Александр Дугин: Путин поменял геополитическое значение России из объекта на субъект

Эскалация отношений России с США после прихода на президентский пост Джо Байдена, нагнетание вокруг Украины и рост напряженности по периметру границ России (провокационные действия кораблей НАТО в черноморском бассейне, агрессивные маневры американских ВВС вдоль воздушных границ РФ и т.д.) имеют вполне рациональное геополитическое объяснение.

Его следует искать в ситуации конца 80-х годов ХХ века, когда произошло обрушение структур советского лагеря. Вместе с социализмом как политико-экономической системой рухнула массивная геополитическая конструкция, которая была создана коммунистами как естественное историческое продолжение геополитики Российской империи.

Речь шла не только об СССР, который был прямым наследником империи и включал в себя территории и народы, собранные вокруг русского ядра задолго до установления советской власти. Большевики - при Владимире Ленине и Льве Троцком - сначала многое потеряли, а потом с большим трудом - при Иосифе Сталине - восстановили (с лихвой).

Влияние России в Восточной Европе не было исключительно результатом Второй мировой войны, во многом продолжая геополитику царской России. Поэтому крах восточного договора и распад СССР был не просто идеологическим событием, но и геополитической катастрофой (о чем совершенно определенно заявил президент Владимир Путин).

В 90-е годы в России при Борисе Ельцине и всевластии прозападных либералов процесс геополитического распада продолжался, захватывая территории Северного Кавказа (Первая чеченская кампания), а в дальней перспективе - другие субъекты Федерации.

Тогда НАТО свободно и стремительно расширялось на Восток, включив в себя почти целиком пространство Восточной Европы (страны бывшего Варшавского договора), а также три бывшие республики СССР - Литву, Латвию и Эстонию. Но вот все договоренности с Москвой были нарушены. Вашингтон обещал Михаилу Горбачеву, что даже объединенная Германия после вывода из ГДР советских войск получит нейтралитет, и тем более не предполагалось никакого расширения НАТО.

Збигнев Бжезинский в 2005 году на мой прямой вопрос, как получилось, что НАТО стало в нарушение обещаний Горбачеву тем не менее расширяться, честно и цинично ответил: «We have tricked him» («Мы просто обманули его»). Одновременно Запад обманул Горбачева в отношении трех балтийских республик.

Новому главе России - Борису Ельцину - было в очередной раз обещано, что никакие страны из числа оставшихся бывших союзных республик в НАТО приниматься не будут. И тут же Запад принялся в привычном для себя ключе создавать на постсоветском пространстве различные блоки - вначале ГУУАМ, затем Восточное партнерство - с одной единственной целью: готовить страны, вошедшие в их состав, к интеграции в Североатлантический альянс. «Обманывали, обманываем и будем обманывать, ничего не стесняясь», - почти открыто провозглашали атлантисты.

В самой России пятая и шестая колонны внутри государства на всяком крутом вираже смягчали удар и содействовали успеху Запада. Владимир Путин недавно рассказал, как вычищал прямых американских шпионов из структуры управления страной. Но нет сомнений, что основная масса атлантистской сети по-прежнему занимает влиятельные позиции в российской элите.

Итак, в 90-е годы Запад делал все возможное, чтобы превратить Россию из субъекта геополитики, которым она была в эпоху СССР и Российской империи (то есть почти всегда - за исключением ордынских завоеваний), в объект. В рамках великой войны континентов (термин Жана Первулеско) происходило окружение Heartland’а, сжатие вокруг России кольца анаконды.

Владимир Путин сразу после прихода к власти принялся спасать все то, что можно было спасти. Взял курс на суверенитет. В случае России (с учетом ее территории, истории, идентичности и традиции) быть суверенной - значит быть полюсом, независимым от Запада (потому что другие полюса либо намного уступают Западу по силе, либо не претендуют на агрессивную экспансию своей цивилизационной модели).

Уже сам курс на суверенитет и возвращение России в историю, взятый Путиным, предполагал рост конфронтации. И он закономерно сказался на нарастающей демонизации Путина и самой России на Западе.

Как сказала политолог Дарья Платонова в одной из передач Первого канала, красной линией для Запада является само существование суверенной России. И его поползновения Путин пересек почти сразу же после прихода к власти.

Запад и Россия как два сообщающихся сосуда: если в одном прибывает, из другого убывает. И наоборот. Zero sum game.

Законы геополитики строги, и мы убедились в их строгости при Михаиле Горбачеве и Борисе Ельцине. Они хотели быть друзьями Запада и вместе делить власть над миром. Но Запад воспринял их позицию только как знак слабости и белый флаг капитуляции. Отношения с постсоветской Россией строились по формуле неокона Ричарда Перла «We win, you loose, sign here» («Мы выиграли, вы проиграли, распишитесь»).

Но так было до Путина. А он сказал «Стоп». Вначале мягко и тихо. Тогда его не услышали.

Потом в мюнхенской речи и громче. И снова его слова вызвали возмущение как будто неуместной выходкой.

В 2008 году отношение стало серьезнее, а после атлантистского Майдана, последовавших за ним воссоединения с Крымом, отложения от Киева Донбасса и успехов российских войск в Сирии - серьезнее некуда. Россия снова превратилась в суверенный полюс, вела себя как суверенный полюс и разговаривала именно в качестве полюса с Западом.

Дональд Трамп, озабоченный больше национальной политикой, большого внимания на русский полюс не обращал, так как придерживался позиции реализма в международных отношениях.

А подход Трампа означает серьезное отношение к суверенитету и чисто рациональный - как в бизнесе - расчет национальных интересов вне всякого либерального мессианства. К тому же Трамп, по-видимому, не знал о существовании геополитики.

Избрание президентом Джо Байдена обострило ситуацию до предела. За Байденом в США стоят самые радикальные ястребы, неоконсерваторы (ненавидящие Дональда Трампа за его реализм) и глобалистские элиты, фанатично распространяющие ультралиберальную идеологию. Атлантистский империализм накладывается на ЛГБТ-мессианство. Гремучая смесь геоидеологической и гендерной патологии. Независимая суверенная - полярная - путинская Россия - прямая угроза и тому, и другому. Не Америке, а именно атлантизму, глобализму и гендерному либерализму. Равно, впрочем, как и современный и точно так же все более и более суверенный Китай.

Вот в какой ситуации Путин сообщил Западу о своих красных линиях. И его посыл - не нечто легковесное. За ним стоит reality check конкретных достижений России. Пока речь не идет о Восточной Европе, обманом выкраденной у Евразии. Признается стату-кво стран Балтии.

Но вот постсоветское пространство является зоной исключительной ответственности России, что прежде всего касается Украины, Грузии и Молдавии. Остальные страны желания занять в отношении Москвы агрессивную позицию и сомкнуться с Западом и НАТО - открыто по крайней мере - не выражают.

Ставки предельно высоки: речь идет о судьбе миропорядка.

Украина - всего лишь второстепенная фигура в большой игре. Да, именно ее территория является камнем преткновения. Для России она - жизненно важная область с точки зрения геополитики. Для Запада - одно из звеньев окружения России-Евразии атлантистской стратегией анаконды. Пустить Украину в НАТО или позволить разместить на ее землях американские военные базы - фатальный удар по суверенитету России, опрокидывание почти всех достижений Владимира Путина. А настаивать на красных линиях - значит быть готовыми к войне.

Очевидно, что шестая колонна (пятую во власти никто больше не слушает) в случае прямой конфронтации с Западом на Украине, да и просто при переходе конфликта к горячей стадии, теряет все.

Сдвиги в российской политике неизбежны, и очевидно, что на первые позиции выдвинутся патриотические фигуры.

Поэтому в российских элитах Владимира Путина убеждают отступить не только системные либералы (почти официально зарегистрированные иностранные агенты), но и многие другие персоны, которых формально трудно заподозрить в западничестве.

В ход идут любые аргументы - судьба «Северного потока-2», отключение от системы Swift, неминуемое технологическое отставание, изоляция и т.д. Те же аргументы звучали и в 2008 году, и после Майдана, и в отношении Сирии.

Путин, вероятно, прекрасно понимает оперативную обстановку и немедленно распознает, что стоит за элитными ходоками от Брюсселя и Вашингтона. Так что лучше даже не пытаться.

Выиграть войну - желательно без боя - можно только будучи к ней полностью готовыми и не сдавая ни одной из жизненно важных позиций. Постсоветское пространство должно находиться под стратегическим контролем России. В 2021 году мы не просто хотим его контролировать, но и можем. И, более того, не можем никак иначе. А вот статус стран Балтии (уже в НАТО) и наши планы в отношении Восточной Европы надо обсуждать. Они за пределом красных линий, где возможен компромисс.

Наш краткий геополитический обзор показывает: Владимир Путин поменял само геополитическое значение России из объекта (чем Россия была в 90-е годы) на субъект. Субъект же ведет себя совершенно иначе, нежели объект. Он настаивает на своем, замечает и фиксирует обман, приводит к ответу, отмечает свою зону ответственности, оказывает сопротивление и выдвигает ультимативные требования. И самое главное - субъект имеет достаточно силы, масштаба и воли, чтобы воплотить свои амбиции на практике.

Тот кризис с Западом, который мы имеем к 2021 году, является недвусмысленным знаком колоссальных успехов геополитики Владимира Путина, железной рукой ведущего Россию к возрождению и возвращению в историю. А в истории мы всегда умели постоять за наши красные линии. И часто выходили далеко за них.