Наталья Холмогорова в защиту директора музея «Костенки» Виктора Ковалевского от уголовного преследования: «Что-то здесь очень неправильно»

Режиссер Павел Лунгин снял фильм о войне в Афганистане. Премьера картины была назначена на 9 мая. Однако с закрытого показа ветераны афганской войны вышли, кипя от гнева, и немедленно направили в Минкультуры РФ возмущенное письмо.

Сам фильм видели немногие, однако в Интернете можно найти подробный пересказ его сюжета - и, ознакомившись с ним, нетрудно понять, что так возмутило ветеранов. Павел Лунгин снял совсем не патриотический фильм о героизме советских воинов, который обещал и на который получил от государства деньги. Жанр «Братства» можно определить как черную (очень черную) криминальную комедию, в которой русские военные выступают в амплуа жулико-бандито, а моджахеды-талибановцы на их фоне выглядят на удивление приличными людьми.

Что ж, можно сказать, что художник имеет право творить так, как видит. Что называется, не нравится - не смотри. Однако спорный фильм был снят на деньги из государственного бюджета, при поддержке Фонда кино и министерства обороны. По информации из открытых источников, на съемки «Братства» ушло 270 млн рублей.

Интересно, что ни трейлер, ни краткий пересказ в Википедии не отвечают реальному содержанию фильма, отчего история с «Братством» начинает походить на мошенничество. По-видимому, создатели картины прекрасно понимали, что пообещали государству-заказчику одно, а сделали совсем другое.

И перед нами - не первая подобная история. Кажется, совсем недавно отгремел скандал с «Матильдой» Алексея Учителя - фильмом, который планировался как развлекательная мелодрама на сюжет из российской истории, но неожиданно вызвал бурление страстей на уровне Госдумы. Были и депутатские запросы, и протестные демонстрации, и торжественное сжигание постеров и фотографий режиссера. Все потому, что значительная часть публики не приняла авторскую трактовку образа Николая II - слабого человека, запутавшегося в своих женщинах, мечущегося между невестой и возлюбленной. Такое изображение последнего российского царя, зверски убитого вместе с семьей и причисленного церковью к лику святых, многим показалось кощунством.

Регулярно поднимается волна возмущения спектаклями, в которых именитые режиссеры на подмостках государственных театров заставляют актеров то сверкать голыми задами, то натуралистично изображать на сцене оргию, то еще как-нибудь нестандартно развлекаться - все за счет госбюджета.

Романтический образ свободного художника, неподвластного цензуре и творящего без оглядки на косные мнения обывателей, здесь разбивается о реальность. Павел Лунгин, Алексей Учитель, Кирилл Серебренников, Тимофей Кулябин и другие фигуранты кино- и театральных скандалов - не контркультурщики, которые живут и творят независимо, ни у кого не прося поддержки, не оглядываясь ни на какие правила. Они работают на государство, от государства (точнее, от министерства культуры) получают заказы и оплату. И те, кого Лунгин гневно именует мракобесами, предлагают не запретить неоднозначные фильмы и постановки, не заткнуть рот творцам, а лишь предложить им экспериментировать, как и положено свободным художникам, в частном порядке. За счет не всех граждан, платящих налоги, а именно тех, кто интересуется их творчеством и осознанно их поддерживает.

Именно так - за счет краудфандинга - были созданы в последние годы такие разные и по качеству, и по идейному направлению фильмы, как «28 панфиловцев» Андрея Шальопы и «Праздник» Алексея Красовского. Оба проекта были окружены жаркими спорами, оба встречали острую критику, но никто не ставил под сомнение право режиссеров снимать, что и как они считают нужным, ибо ни у кого - кроме своей аудитории - они денег не просили. Мракобесы не против творческих экспериментов - мы не хотим лишь экспериментов за наш счет.

Но история сомнительного «Братства» была бы неполной, если бы параллельно с ней в мире российской культуры не разворачивался другой сюжет, не столь громкий, но куда более драматический.

На Виктора Ковалевского, директора государственного археологического музея-заповедника «Костенки» в Воронежской области, заведено уголовное дело по обвинению в растрате.

Костенки - место уникальное. Именно здесь, в воронежской глубинке, находятся древнейшие в Европе палеолитические памятники первобытного человека. Раскопки ведутся здесь постоянно - и обогащают науку все новыми открытиями. Так, меньше года назад в Костенках было обнаружено ребро мамонта с торчащим в нем наконечником копья, сделанным из бивня другого мамонта, - крайне редкое свидетельство охоты древнего человека на доисторических слонов, относящееся к 45-му тысячелетию до нашей эры. Помимо активной научной работы в Костенках проводятся выставки, фестивали, а на нынешние майские праздники планируются «Первобытные Олимпийские игры» - масштабное научно-познавательное мероприятие для детей и взрослых. Сотрудники музея во главе с самим директором проводят в Воронеже просветительские лекции о своей работе. Благодаря активной деятельности Ковалевского Костенки стали в области культовым местом, предметом неустанного интереса и гордости воронежцев за свой родной край. Иные теперь даже ведут историю Воронежа от доисторического города, располагавшегося в Костенках.

В чем же обвиняют директора музея? Сумма растраты, о которой идет речь, - 700 тыс. рублей (сравним с 270 миллионами, выделенными из бюджета на фильм Павла Лунгина). Согласно сообщениям воронежских СМИ, совместная проверка облпрокуратуры и УФСБ выявила случаи неправомерной оплаты работ по археологическим исследованиям «Стоянка Костенки 11 (Аносовка 2)». Сам Виктор Ковалевский называет обвинение в свой адрес недоразумением. На стоянке, говорит он, действительно проводились раскопки, шли они не один сезон, работы нужно было оплачивать несколько лет подряд, и на них выделялись гранты из разных государственных фондов. Однако все деньги, полученные музеем в качестве грантов, были целевыми и использовались cтрого по назначению, с детальными отчетами.

В Воронеже уже началась общественная кампания в поддержку директора музея: историки и общественники собирают подписи в его защиту. Его называют бессребреником и подвижником науки, благодаря которому музей в Костенках расцвел и прославился далеко за пределами области. Никто (включая, по-видимому, и правоохранителей) не сомневается, что раскопки действительно проводились и спорные 700 тыс. рублей были потрачены именно на них. Самое большее - произошла какая-то путаница, из-за которой средства из одного гранта пошли на оплату работ по другому.

Однако закон неумолим: Виктору Ковалевскому грозит теперь до шести лет тюрьмы.

Итак, что же получается? Маститый режиссер, представив в Фонд кино короткую заявку - синопсис сюжета на одну страничку, - получает из государственного бюджета 270 млн рублей, тратит их, как считает нужным, снимает совсем не то, на что выделялись деньги. И как бы ничего. В лучшем случае - его пожурят в печати. А через несколько лет с большой вероятностью дадут следующий масштабный госзаказ, который закончится тем же.

И в то же время за директором провинциального музея, чей вклад в науку и просвещение ни у кого не вызывает сомнений, чья активная работа явно идет на пользу стране, бдительно следят, контролируют его копеечные, сравнительно с проектом Лунгина, расходы и, поймав на какой-то путанице или оплошности в документации, хватают и торжественно тащат в суд, где ему грозит нешуточный тюремный срок. Российские работники культуры ограничены со всех сторон по формальным признакам: сотрудники музеев, библиотек, досуговых учреждений дружно жалуются на мелочную регламентацию, на то, что задыхаются в частоколе правил и под грудой отчетности. Однако нет никаких четких критериев, которые позволяли бы оценить неформальную сторону их работы - ее смысловое наполнение, важность и актуальность для России и российских граждан. На них экономят, их расходы тщательно отслеживают и стращают репрессиями за нецелевые траты; а одновременно выбрасывают сотни миллионов бюджетных средств на сомнительные или спорные, но громкие проекты.

А потом разражается очередной скандал. «Вы только подумайте: режиссер А (Б, В) обещал нам патриотическое кино, а снял Г! Никогда такого не было, и вот опять!» В прессе и социальных сетях ломаются копья, до хрипоты спорят о свободе художника; режиссер А, получивший и деньги, и славу, довольно потирает руки.

А вдалеке от столичных бурь рядовые труженики искусства - музейщики, библиотекари, режиссеры провинциальных театров - тянут свою лямку, задыхаясь под грузом правил, запретов и бюрократических бумаг, зная, что за любой шаг влево, шаг вправо к ним может явиться полиция и потащить под суд… Воля ваша, но что-то здесь очень неправильно.

В воронежском сегменте Рунета набирает обороты кампания с хештегом #ЗаКовалевского