Фантаст на гослужбе

 

Не так давно одного государственного деятеля за какую-то провинность провожали в рядовые граждане. Того самого, которому, по слухам, принадлежит авторство нескольких занимательных романов, фантастических по содержанию и постмодернистских по форме. Чтобы не компрометировать госслужбу, занимавший весьма значительный пост сановник издавал свои опусы под псевдонимом. Теперь псевдоним рассекретили. И некоторые знатоки художественного жанра предсказывают отставнику замечательную писательскую будущность.

Становится понятным, отчего на всяких ответственных заседаниях сановник присутствовал с видом полного отсутствия, в таинственном молчании, не участвуя в словопрениях и не подавая никаких реплик. Далече пребывал он в то время - в творческих эмпиреях! Ведь всякое художество тем и отличается от более приземленных видов деятельности, что не отпускает человека ни на минуту, не дает душе покоя и отдыха. Процесс сочинительства с той или иной степенью интенсивности продолжается днем и ночью, в будни и праздники. Многие писатели признавались, что замыслы, пока не воплотятся, съедают их заживо, называли творческое состояние блаженной каторгой, своеобразной душевной болезнью, не позволяющей ни жить нормально, ни помышлять не о чем другом.

И вот представьте себе: сидит загоревшийся очередным романическим сюжетом писатель в ответственном кресле, так сказать, у кормила власти. Способен ли он разбирать ход коммунальной реформы, соображать что-то там по тарифам на энергоносители, обдумывать меры поддержки аграрного сектора и другие далекие от внутреннего горения вещи, когда в голове у него рисуются сцены, роятся образы, слышатся монологи и диалоги героев, а то и просто течет модный сейчас поток сознания? Только записывай! Не утерпит ведь дождаться конца рабочего дня - значит, строчит тут же, обложившись для вида деловыми бумагами. Нет, не ради гонорара, чистое искусство, чиновников с таким жалованьем гонорары от сочинений интересовать не могут.

Известно, что художественно одаренные люди за пределами своих вдохновений вполне бесполезны, а для насущных дел бывают даже вредны. Не зря Чехов давал такой совет родителям гимназистов, пойманных за сочинительством: нещадно сечь розгами, приговаривая «Не пиши! Не пиши! Не занимайся сочинительством!». Потому что настоящим писателем сорванец может и не стать, а вот интерес и пригодность к ремеслу, торговле, коневодству и всем остальным человеческим занятиям в погоне за манящим призраком славы потеряет.

Помните, лет десять-пятнадцать назад у нас в стране держалась мода выбирать в депутаты всех уровней популярных артистов? То-то было проку от них! Нет, актеры - народ интересный, но ведь у них один несомненный талант - перевоплощаться, все другое может быть спорно. И вот сидит такой артист с мандатом на заседании, например, Госдумы, а сам никак не может выйти из образа, скажем, Хлестакова или Манилова, Дон-Кихота или, не дай Бог, Ричарда Третьего, и чувствует себя как на сцене. Соответственно образу рассуждает и голосует.

В самом деле, художественно одаренные натуры - люди, как правило, увлекающиеся, фантазии свои и вымыслы порой не отличают от реальности. Дай им власть - они из жизни нашей такой сюрреализм могут устроить, такой «натюрморт с битой птицей» сотворить, что только держись. Так что неожиданный поворот с федеральным сановником многие граждане восторженно приветствовали. Дескать, государственную службу спасли, наконец, от фантаста-постмодерниста, заменявшего реальную политику фокусами политтехнологий, самого же его избавили от обременительной власти и надоедливой чиновной суеты. А то вынужден был человек заниматься не своим делом.

Напрасно они радовались. Сочинителя романов вернули на госслужбу в высоком чине. Пропадает талант!

Геннадий Литвинцев