Тайны Шомона. Как русские и пруссаки брали столицу Франции

31 марта 1814 года русские вошли в Париж.

В начале 1814-го войска трёх союзных держав - России, Пруссии и Австрии - перешли границу Франции и начали наступление на Париж. Однако кампания 1814 года была успешной для Наполеона. Он как будто вернулся в прошлое, когда удивлял противников смелыми и быстрыми манёврами, вновь смог побеждать не числом, а умением. Но было уже слишком поздно. Короткая эпоха великодержавности Франции заканчивалась катастрофой.

Французы больше не верили в гений своего императора. Они не хотели идти в армию, чтобы умирать ради его честолюбивых мечтаний. В казне не хватало денег. Французская промышленность не успевала произвести оружие, чтобы вооружить призывников, и сукно, чтобы одеть войска. 

Да и сами призывники - из числа тех, кто не смог уклониться от службы или пошёл в армию из патриотических чувств, - были вынуждены идти в бой почти без подготовки. Время обучения сводили к минимуму, а нередко - отменяли совсем. 

Наполеон попытался отправить на службу национальную гвардию. Но французские буржуа не рвались отдавать свои жизни.

Наполеону предложили последние условия мира. Границы 1790 года: без Бельгии, без Голландии, без Савойи, без той части левого берега Рейна, которая была присоединена к Франции в эпоху революционных войн. 

Наполеон был подавлен. Он заявил, что никогда не подпишет мир на условиях худших, чем те, в которых он пришёл к власти. Бонапарт сказал тогда своему приближённому генералу Коленкуру: «Я предпочёл бы видеть во Франции Бурбонов с разумными условиями (мира), чем принять гнусные условия, которые вы мне посылаете!»

1 марта в Шомоне по настоянию русского императора Александра I союзники подписали договор, в котором подтверждали решительный отказ от любых переговоров о мире до полной победы над Наполеоном. 

Тайные статьи Шомонского трактата описывали контуры будущего устройства Франции. Особой заслугой императора Александра I стали договорённости с Великобританией, которая взяла на себя финансирование войск союзников и прежде всего русской армии, бывшей ядром антинаполеоновской коалиции. Поэтому Российская империя вела войну, почти не прибегая к чрезвычайным мерам по наполнению государственного бюджета.

Наполеон попытался имеющимся у него силами атаковать союзные части на марше и разбить их по частям. Но наполеоновские войска были разбиты под Лаоном, Арси-сюр-Об и Фер-Шампенуазом. Союзникам открылся путь на Париж. 

29 марта 1814 года русские передовые отряды подошли к парижским пригородам. На следующий день, дождавшись пруссаков, они атаковали позиции французов. Бой начали части генералов принца Евгения Вюртембергского и Николая Раевского. К ним присоединились прусские подразделения Блюхера, Йорка и Клейста. Уже к обеду на высотах Бельвиля, Монтреля и Шарантона стояли русские пушки, направленные прямо на французскую столицу.

Командующий обороной король Жозеф Бонапарт бежал из города. Маршал Мортье, принявший командование, понял, что сопротивление бесполезно, и утром следующего дня подписал капитуляцию. 

31 марта 1814 года союзные войска во главе с Александром I торжественно вошли в Париж. Их встречали радостные французы, уставшие от наполеоновской деспотии. Под ноги императору Александру I бросали букеты цветов. Русских офицеров бесплатно поили и кормили в парижских кафе.

Мир, подписанный 30 мая, возвращал Европу к ситуации, существовавшей перед революцией 1789 года. Но условия, продиктованные Франции победителями, были весьма гуманны. Французам вернули почти все колониальные владения, ранее захваченные Англией. Было решено не брать контрибуцию (её назначат уже после поражения Бонапарта в эпоху ста дней). Франции разрешили сохранить предметы искусства, награбленные Наполеоном в европейских столицах, и отдали город Авиньон.

Францию вынудили заранее согласиться с решениями Венского конгресса, где державы-победительницы собирались решать вопросы о переустройстве Европы. Но истории было угодно дать Наполеону второй шанс. Он вернулся к власти в 1815 году и потерпел новое поражение под Ватерлоо. Новые условия мира оказались для французов куда более тяжёлыми.