Медик и политолог Глеб Кузнецов: «Я не поддерживаю тотальную вакцинацию всех, включая детей»

Руководитель экспертного совета Экспертного института социальных исследований о пандемии и куракодах.

- Сильно ли, по вашему мнению, изменился мир за время пандемии?

- Пандемия не принесла в наш мир ничего нового, но она ускорила процессы, которые шли и раньше. Главное - она способствовала мощной эмансипации элит. Они освободились от давления общественного мнения и могут делать все, что заблагорассудится. Дело в том, что теперь у них появилось универсальное оправдание: все, что они делают, - ради безопасности и борьбы с ковидом. Для них пандемия - способ объяснения претензий на более пристальный контроль над населением, с одной стороны, и большую собственную независимость в принятии решений - с другой.

Раньше приходилось разжевывать общественности те или иные неудобные решения, а благодаря пандемии необходимость что-то говорить исчезла. Вот уже почти год каждую неделю в большинстве стран Европы идут митинги и манифестации протеста, то немного затухая, то вспыхивая после очередных искрометных решений правительств.

В данный момент ключевыми темами являются куракоды и green pass. Новый канцлер Германии Олаф Шольц, комментируя то, почему правительство никак не желает - за пределами использования водометов - коммуникаций с митингующими, заявил: «Мы не собираемся мириться с тем, что ничтожное меньшинство ничем не сдерживаемых экстремистов пытается навязать свою волю нашему народу». А для демократических стран подобное отношение к гражданам, пусть даже меньшинствам, - в новинку.

У нас любят говорить, что в России нет института репутации, поэтому начальство может ни в чем себе не отказывать, тогда как в Европе, напротив, любого министра можно вынудить уволиться за то, что он за такси не заплатил. Возможно, раньше так и было, но теперь многое изменилось. В России управляющий класс даже внимательнее относится к общественному мнению, чем в Европе. На примере истории с куракодами мы видим, что российская элита продолжает управлять страной с оглядкой на народ и его мнение, тогда как в странах Запада фиксируется возвращение провиденциальности: «Мы знаем, что вам наше решение не понравится, но мы несем свет истины/опираемся на науку/спасаем жизни, а значит, мы правы, а вы - нет. Поэтому слушать вас мы не собираемся».

- Недавно вы написали в социальных сетях, что ключевой вопрос для власти в кампании по вакцинации - вопрос доверия. Что вы имели в виду?

- Ковидная политика в 2021 году в целом и кампании по вакцинации как ее частный случай подрывают доверие к правительствам. Просто в силу того, что по их ходу постоянно меняются нарративы правительств и их предложения обществам. Достаточно вспомнить, что весной в ходу было обещание о прекращения пандемии через вакцинацию, а теперь много где и много для чего нужны и вакцинный сертификат, да к тому же с третьим уколом-бустером, и свежий ПЦР-тест. Но от локдаунов многоцветие сертификатов 90% населения не избавляет. Мы видим не то, к чему готовили людей.

Надо понимать, что нынешние протесты граждан в Европе - отнюдь не протесты антиваксеров, как некоторые у нас думают, а протесты вакцинированных людей против ущемления их прав и свобод. Они против того, чтобы их привычный образ жизни подвергался ревизии, а будущее нельзя было предсказать больше, чем на неделю.

Меня отчасти удивило желание российских властей ввести куракоды. Европейский пример наглядно показывает, что куракоды не решают впрямую эпидемических задач - ну кроме создания дополнительной мотивации к вакцинации. Но зато вызывают раздражение среди населения и создают точки кристаллизации протеста. Причем протесту против куракодов придается очень сильное моральное измерение. Достаточно сказать, что в России ролики против куракодов записывают рядом с Вечным огнем.

То же самое в Европе. Протест против куракодов совершенно иррационален, фиксируются выступления за то, чтобы сохранить какое-то мистическое качество, которое невозможно передать словами. Буквально - сохранить себя. И когда протесты начались в Европе, а потом - у нас, у меня возник вопрос: неужели правительствам настолько важно отобрать невыразимое? Что они с ним делать-то будут? Поэтому очень хорошо, что здравый смысл восторжествовал и закон у нас корректируют в сторону рамочности. Более того, в него включают инновационные в мировом масштабе способы подтверждения иммунитета по антителам, а не по ранее выданным документам.

- Но в целом в новеллах регулирования Россия следует западной практике?

- Особенность ковидорегулирования - в бесконечном тиражирование чужого опыта. Где-то что-то предприняли (для Европы примером является, как правило, Германия, для Германии - Израиль, для нас - Европа, для стран Содружества - Британия и т.д.), и то же самое повторяется бессчетное количество раз с разной степенью искажения - как в разбитом зеркале. Очень удобно: что-то надо делать, но свое придумывать страшно. В результате включается бюрократическая логика: любому чиновнику предлагать собственные решения рискованно. Немыслимо, чтоб какой-то клерк встал и заявил, что с пандемией нужно бороться не так, как авторитетные соседи, и предложил особенный российский путь. Ему обязательно скажут: «А ты возьмешь на себя ответственность?» И клерк начнет задумываться: у него карьера, Mercedes, ипотека. Но он не может поставить их и свою семью под угрозу, поэтому безопаснее и проще сослаться на чужой опыт.

И тут возникает идея давать куракод, в том числе по факту перенесенного заболевания или вакцинации, который подтверждается биохимически - антителами, а не документально - по справке. Решение тектоническое, здорово, что на него пошли. Так что наша бюрократия, в целом следуя в русле мировых практик, нашла в себе силы сделать что-то не как все, а как подсказывают здравый смысл и уважение к мнению общества.

- С чем связаны сложности пропаганды вакцинации?

- Продвижение вакцин должно отличаться от продвижения товара: вакцины - не бургеры. Тут требуется применение организационной логики: вакцинироваться должно быть легче, чем не вакцинироваться. Но организационная логика у нас серьезно хромает: глядя на пугающий плакат о пользе вакцинации, наш гражданин должен принять самостоятельное решение, после чего, опять же, самостоятельно выбрать место, время, записаться и не забыть явиться. А в развитых странах людям присылают именные приглашения: «Дорогой дон Пьетро/мистер Джонсон, в такой-то день и час по такому-то адресу вас будут ждать на таком-то пункте для вакцинации». Опыт показывает, что на адресные приглашения люди реагируют лучше и охотнее соглашаются прийти.

Однако мы видим, что и в такой логике на определенном этапе (пусть и при достижении большего процента вакцинированных, чем в России) вакцинация начинает сбоить, люди все менее и менее охотно идут вакцинироваться. Страны Запада по отношению к своим 20-30% недостаточных энтузиастов вакцинации начинают переходить к риторике в агрессивном и часто оскорбительном стиле журналиста Антона Красовского. Так происходит по мере накопления опыта и осознания, что вакцина совсем не является панацеей, какой ее считали полгода назад. В результате у людей возникают противоречивые ощущения. Новости в лентах выглядят примерно так: «Премьер Хрюшкинс проклял антиваксеров и пообещал, что невакцинированных перестанут пускать в общественные туалеты»; «Британские ученые заявили, что против штамма омикрон вакцина от фармацевтического гиганта «Попандопуло и Попандопуло» действует на 20% в прыжке». У и без того теряющего доверие к властям общества возникают дополнительные вопросы и претензии. Ощущение, что правительства требуют тем большей лояльности, чем меньше их меры и предложения эффективны.

И тут волей-неволей приходит мысль, что российская линия является более цельной и последовательной со всех точек зрения, чем европейская. Да, в России не регистрируют поствакцинальных осложнений и тем более вакциноассоциированных смертей, но какая разница для потребителя (как вакцин, так и информации о них), что в открытом европейском реестре смертей, связанных с вакцинами, почти 10 тыс. случаев? Компенсации не платят, СМИ про смерти от и после вакцинации не пишут. Так что толку в европейском реестре - кроме лишнего повода для нелояльных поскандалить?

У нас, на мой взгляд, проблема - в другом. Пропаганда вакцинации в России видит основную задачу в том, чтобы заклеймить антиваксеров. Однако настоящих антиваксеров - ничтожное меньшинство, порядка 5-10% граждан со специфическим сознанием. Подавляющее большинство сомневающихся верят и в Эдварда Дженнера, одного из пионеров вакцинации, и в науку, и в вакцину от полиомиелита. Однако в результате получается, что большинство усилий пропаганды направлено на то, чтобы в 5-10% затолкать огромное число сомневающихся. Например, я вакцинированный гражданин, верю в науку и вакцины, разбираюсь в том, как их делают, поскольку по первому образованию медик. Но в то же время я не поддерживаю тотальную вакцинацию всех, включая детей. К какой группе вы меня отнесли бы - к ваксерам или антиваксерам? Пропаганда оскорбляет людей, упрекая их за сомнения и наклеивая ненужные ярлыки.

- А если бы правительство учло различия в отношении людей к вакцинам, как изменение его позиции повлияло бы на продвижение вакцинации?

- Увы, по управленческой логике различия не имеют значения. Государство видит мир в двоичной системе: либо вакцинированы, либо нет. Поэтому многоцветие социальных групп, интересов и систем научной аргументации оно игнорирует, следуя административной логике упрощения. Администрациям кажется, что, заказывая и продвигая грубую и лобовую пропаганду вакцинации, они задевают полторы калеки антиваксеров. Они не учитывают, что оскорбляют людей, которые просто сомневаются.

Однако есть и другой болезненный самообман. Тех, кого убедили (или принудили) вакцинироваться, априори записывают в сторонники государственной политики по вакцинации. Но не факт, что они сторонники. Значительная часть вакцинированных - в чистом виде партизаны в логике политического философа Карла Шмитта: привязанные к своему образу жизни стихийные враги навязываемого упорядоченного политического с фигой в кармане, готовые достать фигу в любой удобный для себя момент.

Кроме прочего пропаганда создает завышенные ожидания у тех, кто вакцинируется. Допустим, что кто-то поверил и решил вакцинироваться, тем самым принеся пользу стране и себе самому, но после вакцинации он узнает, что, во-первых, никого не спас, а во-вторых, сам заболел ковидом. С лояльными гражданами надо быть более внимательными, чем с антиваксерами (они и так в вакцину не верят). У лояльных граждан не нужно создавать ощущения, что благодаря вакцинации пандемия коронавируса закончится. Не закончится! Но когда реальность станет очевидной для всех, по слабому доверию к власти будет нанесен серьезнейший удар.

Нужно понимать, что если с эпидемиологической точки зрения пандемия в обозримом будущем не закончится, с политической ее можно прекратить в любой удобный день.