Вечный бой

Только с начала XI-го и до конца XV века насчитывается 245 различных нашествий на Русь и прочих внешних столкновений.

Часто приходится слышать, что у России нет идеологии. Раньше была, а вот сейчас - нет. Но свято место пусто не бывает. Нам искусственно навязывают идеологию Иванов, не помнящих родства, идеологию потребительства. Однако она воспитывает не гражданина, не патриота, а потребителя-космополита, чья родина - та международная корпорация, у которой он в настоящий момент что-то покупает. Убежден, что такая идеология работает на разрушение общества и государства. Поэтому разработка концепции национальной самоидентификации - важнейшая из всех задач, стоящих перед Россией.

 

Безусловно, мы должны учитывать исторический фактор. На протяжении всей своей тысячелетней истории Россия вынуждена была вести бесконечную череду войн. Только с начала XI-го и до конца XV века насчитывается 245 различных нашествий на Русь и прочих внешних столкновений. С 1240-го по 1465-й вообще почти ни одного года не обходилось без войн. Из 537 лет, прошедших с Куликовской битвы до окончания Первой мировой войны, России пришлось сражаться 334 года. Из них 184 она воевала против антирусских (а позднее - антироссийских) коалиций, причем одну войну вела с девятью врагами одновременно, две - с пятью, 25 раз выступала против трех и 37 - двух противников. В то же время подавляющее число наших войн были войнами оборонительными. Ну, а те, которые можно назвать наступательными, велись, как правило, либо с целью предотвращения агрессий на собственные территории, либо для уничтожения международных разрушительных сил (Пруссия, Франция), непрестанно грозивших в XVIII веке Европе страшными потрясениями, а также во исполнение своего союзнического долга.

 

Нет, были, конечно, и завоевательные походы, когда терпеть коварство и жестокость соседей оставалось невозможно. С XV-го по XVIII век южные и восточные наши соседи, турки-османы и татары, захватили в плен и обратили в рабство около 5 млн русских. Когда в 1552 году была взята Казань, то только там воины освободили около 100 тыс. пленников. Еще в начале XVII века купленные на невольничьих рынках Крыма и Стамбула русские рабы-гребцы, обреченные на пожизненный каторжный труд на французских судах и венецианских галерах, были для европейцев «товаром». И все же, несмотря на фактически беспрерывное военное давление, которое из века в век испытывал русский народ и с Запада, и с Востока, наша страна росла и крепла. Вы не задумывались, почему в русской истории и современниками, и потомками столь часто прославляются обороны городов? Ведь практически каждый из нас без особой подготовки может с ходу перечислить несколько таких примеров - оборона Козельска, Смоленска, две - Севастополя, Баязета, Порт-Артура, Ленинграда, Москвы. Что интересно: в большинстве случаев все заканчивалось падением города, более того, его разорением и гибелью защитников. И тем не менее обороны городов всегда прославлялись как одни из самых героических страниц отечественной истории.

 

Тут же можно вспомнить о Бородинском сражении, которое для русской армии носило оборонительный характер. В западной традиции вообще считается, что оно закончилось победой Наполеона, поскольку затем он занял Москву. В России же справедливо не соглашались с таким мнением, однако признавали, что и военную победу русская армия в сентябре 1812 года не одержала. И все же именно Бородинское сражение в нашем сознании стало ярким примером русского воинского подвига. Главная причина подобного мышления, на мой взгляд, заключается в том, что русского человека не удовлетворяют просто победы. В русском представлении победа только тогда может считаться истинной и полной, если она духовная: не над внешним врагом, а над собой. Иначе говоря, ее смысл - в преодолении собственной слабости, собственного страха, собственной греховности. Духовная победа свершается тогда, когда человек преодолевает самого себя, взрастает над собой и, как следствие, в духовном смысле оказывается сильнее даже выигравшего сражение врага.

 

Каждая русская оборона, пусть и закончившаяся физическим поражением русских ратей, на самом деле - победа русского духа. Победа преодоления самого себя, преодоления врага в себе. Мою мысль проще всего иллюстрируют всем известные русские пословицы-поговорки: «Погибаю, но не сдаюсь», «Сам погибай, а товарища выручай», «За други своя, за землю Русскую!». Понимание сущности русской духовной победы тем более значимо, когда мы говорим о российской истории.

 

XIII век. На Русскую землю легла гнетущая тень ордынского ига. Армия Батыя выжигала дома, колола, захватывала в полон всех, кто обитал вне городов. И вдруг неожиданное препятствие - Торжок. Две недели Батый крушил небольшой городок стенобитными машинами («пороками») и выжигал горшками с огненной жидкостью. Месть последовала истинно ханская. Как отмечает летопись, «иссекли всех». Великой славой овеял себя и город Козельск (современный Мичуринск). Одолеть сходу деревянную крепость татарам не удалось. Батый велел ждать подхода других отрядов, подвезли метательные машины. Два дня они сокрушали бревенчатые стены. На третий - многопудовыми каменьями «пороков» стены оказались повреждены и расшатаны по всей длине, кое-где возникли и проломы. И тут случилось то, что поразило даже всемогущего и многоопытного Батыя. Жители города (и нестарые женщины, и подростки) заняли разбитые стены, толпами заполнили проломы. А когда на стенах и в проломах полегли все защитники, «поганым» и достался проклятый городок. В плен не брали - убивали всех поголовно, даже младенцев. О кончине козельского князя Василия летописец оставил скупую строку: «...в крови утонул, потому что был млад...». Орда потеряла 4 тыс. воинов, погибли трое сыновей «темников» - их «татары искали и не нашли во множестве трупов...».

 

Батый, привычный к крови и гибели бессчетных масс людей, впервые испытал нечто похожее на потрясение: нигде он не встречал столь умелого и беззаветно-мужественного отпора. Великий завоеватель нарек Козельск «градом злым» - такой была и осталась Русь для захватчиков во все тысячелетие своего бытия.

 

На Западе давно утвердился взгляд, согласно которому оборона крепости имеет смысл только в случае, если у ее защитников есть шанс выжить. Если же укрепления ненадежны, или гарнизон слишком малочислен, или не хватает военного снаряжения либо продуктов питания, оборона превращается в бессмысленное кровопролитие. Именно так смотрела Европа на фанатиков-русских, до последнего воина оборонявших свои крепости, в том числе в Великой Отечественной войне при блокаде Ленинграда.

 

С 21 сентября 1609 года по 3 июля 1611 года армия польского короля Сигизмунда осаждала Смоленск. За время осады успело рухнуть Московское государство: в 1610 году Василий Шуйский был свергнут с престола, бояре впустили в Москву польское войско и просили на русский трон королевича Владислава. А оборона Смоленска продолжалась. К лету 1611-го число жителей сократилось с 80 до 8 тыс. душ, город горел от польских ядер. Когда войско Сигизмунда наконец вошло в Смоленск через пролом в стене, оно не встретило больше сопротивления. Некому было сопротивляться.

 

Подвиг экипажей крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» стал первым в ряду ярких примеров мужества, стойкости, самоотверженности и верности воинскому долгу, проявленных русскими моряками. Воспитанные на вековых традициях, защитники земли русской, моряки «Варяга» и «Корейца» вписали новую страницу в книгу славы нашего флота, поддержав, как того требовал морской устав, «честь русского имени и достоинства русского флага». Чтобы не допустить захвата противником кораблей, русские моряки взорвали канонерскую лодку «Кореец» и, открыв кингстоны, затопили крейсер «Варяг». На кораблях международной эскадры (Англия, Франция, Италия) оставшиеся в живых моряки были возвращены в Россию. 16 апреля 1904 года по празднично украшенному Невскому проспекту торжественным маршем шли герои (30 офицеров и 600 матросов «Варяга» и «Корейца»). Под непрерывный гром оркестров, среди рукоплескавшего людского моря, осыпаемые цветами, проделали они свой путь славы. Все офицеры были награждены орденом Святого Георгия IV степени.

 

Бисмарк в XIX веке предостерегал сторонников нападения на Россию: «Даже самый благоприятный исход войны никогда не приведет к разложению основной силы России, которая зиждется на миллионах собственно русских... Если их расчленить международными трактатами, так же быстро (они. - В. С.) вновь соединятся друг с другом, как частицы разрезаемого кусочка ртути... Неразрушимое государство русской нации, сильное своим климатом, своими пространствами и ограниченностью потребностей...». Вот, собственно, и ключ к загадочной русской душе. Он кроется в особом отношении русского народа к своему государству, в абсолютном служении ему. Поэтому, если требовалось, люди бросали нажитое добро, поджигали свои дома, отдавали все, чтобы вызволить Родину из беды.

 

Общим смыслом существования для всех русских была и есть Россия, любовь к ней, готовность встать на ее защиту в годину испытаний. Пьер Безухов и Платон Каратаев, граф Лев Толстой и его герой Ерошка чувствуют себя соотечественниками, представителями одного народа. Их объединял даже не язык, у аристократии по преимуществу французский, и не быт, у аристократии по преимуществу западный. Их объединяла любовь к России. «Война... - самое гадкое в жизни», - говорил Андрей Болконский накануне Бородина, и трудно найти русского, который бы не согласился.

 

Тема войны для России актуальна всегда, но особенно - в канун Дня Победы. 9 Мая - единственный праздник, который отмечается на всем постсоветском пространстве, праздник который действительно нас всех объединяет. На территории бывшего СССР, наверное, нет ни одной семьи, которой бы в большей или меньшей мере не коснулась война. Не обошла она стороной и мою семью. У моего прадеда по линии матери, Замятина Ильи Федоровича, было семь сыновей. Самого его в 1938 году забрали по знаменитой 58-й статье, да так и сгинул он в сталинских лагерях. К началу войны только младший из сыновей не был женат, остальные все обженились и обдетились. В первые месяцы пятеро из них ушли на фронт. А вернулся с войны только один.

 

Мой дедушка, Замятин Павел Ильич, работал на заводе № 16 (механический) мастером цеха. В 1942 году его эвакуировали в Андижан. И всю войну Павел Замятин работал на заводе в узбекском городе. А мой дед по линии отца, Стрыгин Андрей Михайлович, защищал Родину еще в Первой мировой войне, два года был в австрийском плену. В Великой Отечественной войне он участвовать не смог, возраст был уже не тот. Но его старший сын, мой дядя, Стрыгин Алексей Андреевич, прошел ее всю от звонка до звонка. Да и потом еще служил до 1961 года. Мои деды защищали не Сталина и не советскую власть, они защищали Родину.

 

Владимир Стрыгин