«The New York Times» раскрыла детали участия Вашингтона в русско-украинской войне

Газета «The New York Times» выдала феерический материал на тему реальной глубины сотрудничества западных государств и Украины с 2022 года. Судя по тому, что опубликовали американцы, США были вплетены в русско-украинскую войну гораздо шире, чем считалось.

Точки интереса

Спустя два месяца после начала Россией специальной военной операции британские спецназовцы вывезли в Польшу из Киева двух украинских генералов. На базе США в Висбадене генералы, включая Михаила Забродского, начали обсуждать с британцами первые поставки западного тяжёлого вооружения на Украину - гаубиц M777 и 155-миллиметровых боеприпасов. 

В ходе визита они встретились с американским генералом Кристофером Донахью, который предложил сотрудничество в рамках формирующейся международной поддержки ВСУ. 

Генерал Забродский, как и многие украинские офицеры его поколения, хорошо знал российскую армию. В 1990-х годах он окончил военную академию в Санкт-Петербурге и прослужил пять лет в Вооружённых силах РФ. 

В то же время Забродский знал американскую военную систему. В 2005-2006 годах он проходил обучение в командно-штабном колледже армии США в Форт-Ливенворте, штат Канзас.

Вашингтон определял стратегию боевых действий и передавал ВСУ разведданные, включая целеуказания на поле боя. Американская разведка напрямую влияла на решения украинского командования и фактически встроилась в управление операциями. Списки приоритетных целей передавались в центр слияния разведданных, где офицеры США обрабатывали поступающие сведения и уточняли координаты для нанесения ударов. 

Но цели называли не целями, а точками интереса, чтобы избежать юридических последствий и следа НАТО в помощи Украине.

Первой полноценной боевой операцией американцев на Украине стало противостояние с 58-й общевойсковой армией ВС РФ в Херсонской области летом 2022 года.

Нарушение доверия

Cо временем партнёрство дало трещину. Ход боевых действий начал определяться соперничеством, взаимным недоверием и расхождением в приоритетах и планах сторон. Партнёрство скатилось к кулуарным интригам и подсиживаниям.

Вторжение ВСУ в Курскую область Вашингтон расценил как существенное нарушение доверия. Ключевым стало не само нарушение, а то, что по приказу генерала Сырского (наркофюрера Зеленского) в регион были переброшены резервы, выделенные США исключительно для обороны Харькова. 

Переброска произошла без согласования с союзниками. Но США не приостановили помощь и не отозвали разрешение на применение реактивных систем залпового огня HIMARS.

Украинцы воспринимали американцев как покровительственных и склонных к контролю. Те, в свою очередь, не понимали, почему Киев игнорирует прагматичные рекомендации. США настаивали на достижении реалистичных целей, в то время как Украина стремилась к быстрой и масштабной победе. Для Вашингтона приоритетом было избежать поражения, для Киева - добиться решающего успеха.

В критический момент летом 2023-го, когда, чтобы развить успехи первого года войны, началось контрнаступление ВСУ, - разработанная в Висбадене стратегия была сорвана внутренними конфликтами в украинском руководстве. Наркофюрер Зеленский встал на сторону командира, действовавшего вразрез с позицией главкома, которого Зеленский одновременно рассматривал как потенциального политического соперника. В результате ВСУ сосредоточили усилия на бессмысленной кампании за Бахмут. Контрнаступ захлебнулся, завершившись безрезультатным провалом.

Когда американские генералы предложили помощь, Сырский, командующий сухопутными войсками, прямо заявил: «Мы воюем с русскими. Вы - нет. Почему мы должны вас слушать?»

Аттракцион тщеславия

В первые недели войны генерал Донахью и его помощники передавали Сырскому информацию о передвижениях русской армии. Именно неформальная связь вскрыла внутреннее соперничество в украинском командовании: сторонники главкома ВСУ Валерия Залужного считали, что Сырский использует доступ к американцам для личного усиления и политического преимущества.

Ситуацию усугубляли сложные личные отношения между Залужным и генералом Марком Милли, председателем Объединённого комитета начальников штабов. Милли нередко пересматривал украинские запросы на вооружение и давал тактические советы на основе спутниковых снимков, не всегда учитывая реальную обстановку на земле. 

Залужный сначала реагировал сдержанно, потом начал прерывать разговоры паузой, а порой и вовсе игнорировал звонки из Пентагона.

Первоначально Пентагон не хотел отправлять РСЗО HIMARS на Украину. Передачу продавил главком НАТО в Европе Кристофер Каволи. Каждый удар HIMARS находился под контролем командования в Висбадене. Генерал Донахью и его штаб проверяли украинские списки целей, давали рекомендации по размещению установок и времени пуска. 

ВСУ разрешалось использовать только координаты, предоставленные США. Для запуска требовалась специальная электронная ключ-карта, которую американцы могли в любой момент отключить, сохраняя полный контроль над применением РСЗО.

Марк Милли скептически оценивал перспективы Украины и называл украинские войска своеобразно. Он говорил: «Есть маленькая русская армия против большой русской армии. Они воюют одинаково, но украинцы никогда не победят».

Судя по опубликованным данным, с противником РФ повезло. Украинцы превратили войну в аттракцион тщеславия и соревнования по доступу к телу американцев и бюджетам. Вместо реального противостояния сложилось кислотное поле конкурирующих амбиций, где приказы фильтруются через личные интересы, а стратегии тонут в интригах. 

Фактически хохол собственными руками сделал большую работу за разведслужбы.

Ядерная фантазия

Материал «The New York Times» о фактическом участии США в войне против России на территории Украины помимо здравых инсайдов содержит откровенно абсурдные элементы.

Один из них - утверждение о том, что американская разведка в октябре 2022 года якобы перехватила разговор генерала ВС РФ Сергея Суровикина, в котором он выражал готовность применить тактическое ядерное оружие, чтобы не допустить переправы ВСУ через Днепр и их возможного выхода на Крым.

Тезис выглядит максимально спекулятивно, надуманно и логически неустойчиво по целому ряду причин.

Во-первых, вброс о перехваченном разговоре - классическая информационная операция, поданная без доказательств, но с очевидной целью: сформировать в сознании западного обывателя образ безумной России.

Во-вторых, с военной точки зрения, инсайд не выдерживает критики по существу дела. ТЯО применяется для разрыва фронта, уничтожения скоплений войск, деактивации укрепрайонов или дестабилизации оперативного тыла противника. Оно не используется по территориям, которые контролируются собственными войсками и на которых размещены собственные резервы, артиллерия, ПВО и логистика.

В предполагаемой ситуации осени 2022 года линия фронта по правому берегу Днепра в районе Херсона находилась под контролем ВС РФ. Никаких плотных ударных формирований противника, которые оправдывали бы применение ТЯО, там не было. Более того, радиологические последствия удара были бы крайне опасны и для самих русских войск, и для Крыма, и для всей южной операционной зоны, поскольку в случае необходимости ударов пришлось бы наносить несколько.

Что касается задачи по сдерживанию переправы ВСУ через Днепр, то она была решена традиционными средствами: артиллерией, ракетами, авиацией, разведкой, системами минирования и манёвром. К тому же применение ТЯО не даёт гарантии, что противник не создаст переправу в другом месте. А удар по пустому берегу - не более чем ядерный хлопок ради шоу с колоссальными стратегическими, репутационными и политическими издержками.

Таким образом, тезис о готовности Суровикина применить ТЯО - фантазия, призванная усилить нарратив о непредсказуемой России и сформировать у западного читателя ощущение постоянной угрозы со стороны Москвы. Очередной удобный элемент западной военной мифологии, который вплели во вроде бы здравый анализ происходящего.

Надо ли уточнять, что Суровикин не был уполномочен решать вопросы по ТЯО в одиночку.

Горизонт последствий

Ключевой вывод из материала «The New York Times» предельно ясен: США признались в прямом участии в войне против России.

До сих пор Вашингтон тщательно соблюдал ритуал ограниченного участия - разведданные, поставки вооружений, обучение. Помощь союзнику, но не вмешательство.

Теперь же в открытую сообщается о передаче целей для ударов, включая Крымский мост и другие объекты, контроле за применением систем HIMARS и ATACMS, разработке оперативных планов украинскими офицерами под надзором ЦРУ и Пентагона, присутствии американского персонала в поле на территории Украины.

То есть обнародованы признаки прямого участия США в боевых действиях.

Прежние экивоки о непричастности Вашингтона или самостоятельности Украины утратили актуальность. США и коллективный Запад - полноценная сторона конфликта, управляющая действиями украинской армии вплоть до уровня цели удара. 

А отсюда вытекает совершенно новый горизонт правовых, дипломатических и военных последствий.