Вирус предательства

Состоявшаяся 11 января встреча протодиакона Андрея Кураева с Pussi Riot за чайком без блинов - ужасно глупо и вульгарно, считает публицист и политический деятель Егор Холмогоров. Ничего кроме агрессивной пустоты за плясуньями, осквернившими храм Христа Спасителя, нет. А Кураев поставил себя с ними на один уровень.

Несмотря на все экстраваганции его имиджа, отец Андрей всегда представлялся мне человеком Церкви. Последние две недели он поднял серьезную внутрицерковную проблему. Очень болезненную и давно уже нарывающую. После чего... отправился собеседовать о злобе православной с символом кощунников и врагов Церкви.

Не в тюрьму, не в колонию, когда Надежда Толоконникова голодала, а «на чаечек» к барышням, только что сфотографировавшимся на фоне Ивана Великого и кремлевских соборов с подписью «Angry Birds на фоне крепости со свиньями» (как вы, наверное, в курсе - крепость свиней птичками должна быть разрушена, за что полагаются бонусы).

Зачем встретился? Поругать склонных к репрессиям церковников и «уговорить» их не продолжать акции. Но такое называется «на поклон». Pussi Riot, конечно, оказались архиуспешным проектом - многоразовой замазкой для любой проблемы и универсальным сливом. Два года назад надо было слить Болотную, - и вот Навальный бегает с плакатом. Теперь понадобилось «прикрыть» тему с голубыми рясами, - и вот уже Кураев не обличитель, а дружок пусек. По факту свом жестом отец Андрей «кинул» всех, кто поддержал его выступления внутри Церкви как принципиальную и церковную позицию. Так что как внутрицерковная ситуация поднятая им тема закрыта.

И здесь возникает вопрос: вот те люди, пострадавшие, чьи письма он публиковал, - им теперь надевать балаклавы и плясать в знак протеста? Или Кураев просто обменял их по курсу на статус внецерковной медиазвезды? Однако в качестве внецерковного «похода на РПЦ» в стиле «не мешайте нам реформировать вашу Церковь» история не представляет интереса совсем. А в Церкви своим жестом отец Андрей осознанно подчеркнул правоту тех, кто говорил: «Тихо надо сидеть, гнусностями не возмущаться, никакого оздоровления нет и быть не может. Правильно, мол, мочили - и мало мочили. Всех вообще надо мочить». Собственными руками протодиакон Кураев выдал свидельтельство: «Слушайтесь, детки православные, Кирюшу Фролова и Борю Якеменко. Они во всем правы. Другие пастыри вам не положены». Очень жаль.

Вообще меня давно уже тревожит смутное подозрение, что оптимальная позиция для сегодняшнего православного - церковный идиотизм. То есть минимальное соприкосновение с Церковью - не как Телом Христовым, конечно, - а как с общественным институтом. Поскольку институт является фабрикой маловеров и атеистов.

Когда за три дня два известных поп-попа показали, что ставят «вся церковная» ни во что, что Рождество - пустой звук, что правда церковная - разменная карта, чтобы получить билетик в клуб бесноватых, - возникает логичное ощущение, что что-то им такое там говорят, после чего они перестают верить в Бога. Причем наш, простых христиан, опыт веры в Бога абсолютно внутренне достоверен, и оспорен он быть не может.

Мало того, они раньше верили - и не во «что-то», а именно в Бога, верили так, как о Нем учит Церковь. Но по неким причинам опыт предстояния сделал их не ближе, а дальше. Дело тут явно не в «безблагодатности» РПЦ, - соприкасаясь на расстоянии вытянутой руки, мы, однако, удостоверяемся в существовании благодати. Но дело и не в личных качествах только - очевидно, что и шоумены, и их оппоненты представляют собой один и тот же религиозный тип - глубоких неверов, глубоких релятивистов. Одни уверены в том, что гешефт состоит в том, чтобы дурить поповской чушью, другие - в том, чтобы разоблачать ее условность. Революционеры и охранители стоят друг друга.

Дело, очевидно, в тяжелой аномии, которая разъедает абсолютно все социальные организмы. Социальность изначально поражается вирусом предательства и распада. Всякая социальность - будь то партии, интеллектуальные кружки, приходы или что-то еще. Видимо, сохранить сейчас веру, убеждения, позицию возможно только, будучи идиотом. Идиотом в греческом смысле слова, то есть живущим наособицу, не встраивающимся ни в какие схемы и не принимающим социальных обязательств.

Пока ты предстоишь перед Богом через Его икону, пока твои собеседники - святые отцы, пока храм для тебя - место, где тебе дают причастие, где Святой Дух через батюшек, достойных и недостойных, передает тебе Таинство, - ты можешь верить, причем иногда полной грудью. Но как только начинается социальная жизнь, вера начинает распадаться. И ты начинаешь распадаться вместе с нею. Ты спрашиваешь Бога: «Господи, где ты?» и пытаешься услышать какой-то другой ответ, кроме «Здесь меня нет».

Человеку как социальному животному трудно примириться с мыслью, что здесь Бога нет. Тем более что православным христианам, надрессированным проповедью и богословской литературой, сложно адаптироваться к «Богу в душе». Но по факту приходится признать, что встретить Бога, раскрыв в одиночестве свой складень, проще, чем в «Православном корпусе Наших» или «Обществе христианского просвещения».

Вот на днях только говорил одному человеку: проблема в том, что сегодня самое опасное место для христианина - «хороший крепкий приход» с «замечательным батюшкой-духовником» во главе. Видимо, христианину, со всем смирением к иерархии, со всем почтением к ритуалу, таинству и правилам церковной жизни, категорически противясь всякому «модернизму», надо учиться быть идиотом. Собираться по-двое во Имя Его - семьей. Беседовать со святыми одному. Быть одиночкой в толпе. В толпе к дарам волхвов в Москве сейчас легче встретить веру, чем в «православном кружке». Там вера может быть и неглубокая - как семя при дороге, - но происходит некоторый духовный импринтинг, который не забывается и однажды свою роль сыграет. Там же, где театр Веры-как-Условности, - никакой веры нет. А есть набор самопрезентаций тех, кто хотел бы иметь обертон верующего или церковного человека в имидже.