Людовика XV - со всеми вытекающими последствиями. Паоли, как пишет швейцарский историк Фридрих Кирхейзен, «понял, что он и соотечественники его обмануты, и стал делать тщетные попытки найти помощь и содействие у европейских держав. «С нами обращаются как со стадом баранов, которых продают на базаре», - писал он в Вену. Но и здесь не встретил поддержки».

22 мая 1768 году главы основных кланов Корсики на тайном собрании постановили сопротивляться завладению островом недавними союзниками-французами и «лучше умереть, чем лишиться свободы». «Хотя корсиканцы, - пишет Кирхейзен, - как и прежде, всегда страдали от недостатка в оружии, все же потребовались огромные усилия, чтобы подавить маленький, но храбрый и смелый народ». Анекдотичный эпизод: Жан-Жак Руссо, ставший к концу жизни психически больным человеком, страдавшим различными маниями, был глубоко убежден, что глава внешнеполитического ведомства Людовика XV - герцог де Шуазель - приказал завоевать Корсику, чтобы не позволить ему, Руссо, стать законодателем острова.

Первая попытка французов завоевать Корсику не увенчалась успехом: армия вторжения во главе с маркизом де Шовеленом была разбита в двух крупных сражениях при Казнике и Борго. Тогда «приказ отомстить за позор, нанесенный французскому знамени», получил сражавшийся уже в сороковых годах на Корсике граф де Во. Под его началом было больше сорока полков пехоты, четыре полка кавалерии и многочисленная артиллерия. Несмотря на значительный численный перевес, французы вовсе не были уверены в успехе предстоящей войны: выяснилось, что многие офицеры «были настолько трусливы, что подписали капитуляцию» заранее. Тогда граф де Во запретил своим офицерам пользоваться пером и бумагой, чтобы у них не возникало даже искушения сдаться свирепым корсиканцам.

После ряда побед над островитянами граф де Во разбил армию Паоли в сражении при Понте-Нуово 8 мая 1769-го (в том же году в Аяччо родился Наполеон Бонапарт). Предполагают, что решающую роль в победе французов сыграло предательство прусских наемников, которые служили генуэзцам, а затем перешли на службу к Паоли: в критический момент сражения они неожиданно открыли огонь по корсиканцам. Чудом спасшийся отец корсиканской демократии генерал Паоли с несколькими соратниками нашел убежище в Лондоне.

После падения монархии и старого режима во Франции Корсика сама обратилась к парижскому Конвенту, желая перейти под юрисдикцию республики. Паоли вернулся на родину, где стал фактически наместником (председателем департамента Корсика) и главой Национальной гвардии. Однако неуемная и жестокая демократия якобинцев ему не слишком импонировала, и в конечном итоге Паоли призвал на остров англичан. На острове было провозглашено Англо-Корсиканское королевство, просуществовавшее два года (1794-1796). В сентябре 1796 году на Корсике высадился экспедиционный корпус генерала Казальта, и остров вновь перешел под власть Франции - уже надолго.

Столь длинное отступление в историю необходимо для понимания как отношений между корсиканцами и французами, так и осмысления ими собственной идентичности. У корсиканцев к французам - давние претензии и счеты. Им категорически не по душе трактовка французского завоевания как акта приобщения к более высокой культуре (см. у Кирхейзена: «Завоевание Корсики французами обнаруживает большое сходство с английским завоеванием обеих бурских республик. Как здесь, так и там маленький, храбрый, мужественный народ, живший, однако, еще в примитивных условиях, долгое время отражал натиск прекрасно вооруженного, многочисленного войска высокоцивилизованного противника. Оба раза народы, тщетно просившие помощи у Европы, побеждались силою высшей культуры, чтобы, впрочем, затем приобщиться к благам развитой цивилизации»).

В то же время корсиканцы понимают, что их остров, будучи родиной Наполеона, оказал на историю Франции влияние большее, чем какой-либо другой из регионов и заморских территорий страны. Одновременно они знают, что ни один из регионов Франции не страдал так жестоко от нищеты и эпидемий: в XIX веке население Корсики сократилось почти вдвое (правда, значительную роль сыграла и эмиграция с острова, не менее масштабная, чем переселение в Новый Свет ирландцев).

С точки зрения метрополии, Корсика всегда была очень проблемной территорией. Столетия борьбы с чужеземцами, пытавшимися установить на острове свои порядки, сформировали у корсиканцев специфический менталитет и целый ряд диких для жителей континента традиций. Наиболее известными из них являются омерта (обет молчания) и вендетта (кровная месть). Те же традиции существуют и на Сицилии, но на Корсике они долгое время были лишены даже того флера бандитской романтики, которой любит окутывать свои преступления сицилийская мафия. Кровная месть была решением любых проблем, включая самые низменные и бытовые: в годы генуэзской оккупации в споре из-за каштанового дерева было убито 36 человек, из-за кражи петуха - 14. А всего в год вендетта уносила жизни 900 корсиканцев (при общем населении острова в 120 тыс. человек). С древними кровавыми традициями не смог справиться даже отец нации Паскуале Паоли. Официально вендетта исчезла с острова только в середине 1950-х годов, но, как писал один из российских журналистов, «и поныне здесь можно услышать фразу «сведение старых счетов», и совсем не исключено, что где-то в глухих деревнях раздается voceru - песня-призыв плакальщицы с просьбой о мщении».

(Любое сравнение, как известно, хромает, но отношения между Парижем и Корсикой в некотором смысле очень напоминают отношения между Москвой и северокавказскими республиками, особенно Чечней. Параллелизм делает проблему корсиканского сепаратизма еще более интересной и актуальной для российского исследователя.)

Война за винный погреб: заря корсиканского сепаратизма

Централистская и якобинская система всегда стремилась стереть меньшинства в пользу концепции государства. Принято считать, что проблемы с меньшинствами только на Востоке, а у нас на Западе их нет. Но и у нас есть свои горячие точки - Северная Ирландия, Страна Басков, Корсика. Нужно прийти к европейскому строительству на региональной основе, уважительно относясь к культурам меньшинств.

Макс Симеони

История борьбы за независимость Корсики неотделима от имени писателя и журналиста Петру Рокка (1887-1966). Во время Первой мировой войны Рокка добровольцем отправился на фронт, храбро воевал и писал яркие военные очерки, был награжден орденом Почетного легиона. Вернувшись с войны, он решил посвятить себя автономистскому движению: основал литературный журнал «Muvra», ставший ядром будущей сепаратистской партии, а затем и саму партию, получившую название «Партия корсиканского действия» (Partitu Corsu d’Azione). Примером для Рокка в то время была автономистская «Partito Sardo d’Azione», боровшаяся за независимость Сардинии от Италии. Позже на базе «Партии корсиканского действия» была создана «Автономистская партия Корсики».

Однако в конце 1930-х годов взгляды Рокка радикализировались под влиянием итальянского ирредентизма. Он стал выступать за союз Корсики и фашистской Италии, а на страницах «Muvra» стали появляться антисемитские статьи: евреи, по мнению Рокка, были истинными виновниками французской оккупации острова. Кумиром Рокка в тот период становится Бенито Муссолини.

В 1938 году французское правительство лишило Рокка ордена Почетного легиона и закрыло его журнал. Во время Второй мировой войны Рокка активно поддерживает идеи Муссолини о союзном государстве Итальянского королевства и Корсики, но высадка на остров союзников и крах фашистской Италии ставят крест на его планах. В 1946 году Рокка был приговорен к 15 годам каторги на печально известном Острове Дьявола во Французской Гвиане, но довольно скоро вышел по амнистии.

Оказавшись на свободе, Рокка немедленно возобновил деятельность своей старой «Partito autonomista di Corsica», собрав вокруг себя ядро преданных соратников. В 1953 году он создал Академию по изучению и защите корсиканского языка и потребовал от Парижа признания корсиканского народа отдельным политическим субъектом и создания автономного корсиканского университета в Корте.

Рокка умер в 1966 году, немного не дожив до подъема корсиканского сепаратизма (подспудно тлевшего уже несколько лет: с тех пор как на остров переселились несколько десятков тысяч черноногих - французов из Алжира, которому де Голль предоставил независимость - к глубокому разочарованию части французской военной элиты).

На парламентских выборах 1967 году неожиданно высокий результат - 12,3% голосов - получил один из лидеров корсиканских националистов, ученый-физик и политический деятель Макс Симеони. На волне успеха была создана организация «Корсиканское региональное действие» (позже переименованная в «Действие за обновление Корсики», Action pour le Renouveau de la Corse, ARC) - политическое крыло корсиканского национализма. Но было и второе крыло - террористическое. В 1968 году заявила о себе группа «Свободная Корсика», взорвавшая несколько бомб у административных зданий, в 1973-м - «Корсиканский крестьянский фронт освобождения». А в 1975 году к насильственным действиям обратились и активисты ARC во главе с братом Макса Симеони Эдмоном.

21 августа 1975-го 12 человек, вооруженных охотничьими ружьями, захватили винный погреб на ферме, принадлежавшей видному предпринимателю из числа черноногих. В погребе находилось несколько работников винодельни, четверо из которых были взяты в заложники. Лидер группы Эдмон Симеони, по профессии - врач-гастроэнтеролог, заявил, что погреб и заложники захвачены в знак протеста против действий властей, которые отдают сельскохозяйственные угодья острова чужакам-переселенцам, что может разорить сотни мелких виноделов-корсиканцев.

Автономисты удерживали винный погреб два дня. 23 августа министр внутренних дел Франции Мишель Понятовски, получив санкцию премьер-министра (Жака Ширака), отдал приказ о штурме. Погреб штурмовало 1200 жандармов при поддержке легкой бронетехники и вертолетов. Силы были явно неравны: тем не менее потери понесли только жандармы (двое убитых), легко был ранен один террорист. В Бастии начались уличные беспорядки, организованные радикальной корсиканской молодежью. В день суда над Симеони на улицах корсиканских городов было взорвано более 20 бомб. Властям пришлось пойти на уступки: участники захвата погреба получили символические сроки, однако организация «Действие за обновление Корсики» была официально запрещена.

Принципиально важно отметить, что Эдмон Симеони выступал не за независимость Корсики, а только за ее автономию в рамках Французской республики. Спустя два года после получившего широкий общественный резонанс и сделавшего большую рекламу националистам захвата винного погреба он основал политическое движение «Союз корсиканского народа», целью которого было добиться автономии острова, и вскоре был избран в парламент (Ассамблею) Корсики. На территориальных выборах 2004 года он возглавлял список националистического альянса Unione Naziunale, получившего 17,34% голосов. Но что еще более важно - сын Эдмона Симеони, одного из патриархов борьбы за автономию Корсики, Жиль Симеони стал видным политическим деятелем острова - и главным победителем территориальных выборов в декабре 2017 года.

Окончание следует