Воронежский губернатор Александр Гусев: «Я не уверен, что выплаты людям носят на Западе массовый характер»

Интервью государственному СМИ РИА «Воронеж».

- В начале эпидемии коронавируса вслед за президентом Владимиром Путиным вы объявили режим самоизоляции, но домой отправились далеко не все. Сначала вы разрешили работать строителям и компаниям с небольшим производством, потом к ним добавились стратегически важные предприятия. И уже в конце мая появились вспышки коронавируса на концерне «Созвездие», КБХА и Воронежском вагоноремонтном заводе. Может, было бы лучше отправить всех по домам?

- Запрещать и не пущать - самое простое. Но что такое вспышки и очаги? Если на предприятии единичные случаи заболевания, то, скорее всего, заражение произошло в быту. Об очаге следует говорить в том случае, когда больны 50% от общей численности работающих. Тогда да, можно было бы сказать либо о неправильных решениях с нашей стороны, либо о недостаточных действиях со стороны руководства предприятия. Но, слава Богу, мы чего-то подобного избежали. Единичные заболевания, конечно, были, от них никуда не денешься. Но в быту у нас болело гораздо больше людей.

Мы исходили из того, что любое предприятие - организованный коллектив, дополнительный контроль, применение средств безопасности, дисциплина. А его работники все равно не смогли бы сидеть три, четыре, пять недель на жестком карантине и не покидать дом. Они ходили бы в магазин, аптеку, наверное, им захотелось бы побыть на свежем воздухе. Поэтому перестраховаться, запретить экономическую деятельность, нанести урон даже не финансовому состоянию предприятия, а рабочему, потому что он получал бы гораздо меньший доход, - не наш путь. Считаю, мы приняли правильное решение, и оно кардинально не повлияло на распространение инфекции. А скорее наоборот - помогло сгладить ситуацию в экономике. Она сложная, но не катастрофическая.

- Критики властей утверждают, что режим самоизоляции незаконен. Есть режим ЧП и ЧС, но они введены не были, а значит, нельзя ограничивать передвижение людей, заставлять их носить медицинские маски и штрафовать за их отсутствие. На основании чего была объявлена изоляция, введен масочный режим?

- Те, кто нас критикует, пусть изучат нормативные документы, выпущенные российским правительством, и дополнительные указы президента Путина, которые вышли в марте и наделили глав субъектов Федерации особыми полномочиями. Конечно, можно было бы все решать в едином центре - Москве. Допустим, МЧС принимало бы решения за все регионы: кому вводить ЧС, кому не вводить, кому носить медицинские маски, а кому не носить. Но единый подход был бы неэффективен. Поэтому дать регионам возможность принимать решения на местах и нести за них ответственность было абсолютно правильной мерой. Не вижу здесь никакого нарушения закона. К тому же относительно подобных жалоб были разбирательства в суде, и суд постановил, что все законно.

- Ходят слухи, что власти занижают статистику по коронавирусу. Недавний пример - запись, появившаяся в социальных сетях, на которой человек с голосом, похожим на голос липецкого губернатора Игоря Артамонова, просит своего подчиненного поправить отчет по больным. А как формируется статистика по Covid-19 в Воронежской области?

- Какой нам смысл править статистику, если мы несколько месяцев убеждаем людей, что игры с ней опасны? Ведь Covid-19 - не просто мелкий повод для беспокойства, а серьезное заболевание. Оно может протекать в тяжелых формах, распространяется быстро. И что, с одной стороны, говорить людям: делайте вот так, чтобы не заболеть, а с другой - делать вид, будто у нас все хорошо и занижать статистику? Чтобы играть со статистикой, надо находиться в состоянии шизофрении. Никакого смысла, да и возможности, занижать цифры нет.

Главный критерий при формировании статистики - летальность, то есть количество людей, которые умерли от коронавируса. Ни занизить, ни завысить ее невозможно, справки выдаются на основании патологоанатомических исследований. Теперь что, прикажете каждому патологоанатому говорить: вот тут крестик ставь, а тут - нет? И как в оперативной отчетности показывать избыточное или недостаточное количество заболевших и умерших? Оно же отразится в официальной статистике, пойдет в ЗАГС, Росстат, как вы будете потом оправдываться и объяснять, откуда в официальных и оперативных данных расхождения? К тому же мы ведь отслеживаем не только формальное количество заболевших и госпитализированных, но и смотрим на соотношение случаев госпитализации людей с обычной и ковидной пневмониями, на количество коек, общую смертность. Словом, есть большая база данных, на основании которых делаются прогнозы. И обманывать самих себя было бы глупо. Поэтому лично я не верю, что хоть в каком-то регионе есть задача подправлять статистику.

- Количество людей с выявленным заболеванием в последнее время в Воронежской области не уменьшается. Как же вы могли решиться проводить парад Победы?

- Я бы не увязывал возможность распространения коронавируса с парадом Победы. Меры безопасности мы предпримем беспрецедентные. Там не будет ни одного человека без медицинской маски и перчаток. Ни один житель не сможет пройти на парад без того, чтобы ему не измерили температуру. Мы понимаем, что люди три месяца находились на самоизоляции. У граждан накопилась огромная, прежде всего эмоциональная, усталость, и, конечно, им хочется общаться - мы так устроены. Но в быту воронежцы контактируют друг с другом гораздо теснее, чем они смогут контактировать на параде Победы. Ну сколько там может быть людей? Не так много. Поэтому я не вижу взаимосвязи между парадом и возможным ростом заболеваний.

Наоборот, мы видим устойчивое, надеюсь, снижение распространения инфекции. Смотрим не на количество выявленных больных, примерно по 200 человек в день, а на количество госпитализированных и тех, у кого болезнь протекает в средней и тяжелой форме. Тенденция последнего времени свидетельствует о том, что количество выздоровевших стало больше количества госпитализированных. Поэтому мы совершенно взвешенно принимаем решения. У нас нет задачи проводить массовые мероприятия любой ценой.

- Несмотря на многочисленные государственные меры поддержки населения, люди жалуются, что не могут ими воспользоваться. В чем причина? Бюрократический аппарат оказался не готов к новым формам работы, люди не в курсе, что им положено, или все-таки меры поддержки настолько точечны, что направлены на узкий круг людей?

- С чего вы взяли, что кто-то недоволен? Возможно, отдельные нюансы в выплатах есть - например, кого-то заставили принести дополнительную справку. Но тут единичные случаи. Потому что основная масса выплат производится в автоматизированном режиме через информационные системы ЗАГСов и Федеральной налоговой службы. Например, выплату в 10 тыс. рублей детям до 16 лет получили в Воронежской области 277 тыс. семей. Выплату детям до трех лет в размере 5 тыс. рублей получили 50 тыс. семей. 

Наверное, у кого-то возникла нестандартная ситуация, к тому же на первом этапе кажется сложным любое дело. Но массовых невыплат, массового недовольства по избыточному собиранию справок в Воронеже и регионе в целом не было. По каждому отдельному случаю мы готовы разбираться. Если там есть вина наших сотрудников, мы как минимум будем их настраивать, чтобы они больше не повторяли ошибок.

- Есть ли среди государственных мер поддержки граждан чисто воронежские?

- Субъекты Российской Федерации находятся примерно в одинаковых финансовых условиях и поступают примерно одинаково. В числе наших дополнительных мер - выплата по 5 тыс. рублей семьям с тремя и более детьми, которые получают региональный материнский капитал. Изначально мы вводили воронежскую меру поддержки населения на три месяца, но недавно продлили ее на июль, поскольку какие-то ограничения наверняка будут действовать. Ищем в бюджете необходимые ресурсы.

Мы организовали правильные формы взаимодействия с получателями мер государственной поддержки через экспертные советы при исполнительных органах власти. И уже не чиновники, а эксперты оценивают, что работает, где есть сложности, что мы забыли. К примеру, когда речь шла о вводимых ограничениях, члены совета напомнили нам о такой категории граждан, как дети с особенностями развития, которые должны постоянно находиться в личном контакте с врачом, психологом, преподавателями. Им дистанционный режим точно не подойдет. Поэтому в конце апреля мы урегулировали вопрос, разрешили детям видеться со специалистами. Хотя соответствующая норма нигде не прописана, и в массе глобальных проблем никто бы, наверное, и не обратил на проблему внимания.

- Как лично вы относитесь к упрекам в том, что правительство России не раздает деньги своим гражданам по примеру США или других западных стран?

- Я не думаю, что решение западных властей принесло счастье жителям Америки или Западной Европы. Мы видим процессы, которые там происходят. Так что выплаты на социальное самочувствие людей не повлияли. К тому же я не уверен, что они носят на Западе массовый характер. Конечно, напечатать и раздать деньги легко. Но экономические последствия не заставят себя ждать: население годами будет гасить инфляцию, и она съест больше доходов, чем те деньги, которые мы могли бы раздать напрямую.

Мне кажется правильным решение президента Владимира Путина об адресной помощи тем, кто больше всего в ней нуждается: семьям с детьми, малым предприятиям, самозанятым гражданам. Поскольку речь идет о семейных формах помощи, повышается доход семьи, что верно с точки зрения социальной справедливости. А раздача денег не работает.

- Какие сферы бизнеса в Воронежской области больше других пострадали из-за пандемии коронавируса?

- Я бы не назвал нашу локальную ситуацию катастрофической, хотя отдельные отрасли экономики и правда пострадали сильнее других. А именно - все, что связано со сферой услуг, розничной торговлей непродовольственными товарами, общественным питанием, туризмом, гостиницами, перевозками. Именно на них мы фокусируем свои усилия. Хотя будем заниматься и крупными системообразующими предприятиями, и теми, кто мог пострадать косвенно. Иными словами, государственная поддержка предполагается индивидуальной.

- Не кажется ли вам, что государство спасает в основном крупный бизнес, а мелкий и средний остается за бортом его внимания?

- Нельзя спасать кого-то одного. Если мы не будем помогать крупным системообразующим предприятиям, получится эффект домино: за ними повалятся средние организации, потом организации поменьше, а потом очередь дойдет до малых фирм, которые изготавливали комплектующие или оказывали какие-то услуги. Поэтому с тезисом о том, что не надо помогать крупным предприятиям, они, мол, и так справятся, я не согласен. Большинство из системообразующих предприятий находились в активной инвестиционной фазе и не складывали прибыль в кубышки, а пускали ее в развитие. Более того, у них серьезная кредитная нагрузка. Поэтому решение помогать системообразующим предприятиям на государственном уровне - правильное.

- О помощи вас просили многие, те же рестораторы. 13 крупнейших организаций Воронежской области вошли в федеральный список системообразующих предприятий, 117 - в региональный. Им положены те или иные меры государственной поддержки. По какому критерию они туда попали? Все ли они платят налоги на территории Воронежской области?

- Предприятия, которые мы включили в список системообразующих, либо зарегистрированы в регионе, либо находятся в консолидированной группе налогоплательщиков, но налоги уплачивают здесь, в Воронежской области. Возьмем для примера Нововоронежскую АЭС. Есть консолидированная группа налогоплательщиков - «Росэнергоатом», но все, что сформировано в качестве дохода конкретно на воронежской площадке, остается у нас. То же касается и Сбербанка, и многих других крупных предприятий и организаций. Если они выплачивают налоги здесь, мы считаем их своими. Меры государственной поддержки для них прописаны в нормативной базе. Во-первых, возможность льготного кредитования. Во-вторых, налоговая отсрочка либо освобождение от налогов. Вот, собственно, две ключевые меры государственной поддержки, которые у нас есть, и я считаю, что они нормально сработают.

Вообще я сторонник возвратных мер поддержки в виде кредитования или отсрочки от налогов. Всем нам нужно пережить тяжелый период пандемии коронавируса, а когда предприятия встанут на ноги, они смогут рассчитаться по графику. Впрочем, есть и безвозвратные меры поддержки - прежде всего для малых предприятий. Их наличие связано с сохранением численности работников. Под гарантию государства даются зарплатные кредиты, которые будут списываться по истечении года, но при условии сохранения численности трудового коллектива.

- Между тем как раз мелкие предприниматели критикуют государственные меры поддержки. Кредиты под 0% банки дают только зарплатным клиентам, для налоговой отсрочки требуют предоставить поручительство или залог. Есть ли сложности в предоставлении помощи малому бизнесу?

- Процессы в соответствующем направлении идут, просто банки должны подстроиться. Есть требования Центробанка, и кредитные организации боятся нарушить инструкции ЦБ, где-то, наверное, перестраховываются. Безусловно, интереснее им работать с теми, кого они знают, кто имеет у них зарплатные проекты или кредитуется, кого не надо перепроверять. Но мы же знаем, что народ у нас творческий. Помимо того, что есть сложности в получении выплат, есть такие бизнесмены, кто думает: «А дай-ка я попробую тоже получить», хотя на помощь не имеет никакого права. Поэтому ситуация не кажется мне драматичной.

С воронежским филиалом ВТБ мы договорились о том, что за счет наших финансовых инструментов мы на 30% будем гарантировать возвратность кредитов для малых предприятий, а они будут выдавать их всем - вне зависимости от того, обслуживались ли клиенты у них раньше. Мне кажется, нам удалось найти хороший способ государственной поддержки для тех, кто-либо недавно организовался, либо ни разу не кредитовался, существуя за счет оборотных средств.

Я далек от мысли, что у всех все замечательно и проблемы закончились с началом реализации мер государственной поддержки. Но если удариться в плач Ярославны, опустить руки и ничего не делать, то, наверное, случится беда. А если использовать имеющиеся меры государственной поддержки или предложить дополнительные, которые мы всегда готовы рассматривать, думаю, абсолютное большинство предприятий преодолеет сложности коронавируса.

- Многие малые предприятия до пандемии Covid-19 работали в серую и официальными мерами государственной поддержки воспользоваться не смогли. А как вообще понять, кому помогать, а кому нет? Вот есть салон красоты, где пять парикмахеров и числится один директор. Конечно, они нарушали закон, но ведь тоже пострадали от пандемии.

- Любая хитрость рано или поздно приводит к неудобствам. Если вы годами работали, не платя налоги и пользуясь социальными институтами - образованием, здравоохранением - и другими услугами, которые государство как раз и содержит за счет налогов, то, наверное, вы поступали нехорошо. И другая ситуация. За те же самые годы себестоимость вашей услуги была на 20% ниже, чем у соседа, который платил налоги. Соответственно, как предполагается, у вас должна скопиться финансовая подушка безопасности. Поэтому - доставайте заначку и пытайтесь за ее счет заново раскрутить бизнес.

Очень странно раздавать деньги каждому, кто заявит, что его бизнес испытывает сложности. Поверьте, получать средства придут самые активные и хитрые, которые никогда не платили налогов. Поэтому, вероятно, кто-то действительно пострадает. Но, во-первых, пандемия коронавируса станет для них уроком. Если ты в следующий раз пойдешь в бизнес, надо будет регистрироваться и работать честно. Во-вторых, раз уж возникли серьезные проблемы, то нужно, наверное, идти к человеку, который делал все правильно, а теперь получает государственную поддержку, и проситься к нему на работу.

- Когда государство помогает крупному бизнесу, оно, видимо, надеется, что цепочка послаблений пойдет дальше. Например, снизили налоги крупным предприятиям, а они, в свою очередь, понизили арендную ставку мелким. Но так происходит не всегда. Вспомните протесты на рынке «Придача». Получается, до воронежского бизнеса так и не дошло, что мы все, и рядовые граждане, и предприниматели, находимся в одной лодке - и каждый продолжает тянуть одеяло на себя?

- До владельцев торговых и торгово-развлекательных центров реальность дошла примерно год назад, когда диктовать условия фактически стали арендаторы, а не арендодатели. ТЦ и ТРЦ много, конкуренция среди них высокая, а доходы - не очень. Поэтому арендаторы уже год назад начали ставить условия: либо вы снижаете арендную ставку с 10 до 8%, либо мы уходим на другие площади. Так что напряженность в их отношениях давняя. Мера государственной поддержки в виде освобождения от налога на имущество арендодателя ТЦ-ТРЦ, которая должна трансформироваться в снижение арендной платы, безусловно, заработает. И она поможет продержаться не только мелким магазинчикам, но и управляющим компаниям ТЦ-ТРЦ. Там тоже немаленькие затраты, да к тому же сотни работников. Думаю, что государственная мера поддержки будет правильно воспринята владельцами ТЦ-ТРЦ, и они снизят арендную плату.

Что касается примера с «Придачей», то он не характерен: «Придача» - рынок, а не торговый центр. И, к сожалению, в нормативной базе не отражено, что рынки могут получать освобождение от налогов по схеме ТЦ-ТРЦ. Поэтому мы выступили с инициативой приравнять крытые рынки к ТЦ-ТРЦ и запустить для них аналогичный механизм государственной поддержки. Считаю наше решение справедливым. Но сам по себе сектор розничной торговли офлайн пострадает прежде всего из-за того, что изменилось покупательское мышление. Граждане почувствовали, что любой товар можно купить в интернет-магазинах, там уже не обманывают, как раньше. Поэтому сектор розничной торговли оказался под существенным давлением.

- Пандемия коронавируса, режим изоляции предполагают значительные финансовые потери, в том числе областного бюджета. Придется ли региону экономить?

- Мы не фиксируем катастрофического влияния ограничений на экономику Воронежской области. Более того, по первым четырем месяцам 2020 года наблюдается рост налоговых доходов региона - мы получили почти на 3 млрд рублей больше, чем в 2019-м. Что, кстати, не позволило нам получить дотацию из госбюджета, когда распределялись первые 100 млрд рублей. Но у нас нет задачи жить только за счет федеральных средств, нужно стараться развивать региональную экономику.

Что касается потерь, то можно уже точно сказать: в годовом исчислении областной бюджет потратит около 3,5 млрд рублей на региональные меры государственной поддержки для тех сфер экономики, которые больше всего пострадали от пандемии коронавируса. Наша задача - удержать валовой региональный продукт, не допустить его снижения больше 5%. В противном случае мы потеряем около 7% налогов, или примерно 10 млрд рублей.

Однако даже столь крупная потеря для нас не критична. На 2020 год у нас была достаточно серьезная подушка безопасности за счет профицитного исполнения областного бюджета: в 2019-м переходящий остаток составил 3,5 млрд рублей, плюс имелись нераспределенные остатки, то есть налицо хорошая финансовая устойчивость. Часть денежных средств мы планировали потратить на проекты развития, но придется, видимо, какие-то из них отложить.

- Не идет ли речь о таких инфраструктурных проектах Воронежа, как Остужевская развязка, дорога от улицы Шишкова до улицы Тимирязева. Они сохраняют актуальность?

- Строительство Остужевской развязки мы хотели запустить, выстроив схему финансирования с участием средств государственного бюджета, но у нас их на начало 2020 года не было. Возможно, будем начинать постройку развязки самостоятельно, ведь региональный дорожный фонд пострадал от пандемии меньше всего. Он формируется отдельно, за счет собственной доходной части. В апреле фиксировалось его существенное проседание из-за снижения акцизов на топливо, но теперь все восстанавливается. Думаю, что 17-17,5 млрд рублей в региональном дорожном фонде будет. Поэтому если мы не сможем войти с Остужевской развязкой в федеральную программу, то начнем ее постройку сами.

Что касается дороги от Шишкова до Тимирязева, то она - один из многих запланированных нами объектов. До сентября мы сформируем четырехлетний план наших строек, чтобы готовить проектную документацию и схемы их финансирования. Кроме того, у нас появляются дополнительные приоритетные объекты, наиболее крупные - оперный театр и набережная. Очевидно, что в 2021-м строительство будет вестись в меньшем объеме, чем в 2020-м, так как сам год предполагается сложным с точки зрения налоговых поступлений, но дальше, думаю, произойдет восстановление.

- Не прогнозируется ли в Воронежской области в связи с затянувшимся режимом самоизоляции, а также в связи с тем, что многие малые и средние предприятия не могут открыться, рост безработицы?

- Она уже выросла практически двукратно. Но важно понимать, откуда ее увеличение. В значительной мере на ситуацию повлияла легализация граждан, занятых в теневом секторе. Они получали доход и, скорее всего, продолжают его получать, но нигде его не регистрировали. Теперь же обратились как безработные на биржу, потому что 12 тыс. рублей, которые государство выплачивает во время пандемии, по сравнению с теми 1,5-4 тысячами, что были раньше, - существенная сумма. Но они не подпадают под правила начисления выплат. Так что - «Ребята, давайте работать в белую!»

Большинство обращений на биржу поступало в апреле и начале мая. Но теперь мы видим, что появилось несколько тысяч человек, потерявших работу после 1 марта, когда у многих предприятий возникли сложности. Перед нами - категория людей, с которыми мы должны понять, как поступить. Думаю, фиксируется временный всплеск безработицы, потому что на тот момент микропредприятия приостановили работу. И чтобы не выплачивать людям деньги за простой, они попросили их уволиться. Надеюсь, больше массовых увольнений не произойдет. В то же время мы не видим сколько-нибудь заметного сокращения численности работников на крупных и средних предприятиях, там сохраняется стабильность.

- Какие органы власти могут принять меры по борьбе с безработицей?

- Не думаю, что дойдет до крайностей, связанных с большим объемом общественных работ, хотя при необходимости мы можем их практиковать. Но общественные работы - не выход из положения. Обнадеживает, что в течение последнего времени мы анонсировали строительство новых предприятий в Воронежской области - в частности, заводов сельхозтехники от французской Kuhn Group в Рамонском районе и хлебобулочных изделий АО «Лимак» в индустриальном парке «Масловский», а также предприятия ООО «Синоквант» по производству жидкокристаллических телевизоров в особой экономической зоне «Центр».

Нам нужно сделать две вещи: интенсифицировать инвестиционные процессы, чтобы заявленное количество проектов и рабочих мест не уменьшалось; несмотря ни на какие сложности, удержать средний уровень зарплат. Лучше, если они будут расти.

- Воронежцев волнует возможный рост цен, в первую очередь - на продукты питания. Стоимость отдельных товаров уже выросла из-за сложностей с логистикой. Есть ли у региональных властей какая-то договоренность с ритейлерами о том, чтобы они не повышали цены, и какие полномочия есть у облправительства, чтобы регулировать розничную торговлю?

- Регулирование цен - худшее, что мы можем сделать. Оно всегда приводило к пустым прилавкам или очередям. А вот контроль за ценами и понимание причин, по которым они растут, безусловно, нужны. Если мы не прогнозируем значительного роста доходов населения и повышения потребительского спроса, то почему цены должны расти? Если будет картельный сговор и ритейлеры договорятся, что, например, начнут продавать колбасу с 40-процентной наценкой, тогда мы вмешаемся в ситуацию через Федеральную антимонопольную службу. Но подчеркну, что объективных экономических причин для роста цен на продукты питания нет.

Другое дело - импорт, за счет разницы в курсе валют импортные товары, наверное, подорожают. Повысятся цены на товары длительного пользования вроде автомобилей. Но ситуация никак не скажется на потребительской корзине, не приведет к росту цен на товары первой необходимости.

- Многие эксперты утверждают, что после коронавируса жизнь уже не будет прежней. Как, на ваш взгляд, изменится картина мира? И готова ли Воронежская область к новым вызовам?

- Санитарная необходимость заставляет нас находиться в полутора метрах друг от друга. Но нельзя, чтобы она привела к разрыву социальных связей в семьях, между родственниками, друзьями и соседями. Важно, чтобы люди остались единым конгломератом с социальной точки зрения. Чтобы пандемия коронавируса не привела к росту индивидуалистических проявлений: мол, я все умею - удаленно работать, заказывать продукты через сеть, у меня куча развлечений в телевизоре и компьютере и мне больше никто не нужен. Вот что будет, на мой взгляд, страшно.

Изменится ли жизнь людей? Кардинально - нет, хотя определенные изменения, конечно, произойдут. Воронежцы, наконец, поняли, что цифровые технологии существуют и работают. Многие научились пользоваться порталом «Госуслуги», оформляя заявки на получение пособий, и интернет-магазинами. Появилось дистанционное образование.

Пандемия должна нас всех сплотить. Отношения между странами станут более лояльными. Все поняли, насколько хрупок мир, в котором мы живем, и как все завязаны друг на друга. Одна летучая мышь, вылетевшая неизвестно откуда, поставила мировую экономику на грань катастрофы. А уж если вылетит ядерная боеголовка, будет похуже. Думаю, у многих в глобальном масштабе изменится мировоззрение, прежде всего мировоззрение политического и межгосударственного взаимодействия.