Что объединяет худрука воронежского Камерного театра Михаила Бычкова и адвокатов конторы «Баев и партнеры»

Центральный райсуд Воронежа признал адвоката Жанну Храпину, родственницу члена президиума Воронежского облсуда Юрия Храпина и фигурантку сериала о зеленом блокноте, виновной в покушении на мошенничество. Как установлено в ходе следствия и суда, Храпина пыталась раскрутить своего клиента, подозреваемого в совершении особо тяжкого преступления, на 250 тыс. рублей - за сохранение меры пресечения в виде домашнего ареста. Но сообщила ему заведомо ложную информацию о том, что ее связи в судебной системе позволяют добиться такого решения. В результате по вердикту суда Храпина проведет год в колонии-поселении.

Очевидно, что, скорее всего, правоохранительным органам просто не хватило материалов, чтобы доказать возможность Жанны Храпиной исполнить преступный замысел и отработать 250 тыс. рублей от клиента. Но последний, согласно показаниям одного из свидетелей, обратился именно к Храпиной, так как она, по сообщению пресс-службы Центрального райсуда Воронежа, «является родственницей одного из судей Воронежского областного суда». Понятно, что имеется в виду член коллегии по гражданским делам и член президиума Юрий Храпин. Но, как говорится, не пойман - не вор.

Впрочем, сразу после задержания Жанны Храпиной оперативниками УФСБ в первой декаде апреля в СМИ курсировала версия, что ее поимка чекистами связана не столько с развитием сериала о зеленом блокноте, сколько с их стремлением не допустить утверждения кандидатуры Юрия Храпина на должность нового председателя Воронежского облсуда. Им, как известно, станет выходец из Саратова Василий Тарасов. Его рекомендовала Высшая квалификационная коллегия судей. Но если верна версия о том, что задержанием Храпиной чекисты пытались недопустить рекомендации ее родственника, то де-факто они щелкнули по носу губернатора Алексея Гордеева. Считается, что он ратовал за кандидатуру Юрия Храпина.

С другой стороны, дальняя родственная связь Храпина членов ВВКС не заинтересовала. По официальной версии, он не стал председателем Воронежского областного суда из-за того, что его сын работает в следственном комитете. Храпин предлагал перевести сына в другой регион, но его вариант разрешения конфликта интересов коллег не устроил.

Между тем сериал о зеленом блокноте, запущенный в работу УФСБ весной 2016 года, впервые столкнулся с публичным бунтом адвокатского сообщества. Он возник после задержания чекистами уже шестого юриста Николая Шмакова, обвиняемого в получении денежных средств в обмен на вынесение или корректировку судебного решения. По версии следствия, путем обмана и злоупотребления доверием Шмаков, являющийся, как и Храпина, родственником судьи облдсуда, пытался взять 4 млн рублей от Алены Зарецкой, супруги своего подзащитного - бизнесмена Максима Скоркина. Скоркин обвиняется в организации преступного сообщества обнальщиков.

Демарш устроили шесть адвокатов конторы «Баев и партнеры» и примкнувший к ним Евгений Пискунов. В ходе заседания Воронежского облсуда, где осуществлялась безуспешная попытка освободить Николая Шмакова из-под ареста, они не только выступили в защиту Шмакова, но и обвинили сотрудников отдела экономической безопасности регионального управления ФСБ в никем не контролируемом произволе.

Как ни крути, но, по сути, налицо - политическая акция. Ведь адвокаты не просто выступили в защиту коллеги и своей адвокатской корпорации. Они выдвинули требование поставить ФСБ под контроль какого-нибудь министерства или ведомства. Они отстаивали свое право работать по тем правилам игры, которые действуют на воронежском (да и на российском) рынке в связке «Клиент-адвокат-судья» и которые, судя по всему, пытаются сломать чекисты. Правила, разумеется, явно незаконные, но уж какие есть.

С одной стороны, адвокатов-бунтовщиков по-человечески понять можно. И дело не только в личных обстоятельствах Шмакова (двое детей и жена в декрете). Судя по показаниям супруги Максима Скоркина Алены Зарецкой, требуя от нее деньги, Николай Шмаков действовал в интересах третьего лица, прикрепленного к Скоркину, чтобы вернуть третьему лицу долги. То есть делал свою работу в интересах клиента. С другой стороны, супруга Скоркина заявляет о давлении, которое оказывал на нее адвокат Шмаков.

Так или иначе, но очевидно, что чекисты задержанием и арестом Шмакова, даже если и подставили адвоката (как говорят его коллеги), все равно нанесли новый мощный удар по той системе, которая сложилась в связке «Клиент-адвокат-судья». По словам источников в правоохранительных органах, отец Николая Шмакова Иван Шмаков, член коллегии по уголовным делам Воронежского облсуда, находится на больничном. Не исключено, что в связи с уголовным делом сына он прекратит судейскую карьеру.

В современной истории Воронежа легко найти примеры аналогичных демаршей. Например, в сфере культуры. В конце июня перед закрытием сезона в Камерном театре его худрук Михаил Бычков обратился к зрителям спектакля «Дядя Ваня». От имени и по поручению либерально-культурного обкома Бычков заявил, что присоединяется к всероссийской акции в поддержку продюсера Алексея Малобродского, возвышая свой голос в защиту от неоправданной жестокости в отношении «не убийц, не насильников, не наркодилеров, но людей, которые занимались театральной экономикой».

Как заявил Бычков, он считает действия силовиков, покусившихся на свободу Малобродского, неправомерными. Случай его коллеги Малобродского, сказал Бычков, - образцовый акт давления на театральное сообщество. То есть топ-менеджера преследуют по политическим, а не криминальным мотивам.

Но от президента Воронежского института искусств Виктора Семенова вскоре стало известно, что Малобродский является родственником Бычкова. Они - то ли двоюродные, то ли троюродные братья. И его участие в политической акции по-человечески было понятно. Было понятно оно и с корпоративной точки зрения. Бычков защищал интересы либерально-культурного сообщества, сообщества апологетов современного искусства, той секты приличного человека, к которой он сам относится. Поэтому в случае с демаршем Бычкова нельзя не увидеть аналогий с выступлением адвокатов из конторы «Баев и партнеры» в защиту своего коллеги Николая Шмакова.

Продюсер Алексей Малобродский известен как куратор воронежского детского фестиваля «Маршак» и экс-директор московского «Гоголь-центра». Он арестован в рамках громкого уголовного дела о хищении бюджетных средств, выделенных министерством культуры РФ на популяризацию и развитие современного искусства АНО «Седьмая студия». На днях в апелляционной инстанции Мосгорсуда показания на основателя и бывшего худрука студии Кирилла Серебренникова дала бывший главбух Нина Масляева. По ее словам, именно Серебренников и Малобродский разработали план хищения 68 млн рублей и заставляли Масляеву фальсифицировать бухгалтерскую отчетность. Но, несмотря на серьезность обвинений и показаний свидетелей, Михаил Бычков продолжает упорно выступать в защиту Малобродского.

А вот когда несколько лет назад в Воронеже возбудили уголовное дело, связанное с махинациями в Институте искусств, который возглавлял его тогдашний соратник культуртрегер Эдуард Бояков, в защиту Боякова и Ко Бычков выступать не стал. Видимо, потому, что уже в тот момент Бояков начал изменять своим прежним прогрессивно-рукопожатным установкам и переметнулся в консервативный лагерь. Да к тому же не родственник.

Однако адвокатская среда неоднородна так же, как и театральная. Никаких голосов в защиту Жанны Храпиной от несправедливого приговора не слышно. Зато на заседание Воронежского облсуда по пересмотру меры пресечения для Николая Шмакова заявилась целая делегация из его коллег.

«Баев и партнеры» оказались недовольны УФСБ. Они выступили в поддержку сына судьи Воронежского облсуда

Воронежская область перенесла позор имени Рамзана Кадырова