Воронеж ждут бунты гастарбайтеров. Местные политологи во главе с депутатом Госдумы Андреем Марковым обсудили акции Алексея Навального

На заседании воронежского клуба политологов, созданного бывшим серым кардиналом областного правительства, депутатом Госдумы от «Единой России» Андреем Марковым, его участники обсудили российские митинги друзей заукраинского либерала и недимона Алексея Навального. Звездой мероприятия, помимо депутата Маркова, стал левый философ и публицист Борис Кагарлицкий. Впрочем, по мнению доктора политических наук Дмитрия Нечаева, серьезного и обстоятельного анализа актуальной темы не вышло.

Вот как передал краткое содержание заседания клуба политологов в Facebook его модератор Роман Савенков: «Молодежь была и остается аполитичной, считает Борис Кагарлицкий, директор Института глобализации и социальных движений. Участники акций 26 марта искали острых ощущений, хотели приключения и не имели политической позитивной повестки. Алексей Навальный как организатор массовых мероприятий учел ошибки 2011-2012 годов. Мартовская акция проходила по удачно выбранной теме - коррупции, - которая концентрировала одновременно и недовольство, и раздражение людей. Недовольство - реальная проблема, с которой, однако, можно жить, к которой часто привыкают. Раздражение - несущественная проблема, которая провоцирует мобилизацию и действие. Кроме того, организаторы публичных акций в марте 2017 года сконцентрировали недовольство участников на непопулярной фигуре премьера Дмитрия Медведева (как считается, чтобы не допустить его участия в президентских выборах-2018. - ред.). Фигура главы государства Владимира Путина критикуется рикошетом в связке с фигурой Медведева. В своей риторике Алексей Навальный сбалансирован, сочетает в себе разные идеи и может считаться своим и для либералов, и для националистов. (Заметим, впрочем, что, если Навальный и близок националистам, то только украинским, белорусским и татарским. - ред.)

Рейтинги социологических центров, по мнению левого философа Бориса Кагарлицкого, не отражают симпатии к политическим деятелям. К примеру, президент Владимир Путин для большинства граждан олицетворяет собой все российское государство, поэтому протест против него воспринимается как выступление против Родины. В толще российского общества нарастает раздражение, перемены в общественном сознании произойдут молниеносно. Россия входит в полосу социальной напряженности, так как недовольство растет одновременно и сверху, и снизу. Причина - высокая зависимость отечественной экономики от внешней конъюнктуры и дефицит ресурсов».

«Социально-политические протесты в современном мире имеют не только внутреннюю природу, но и внешние причины, а точнее, зарубежных заказчиков», - поделился своей точкой зрения бывший сотрудник управления региональной политики области политолог Владимир Киреев. А депутат Госдумы Андрей Марков заявил, что «для гармонизации современных общественных отношений уже недостаточно только политтехнологических мероприятий. Необходимо расширять каналы социальной мобильности и выражения мнений. Возможно, нужно помочь молодому поколению смелее использовать легальные формы своего политического продвижения, участвовать в выборах. Сейчас молодежь слабо видит свое будущее, что и является причиной ее активизации. Граждане разных поколений не должны видеть друг в друге противников, так как мы одно общество».

Несмотря на обстоятельные, казалось бы, выступления, серьезного анализа актуальной проблемы не получилось, уверен доктор политических наук Дмитриев Нечаев. «Почему же не получилось? - рассуждает эксперт. - Во-первых, не было теоретико-методологической матрицы для содержательного анализа. О таких авторах, как Чарльз Тилли (исследование «Демократия»), Дуга МакАдам, Сидни Терроу (работы «Силы в движении» и «Стратегия режима» - самый важный фактор, определяющий размах и длительность протестов), не вспоминали. А ведь именно они и являются ключевыми авторами социологии социальных движений. К отечественным исследователям протестов тоже не обращались В итоге невразумительный и беспорядочный наплыв эмоций, ввод в дискурс разрозненных фактов, не выходящий на глубокие выводы.

Во-вторых, в дискурсе не был операционализирован ключевой термин - протестный репертуар. Он рассматривается учеными как широкий набор средств, используемый участниками протестов для предъявления требований к власти. К тому же репертуар зависит от политической культуры (Алмонд, Верба) и связан с традициями протестов, нарративами и символами. Про типы протестов (классификация), в том числе массовых и локальных, речь не шла. Любопытно было бы послушать и о протестах меньшинств (работа Леонида Ионина «Восстание меньшинств» была бы очень даже к месту).

В-третьих, не так много участники дискурса вели разговор о реакции государства на протесты, о политических возможностях режима, которые способствуют или препятствуют коллективному действию (что хорошо прописал Чарльз Тилли, который анализировал потенциал государства: сильного, государства средней силы и слабого государства). Тилли к структуре политических возможностей относил открытость режима новым акторам, количество независимых центров власти внутри режима, неустойчивость политических группировок, наличие влиятельных союзников и сторонников, степень подавления или содействия коллективным требованиям.

Разобрав теоретико-методологические аспекты дискурса на клубе политологов, выскажу ряд своих тезисов (отчасти они прозвучали в моих репликах). 1. Протестные движения в России 2011-2012 годов, названные рядом экспертов протестом рассерженных горожан или креативного класса, являлись ни чем иным, как трансакциями либерально- космополитических групп, ориентированных прежде всего на западничество как политическое мировозрение. Однако они не получили и не получат в среднесрочной перспективе поддержку большинства. 2. Либерально-космополитичная оппозиция (субкультура меньшинств) не имеет и не будет иметь широкой социальной базы. Во многом и потому, что в генетической памяти русского большинства осталось травматическое прошлое СССР 1991 года, чей распад предопределили протесты меньшинств и молчание основной части русского населения. 3. Усталость населения от активности меньшинств в сочетании с трудными социально-экономическими проблемами семей не дают оснований для мотивации больших социальных групп к протестам. Авторская рабочая гипотеза: США скорее, чем Россия, отметятся акциями протеста средних размеров (там же есть, как отмечают некоторые американские эксперты, 27 тыс. ведьм в розовых шапочках). 4. Умелые действия властей (информационные, социальные, политические, силовые) не дадут выйти на массовые формы протестов, даже если, что маловероятно, созреют условия. К тому же, анализируя акции Навального, можно предположить, что такие формы действий играют даже на руку власти, поскольку канализируют народное недовольство и показывают образ врага (приспешников Запада). 5. Протесты в России возможны, но они будут иметь локальный характер (так называемые протесты одного требования). А в русских территориях надо готовиться к протестам иного рода - выступлениям мигрантов, которые не могут и не хотят интегрироваться в общество, и активно замещают - при непрофессионализме региональных властей - русское национальное большинство. И тогда, как ни странно, им на помощь будут приходить представители глобалистов».

Жители села под Воронежем отсортировали «Единую Россию»

Навальный здорового человека