Третий путь для Терезы Мэй

Накануне долгих майских праздников мне показалось уместным обратить внимание на совпадение фамилии британского премьер-министра и названия последнего весеннего месяца. Совпадения тем более примечательного, что, согласно пророческой строке из знаменитого шлягера Юрия Антонова, Тереза Мэй должна была бы летящей походкой выйти из мая. В смысле - уйти в отставку с поста лидера тори и, соответственно, с поста премьер-министра.

На дворе уже давно май, а Тереза Мэй по-прежнему на своем месте. И, судя по всему, выходить никуда не собирается. А собирается, наоборот, в четвертый раз испытать судьбу и попробовать провести через Палату Общин свой Brexit-план. После того как парламентарии вернутся в Вестминстер, отгуляв очередные каникулы с 24 мая по 3 июня по случаю праздника Троицы.

И тут опять, да простит меня читатель, не могу удержаться от того, чтобы усмотреть очередную мистическую связь. Теперь - между фамилией May и английским вспомогательным глаголом MAY. Он используется в двух смыслах - в предположительном (возможно) и в вопросительном (могу ли я?). И, похоже, вся премьерская карьера Терезы Мэй может быть понята как постоянный конфликт двух модальностей.

С одной стороны, Мэй постоянно уверяла и продолжает уверять себя и всех в том, что Brexit - возможен. Она без устали уже почти три года убеждает всех, что воля народа, высказанная на референдуме 23 июня 2016-го, будет выполнена. Даже при том, что два дедлайна, установленных для выхода Великобритании из Европейского Союза, - 29 марта и 11 апреля - уже пропущены. Третий - 22 мая - будет пропущен по умолчанию. А четвертый, издевательски назначенный председателем Евросовета Дональдом Туском на Хэллоуин, кажется пока что чуть ли не линией горизонта.

С другой стороны, Мэй обречена - в силу особенностей расклада в Вестминстере, где у тори нет большинства и они зависят от поддержки десяти депутатов фракции североирландских демократических юнионистов (DUP), - на вопросительный тон. Вопросительный тем более что и в собственной фракции согласья нет. Что и продемонстрировали три предыдущих голосования ее Brexit-плана в палате.

Напомню результаты. 15 января: за - 202, против - 432 (из фракции тори за голосовали лишь 197 из 317); 12 марта: за - 242, против - 391 (уже 235 голосов тори); 29 марта: за - 286, против - 344 (277 голосов тори).

Последний случай был для Мэй особенно разочаровывающим. Она ценой немалых унижений добилась от руководства ЕС согласия на включение в Политическую декларацию фраз, практически гарантирующих временный статус ирландского backstop’а. То есть открытой границы между Ирландией и Северной Ирландией и пребывания соответствующей части Объединенного Королевства в составе Таможенного Союза с ЕС. Ведь даже при непримиримой позиции DUP сделка могла пройти, если бы ее поддержали хотя бы еще 30 консерваторов. Расклад получался бы следующий: 316 - за, 314 - против. Но не случилось. А «счастье было так возможно…»

Впрочем, нужно уточнить, о каком именно счастье мы говорим.

Публично выраженная позиция Мэй состояла в том, что она уйдет в отставку лишь после того, как Brexit все-таки произойдет. Стало быть, чем дольше он будет оттягиваться, тем меньше (практически - никаких) шансов на ее добровольную отставку. Так что, глядя на ситуацию в личной карьерной перспективе Мэй и оценивая три провала ее Brexit-плана в Палате Общин, вполне оправданно может процитировать поговорку: «Не было бы счастья, да несчастье помогло».

Однако везению должен же был когда-то прийти конец, поскольку разочарование в лидерстве Мэй как в парламентской фракции, так и в партийных массах растет с каждым днем. А требования уйти в отставку немедленно или назвать точную дату ухода звучат уже чуть ли не в правительственных структурах.

Масла в огонь подлили результаты муниципальных выборов в Англии и Северной Ирландии 2 мая. Тори потеряли 1334 депутатов в местных советах. А впереди - выборы в Европарламент, сам факт которых приводит в ярость как брекзитеров в партии, так и простых избирателей. И многие из тех и других уже готовы в отместку проголосовать за Brexit Party Найджела Фараджа. Который по результатам опроса YouGov от 14-15 мая обошел в рейтинге одобрения/неодобрения и Мэй, и Джереми Корбина. Показатель Фараджа - минус 32, тогда как у Мэй - минус 49, а у Корбина - минус 50.

Личный успех Фараджа напрямую отражается на статусе его партии. Мало того, что она лидирует по опросам той же YouGov в борьбе за места в Европарламенте. На 13 мая у партии Фараджа было 34%, у лейбористов 16%, а у тори - всего 10%. И с таким результатом консерваторы пропустили бы вперед либеральных демократов (15%) и даже зеленых (11%). А на выборах в Палату Общин, если бы они состоялись в ближайшее время, Brexit Party показала бы третий результат - 18%. При сокрушительном падении тори и лейбористов до 24% поддержки у обоих! Компания Britain Elects дает похожие цифры: 27% - у лейбористов, 25% - у консерваторов и целых 16% - у партии Фараджа.

Ситуация во многом напоминает то, что произошло на последних парламентских выборах в ФРГ. Благодаря разочарованию консервативного электората в политике Ангелы Меркель «Альтернатива для Германии» (до сих пор считающаяся в немецком леволиберальном истеблишменте крайне правой) заняла третье место. И получила статус официальной оппозиции в Бундестаге.

Такой же переток консервативных сторонников Brexit`а от тори к Фараджу наблюдается в Великобритании. И что с ним делать, не знает ни Тереза Мэй, ни кто-либо из ее однопартийцев. Зато обвинения в том, что консерваторы изменили консерватизму, раздаются со страниц ведущего консервативного органа - «The Times».

Вот, например, что пишет колумнист Мелани Филлипс (Melanie Phillips):

«И вот приходит Найджел Фарадж, провозглашенная цель которого - разрушить консервативную партию как несоответствующую своему призванию. И хотя его диагноз верен, еще далеко не ясно, чем он намерен ее заменить. Поскольку партия «Brexit» обеспокоена только одной проблемой. Фарадж говорит, что он намерен изменить сломанную политическую систему. Отлично, но сменить на что конкретно?»

А дальше - персонально для Мэй: «Сегодня крайне востребован государственный деятель, который скажет нации - как Бёрк во времена раннего революционного катаклизма, - что его партия не начнет с «презрительного отношения ко всему вам дорогому». Она должна хранить наследие мудрых предков как самый надежный фундамент, на котором можно строить лучшее будущее. Делая дело свободы «почетным в глазах каждого достойного ума в каждой нации». И таким образом «изгоняя деспотизм с лица земли». Тогда у нас была бы партия, за которую стоило бы голосовать. Где же вождь, который ее создаст?»

Ностальгия по временам Эдмунда Бёрка - весьма характерный и для тори весьма тревожный симптом. В недавнем прошлом на домашнем портале тори «Conservativehome.com» периодически появлялись статьи о том, как оппортунистическая, соглашательская политика Ангелы Меркель привела если не краху, то к глубокому кризису немецкий консерватизм. Но бумеранг критики вернулся.

Теперь пришла пора говорить то же самое по адресу Терезы Мэй. Многие так и поступают - в особенности те ее соратники (в кавычках), кто уже на низком старте в предвкушении лидерской гонки после ее отставки. И аналогия с германским контекстом напрашивается сама собой. Поскольку Тереза Мэй по-прежнему находится в стадии переговоров с Джереми Корбином относительно компромиссного варианта Brexit-плана, который могли бы поддержать лейбористы.

Условием противоестественного (по вестминстерским понятиям) союза является отказ Мэй от одной своих красных линий - согласие на вариант, при котором Британия выходит из ЕС, но остается в Таможенном Союзе. Так снимается проблема backstop’а, но ограничивается свобода управлять своей тарифной политикой при торговых сделках с третьими странами. А такая свобода - один из ключевых пунктов всей Brexit-стратегии Терезы Мэй.

Правда, она заявила, что готова на компромисс в том отношении, что согласна на временное как бы пребывание Британии в Таможенном Союзе - до следующих парламентских выборов. И согласна включить в закон о Brexit`е статьи, защищающие права рабочих и экологические стандарты, которые действуют в Евросоюзе.

И надо признать, что с ее стороны налицо действительно сильный ход, рассчитанный на то, что при голосовании закона на неделе 4-7 июня она сможет получить как голоса тори-лоялистов, так и голоса лейбористов-брекзитеров. Что станет ее личным триумфом и обеспечит достойный уход. А, может быть (May be), наоборот - новую волну поддержки в партии, которая заставит замолчать тех, кто требует ее отставки?

Однако нужно считаться с тем, что альянс с марксистом Корбином будет расценен значительным числом парламентариев-тори и партийных активистов как настоящее предательство. И может повести к расколу партии как минимум. А в перспективе - к ее маргинализации.

Экс-министр обороны Майкл Фэллон назвал план Мэй-Корбина тупиком, который ведет в Таможенный союз. И он для Британии хуже, чем просто оставаться в Евросоюзе. Председатель Комитета 1922 Грэм Брэйди предупредил, что в случае пакта с Корбином раскол во фракции тори будет столь глубоким, что у Мэй все равно не получится собрать большинство при голосовании закона в июне.

Более того, утром 16 мая группа экс-министров кабинета Мэй в составе 13 человек направила ей письмо с категорическим требованием вести переговоры с лейбористами открыто и не заключать с ними закулисных сделок во избежание демократического дефицита. Что было вполне ожидаемо, поскольку практически все подписанты - претенденты на лидерский и премьерский посты.

Среди них - Борис Джонсон, Доминик Рааб, Эстер МакВи, тот же Брэйди. И даже недавно уволенный с поста министра обороны за утечку из его ведомства информации о подряде с компанией Huawei на строительство сетей 5G Гевин Уильямсон. Скрытый подтекст письма состоит в том, как предполагает «Daily Mail», что любой следующий лидер партии непременно разорвет сделку с лейбористом.

А в качестве еще одного недвусмысленного намека на неуместность сделки в Корбином газета разместила результаты опроса от 16 мая, проведенного компанией Kantar. Они резко отличаются от того, что дают опросы YouGov и Britain Elects: лейбористы лидируют с 34%, тори имеют всего лишь 25%, а на третьем месте - либерал-демократы с 15%. Четвертая - партия Фараджа с 10%. Достоверность результатов опроса Kantar может подвергаться сомнению, но понятен посыл публикации: сделка с лейбористами повысит их шансы на следующих (досрочных) парламентских выборах.

К концу дня 16 мая кое-что прояснилось относительно будущего Терезы Мэй на посту лидера и премьер-министра. Грэм Брэйди сообщил, что по итогам беседы премьера с руководством Комитета 1922 стороны договорились о следующем. После голосования Brexit-плана Терезы Мэй в Палате Общин в период с 4-7 июня он вновь встретится с премьером для того, чтобы согласовать сроки проведения голосования по избранию нового лидера партии. Причем - независимо от того, пройдет ли Brexit-план Терезы Мэй или Палата Общин провалит его в четвертый раз.

Особую пикантность ситуации придает то обстоятельство, что именно на те же даты приходится официальный визит президента США Дональда Трампа в Великобританию. А приглашения выступить в Палате Общин он от спикера Джона Беркоу не получил. Напротив, Беркоу уже категорически заявил, что ноги Трампа в палате не будет. А вот Терезе не отвертеться - Трампа придется принимать. Так что зрелище ожидается не слабее Уимблдона.

В общем, теперь можно с уверенностью утверждать, что Тереза Мэй выйдет из мая. Пока что - в июнь. А насчет того, что она скроется из глаз в пелене января, как поет Юрий Антонов, такой уверенности явно нет. Может, раньше. А может… Пошли слухи, что в Брюсселе уже подумывают о том, чтобы перенести Brexit на лето 2020 года.

Так или иначе, но перед Мэй после 7 июня откроются две дороги: по одной в случае провала придется уходить с позором; по другой - в (невероятном) случае успеха - триумфально. Но ведь не зря ее фамилия - May. Может, вдруг обнаружится и третий путь - привычный, на Даунинг-стрит, 10. Наверняка его поиском Мэй и занята. Но найдет ли?

Летящей походкой Мэй вышла из мая…