Милосердие отдыхает?

 

Александру Пирогову дали срок.

Четыре года на раздумья о тяжелой судьбе российского заключенного.

Но я не о доле.

Я - об адвокате Плевако.

Федоре Никифоровиче.

Которого однажды попросили выступить в суде защитником. А дело было в эпоху озверелого самодержавия.

Некий священник согрешил и во всем признался.

Для адвоката - дело безнадежное. Но Плевако Федор Никифорович приходит в судебное присутствие и произносит только одну фразу:

- Сорок лет он отпускал все ваши грехи, а теперь ждет, чтобы вы отпустили ему только один грех. Его собственный.

Присяжные священника оправдали.

Невзирая на проклятый царский режим.

Я не собираюсь вникать в суть дела, по которому обвинили Александра Пирогова: 20 миллионов - это 20 миллионов, растворившихся в мировом финансовом пространстве.

Но я снова не об этом.

Я - о другом.

Писатель Иван Миронов, проведший два года в следственных изоляторах, сообщил, что спирт, который в этих самых изоляторах продается, стоит там минимум три тысячи рублей за литр. Только в одном из столичных изоляторов - по слухам - его закупают 250 камер. А ежемесячная выручка приносит кому-то - интересно кому? - примерно 20 миллионов рублей.

Как-то грустно становится за нашу пенитенциарную систему.

Но я - не о системе.

Я - об Александре Пирогове, получившем в Воронеже четыре года тюрьмы.

Я нисколько не сомневаюсь, что через четыре года Александр Пирогов станет другим человеком.

Хотя…

Хотя я думаю, что те четыре года, которые бывший главный редактор «Молодого коммунара» провел под следствием, вчерашнего публициста тоже многому научили.

Ежедневно вздрагивать от стука в дверь - небольшое удовольствие.

И отстаивать свою свободу - тоже.

Оно и понятно: лучше стоять на своем, чем сидеть на шконке.

Но я сейчас о другом.

Я сейчас о милосердии.

Без которого жить просто невозможно.

Конечно, можно обличать пороки, даже сидя в тюрьме, на что совершенно справедливо обратил внимание генерал юстиции Владимир Маркин в своем ответе недавнему сидельцу Эдуарду Лимонову: «Никто никому не мешает заниматься общественной деятельностью. Даже на зоне многие осужденные пишут письма и заявления, борются с недостатками системы».

Так что для Александра Пирогова еще не все потеряно. Как справедливо заметил художник-передвижник Ярошенко, «Всюду жизнь».

Но бороться с недостатками системы приятнее, все-таки находясь по эту сторону тюремной ограды.

Милосердие правосудия, если вина доказана, - знак уверенности власти в своей правоте.

Знак великодушия.

А - не знак отмщения.

Не правда ли?