Уроженец Киевской области Святослав Иванов: Операция России на Украине как реализация предостережения Гоголя

В один из первых дней специальной военной операции России на Украине мой юный давний знакомый из Черкасской области среди прочих упреков и ругательств в мой адрес написал: «До 2014 года никто не хотел в НАТО, и все, как и я, считали русских братьями. Теперь вас ненавидят даже те, кто был за дружбу с вами».

А я вспомнил, как в те времена, когда Украина только осознавала себя отдельной державой и хмелела от нэзалэжности, зачитываясь книгой Леонида Кучмы «Украина - не Россия», я спросил у милого хлопчика, тогда школьника: «Что вам говорят о России учителя?» «Говорят, - ответил он, - что российский орел долгие века держал Украину в своих когтях». В те же годы я услышал горькое признание бывшего воронежского губернатора и мэра Воронежа Александра Ковалева, который одно время занимал пост российского торгпреда в Киеве.

Будучи выходцем из Воронежской области, Ковалев изо всех сил старался осуществить проект особого льготного режима приграничной торговли между регионами-соседями по обеим сторонам российско-украинской границы. Правда, в какой-то момент осознал, что украинской стороне не интересна не только приграничная торговля, но и вообще любые межрегиональные связи. Потому что на самом верху в качестве приоритетной была поставлена другая политическая задача - любой ценой оторвать Украину от России. В ответ на российские призывы к братству и добрососедству киевские политики с остервенением обрезали связи под заклинания от Кучмы: «Не Россия! Не Россия!»

В 1994 году, когда бывшего партийного идеолога Леонида Кравчука сменил в качестве президента промышленник Леонид Кучма, идеологическая и гуманитарная сфера на Украине оказалась в руках радикальных украинских националистов. Вот почему украинцы оказались хорошо подготовленными к голосованию за Виктора Ющенко, который открыто исповедовал украинский интегральный национализм.

В 1998 году во Львове на украинском языке вышел научный труд «Финал Третьего Рима. Российская мессианская идея на переломе веков», рекомендованный к печати Ученым советом Института народознания Национальной Академии Наук Украины. Автор книги, львовский философ Роман Кись посвятил ее - цитата - «отважной украинской журналистке Марии Базелюк». Базелюк отличилась серией репортажей из воюющей с федеральными войсками Чечни, в которых героизировала ичкерийских боевиков.

В предисловии к книге Зелимхана Яндарбиева «Чечения - битва за свободу» Мария Базелюк пишет: «Абсолютное большинство украинцев однозначно поддерживало Чечению. 105 депутатов Верховного Совета Украины обратились в Совет Безопасности ООН с требованием рассмотреть на чрезвычайной сессии вопрос о российской агрессии против Чечении. Верховный Совет Украины не заклеймил себя позором, как некоторые сильные мира, избежав в своем заявлении гнусного определения войны в Чеченской Республике Ичкерии как внутреннего дела России. По инициативе народных депутатов Украины формировался межпарламентский комитет по защите ЧРИ, куда вошли помимо украинских парламентарии Литвы, Азербайджана, Эстонии и других стран».

Роман Кись в своей книге пишет о чеченских сепаратистах с не меньшей симпатией. Так, кровавая бойня Шамиля Басаева в Буденновске в его интерпретации - «отчаянная попытка по крайне мере таким способом в конце концов обратить на себя внимание слепого, глухого и аморального Запада (перевод с украинского везде мой. - авт.)».

В предисловии к книге Ярослав Дашкевич откровенно утверждает, что поскольку «процессы декоммунизации и идеологической (и не только идеологической) дерусификации на Украине не закончены», то труд Романа Кися в значительной мере как раз и отвечает потребностям идеологической борьбы. Сверхзадача, как ее формулирует уже сам автор, заключается в том, чтобы Украина «постепенно двигалась путем построения Другой Европы (а не путем пристройки к Евразии Другой России)».

А в конце солидного труда Кись делает несколько выводов. И один из них гласит: «Мы должны выдавить из себя самих внутреннее наше московство, которое залегло в наших сердцах и умах за более чем трехсотлетний период подчиненности Москве. Наше сознание и наша культура интоксикованы русской идеей. Наша психокультурная и бытовая среда (особенно городская) совсем не деколонизованы. Совсем не освобождены (и прежде всего культурно и психологически) от засилья московско-евразийской субкультуры, от засилья не органичных для украинства ценностей, поведенческих образцов, наставлений и коллективных представлений московства».

Не знаю, подлежат ли суду истории и уголовному суду автор «Финала Третьера Рима» и члены ученого совета, одобряющие такие книги, но мне очень хотелось бы, чтобы они лично познакомились уже с воистину свободными в своем желании отомстить за украинскую помощь Ичкерии кадыровскими росгвардейцами у себя во Львове.

Украина как один из островов русского моря (вспомним Александра Пушкина: «Славянские ль ручьи сольются в русском море? Оно ль иссякнет? вот вопрос») на наших глазах откололась от русского материка и дрейфовала на Запад. Здесь я не хочу отвечать на вопрос, чем бы закончился в итоге украинский дрейф для России и стоило ли с помощью спецоперации прервать его. Просто хочу констатировать, что превращение братьев во врагов произошло не сегодня и не вчера. И те, кто сознательно превращал Украину в АнтиРоссию, несомненно, несут ответственность за нынешнюю трагедию.

Давайте вспомним, как мы жили каких-нибудь 30 лет тому назад. Треть своей жизни я прожил на Украине. Детство (я родился в украинском Полесье, в Киевской области) и моя студенческая юность (я окончил Киевский политехническй институт) прошли среди украинцев. Я напрягаю память и не могу вспомнить ни одного случая русофобии.

И даже диссидентские разговоры в среде киевских интеллигентов были лишены антироссийских настроений. Для украинских правозащитников главным врагом был коммунистический режим, а не Россия. Как объяснил мне позже один украинский поэт из Харькова, они различают русских и москалей. Москаль в их представлении - человек без национальности, жестоким образом проводивший политику преступного режима.

В советские времена москаль в основном был синонимом солдата царской армии, герой поэмы Тараса Шевченко «Катерина». «Кохайтэся чорни брови, та нэ з москалями. Бо москали чужи люды, воны вас обмануть…» - так начинается жалостливая поэма, или - в интерпретации нобелевского лауреата Иосифа Бродского - «брехня Тараса».

Никаких границ между Украиной и Россией тогда не было. И в основе нерушимой, казалось, дружбы были положена не только общая история, которая теперь опровергается украинскими учебниками. (Лишь киевский мужественный историк Петр Толочко остается верен теории одной колыбели трех народов.) В центре идеологемы о братстве наших народов стояла Переяславская Рада. Высокая значимость события, которое произошло 8 (18) января 1654 года в Переяславе, защищена логикой истории и непреходящей актуальностью. В речи гетмана Богдана Хмельницкого изложены и причины, и основы единственно верного для украинского народа решения:

«Панове полковники, ясаулы, сотники, все Войско Запорожское и вси православнии християне! Ведомо то вам всем, как нас Бог свободил из рук врагов, гонящих церковь Божию и озлобляющих все христианство нашего православия Восточного, что уже шесть лет живем без Государя в нашей земли в безпрестанных бранях и кровопролитиях с гонители и враги нашими, хотящими искоренити церковь Божию, дабы имя руское не помянулось в земли нашей, что уже вельми нам всем докучило, и видим, что нельзя нам жити боле без Царя; для того ныне сбрали есмя Раду, явную всему народу, чтоб есте себе с нами обрали Государя из четырех, которого вы хощете; первый Царь есть Турский, который многажды чрез послов своих призывал нас под свою область; вторый Хан Крымский; третий Король Польский, который, будет сами похочем, и теперь нас еще в прежнюю ласку принять может; четвертый есть Православный Великия России Государь, Царь и Великий Князь Алексей Михайлович, всея России Самодержец Восточный, которого мы уже шесть лет безпрестанными молении нашими себе просим; тут которого хотите избирайте. Царь Турский есть бусурман; всем вам ведомо, как братии наши, православнии християне, греки беду терпят и в каком суть от безбожных утеснении; Кримской Хан тоже бусурман, которого мы по нужди и в дружбу принявши, каковыя нестерпимыя беды приняли есмя! Какое пленение, какое нещадное пролитие крови християнския от польских панов утеснения, никому вам сказывать не надобет; сами вы все ведаете, что лучше жида и пса, нежели християнина, брата нашего, почитали. А православный християнский Великий Государь, Царь Восточный, есть с нами единаго благочестия Греческаго закона, единаго исповедания, едино есми тело церкви православием Великия России, главу имуще Иисуса Христа».

После Переяславской Рады казаки, мещане и вольные войсковые селяне 177 городов и селений Западной Руси присягнули на верность русскому царю. Конечно, и после Рады, и даже во время (казаки не могли понять, почему присягать ответно им в верности не к лицу царскому величеству) было много недоразумений, а по-украински нэпорозуминь.

Особенно острый был момент во взаимоотношениях Москвы и гетмана, когда всегдашний враг запорожцев Польша вдруг стала союзником Московского государства в борьбе со шведами. Николай Костомаров, описывая разговор на повышенных тонах между царскими посланниками и Богданом Хмельницким, замечает: «Разделенные в продолжении многих веков половины русского миру не могли при одинаковых целях и стремлениях скоро сойтись и понять друг друга. А главное - Москва не могла понять, что можно быть истинно русским и вместе свободным человеком, верным подданным государя и говорить прямо правду». Но в конце концов сошлись и поняли.

Впрочем, заслуживает внимания идейная метаморфоза, которая произошла с тем же Николаем Костомаровым. При жизни его называли главой хохломанов. Один из лидеров Кирилло-Мефодиевского братства, выступающего за создание широкой федерации славянских народов, в 1847 году он вместе с другими участниками общества был арестован. А уже в 1859-м в Санкт-Петербургском университете, на кафедре русской истории Костомаров завоевал себе имя как блестящий лектор. К его историческим трудам есть претензии. Многие продолжают считать его одним из идеологов украинства.

Но он всегда выступал против политического разъединения малороссов и великороссов, потому что «они соединены не только по принципу государственной необходимости, но связаны и духовным родством веры и происхождения». Разделенные насильственными обстоятельствами в продолжение веков они всегда стремились к взаимному соединению.

«Ни великоруссы без малоруссов, ни последние без первых не могут совершать своего развития. Одни другим необходимы; одна народность дополняет другую; и чем стройнее, уравнительнее, взаимодейственнее будет совершаться дополнение, тем нормальнее пойдет русская жизнь», - писал Николай Костомаров в 1861 году в журнале «Основа».

Выходцы из Малороссии на равных с великороссами, без какой-либо дискриминации, строили империю и ею управляли. А в последние годы советской власти некоторых даже раздражало обилие украинских фамилий в органах власти. И до сих пор в России русский и украинец столь же равноправны, как русская и украинская песня за нашим столом.

Как заметил Лев Гумилев: «Два близких этноса - русский и украинский - соединились не благодаря, а вопреки политической ситуации, поскольку народное «волим» или «не волим» неизменно ломало те инициативы, которые не отвечали логике этногенеза».

Кстати, занимаясь историей своего рода, в реестре Белоцерковского полка Войска Запорожского среди присягнувших царю на верность я обнаружил, по всей вероятности, дальнего предка с редкой фамилией Безверхий. Лично меня она ко многому обязывает.

Кроме документов Переяславской Рады другим священным документом, хранящим русско-украинское единство, является художественный текст - повесть Николая Гоголя «Тарас Бульба». На фоне спецоперации 2022 года по-иному читается знаменитая сцена, когда в авангарде польских гусар из окруженной запорожцами крепости вылетел на горячем коне «витязь всех бойчее, всех красивее» с завязанным на руке дорогим шарфом, вышитым первой красавицей польского гарнизона. Но вот узнал в нем старый Тарас сына и оторопел. И уже не витязя мы видим. А молодого, борзого пса, красивейшего, быстрейшего и молодшего всех в стае. «Атукнул на него опытный охотник - и он понесся, пустив прямой чертой по воздуху свои ноги, весь покосившись набок всем телом, взрывая снег и десять раз выпереживая самого зайца в жару своего бега». То есть перед нами уже не витязь, а марионетка в чужих руках. «Жадный заслужить навязанный на руку подарок», «не различая, кто пред ним был, свои или другие какие», «рубил и сыпал удары направо и налево», ослепленный образом нездешней красоты. «Не вытерпел Тарас и закричал: «Как?.. Своих?.. Своих, чертов сын, своих бьешь?..» Но не заметил сын. «Кудри, кудри он видел, длинные, длинные кудри, и подобную речному лебедю грудь, и снежную шею, и плечи, и все, что создано для безумных поцелуев».

В итоге заманили Андрия по просьбе Тараса к лесу, и «вдруг чья-то сильная рука ухватила за повод его коня». «Оглянулся Андрий: пред ним Тарас! Затрясся он всем телом и вдруг стал бледен…» И пропало прекрасное видение, сошли ярость и горячка.

«И видел он перед собою одного только страшного отца.

- Ну, что ж теперь мы будем делать? - сказал Тарас, смотря прямо ему в очи».

Все знают, чем закончилась повесть, а фразы Тараса «Что, сынку, помогли тебе твои ляхи?» и «Я тебя породил, я тебя и убью!» стали крылатыми. Их знают наизусть все.

По пути Андрия шли многие малороссы, от Мазепы до Степана Бандеры и Владимира Зеленского. Но сюжет всегда заканчивался одинаково. «Тарас Бульба» - не просто гениальное художественное произведение, а прикладная политология на все времена.

Николай Гоголь, по сути, написал предостережение всем, кто, соблазнившись чужими и нездешними ценностями, предает своих и предает веру. И сегодня перед многими на пути тех, кто строил АнтиРоссию на берегах Днепра, встал в образе русского солдата страшный Тарас и задает тот же вопрос: «Ну, что ж теперь мы будем делать?»

Сам автор бессмертного «Тараса Бульбы» так смотрел на перспективы союза наших народов. «Сам не знаю, какая у меня душа, хохлацкая или русская, - писал Николай Гоголь Александре Осиповне Смирновой. - Знаю только, что никак бы не дал преимущества ни малороссиянину перед русским, ни русскому перед малороссиянином. Обе природы слишком щедро одарены Богом, и, как нарочно, каждая из них порознь заключает в себе то, чего нет в другой, - явный знак, что они должны пополнить одна другую. Самые истории их прошедшего быта даны им непохожие одна на другую, дабы порознь воспитались различные силы их характеров, чтобы потом, слившись воедино, составить собой нечто совершеннейшее в человечестве». Так что профессора из Львова, на мой взгляд, поспешили с похоронами Третьего Рима. Все только начинается.