Чем Медведчук отличается от бандеровца. Гонимый лидер украинской оппозиции дал ответ Владимиру Путину

Статья Владимира Путина о российско-украинских отношениях, несомненно, предполагала вызвать отзывы со стороны самых разных сил на Украине. Однако у нас обыкновенно больше всего замечают реакции официальных властей и крайних националистов. Между тем для России не менее важен голос так называемых пророссийских политиков. Тех, которые во время избирательных кампаний рассчитывают на поддержку преимущественно русскоязычного избирателя из юго-восточных областей.

Несмотря на массовый переток голосов жителей восточных регионов в 2019 году в пользу евромайданных сил, представленных Владимиром Зеленским и «Слугой народа», некоторые из наследников Партии регионов сохраняют заметный политический вес и, несомненно, возможности для влияния на украинско-российские отношения - если не через Киев, так через прислушивающуюся к ним Москву. Их лидеры все постсоветское время прилагали немало усилий, чтобы убедить Кремль в возможности существования независимого и одновременно дружественного к России украинского государства. Но понятно, что их политические позиции могут заметно ослабнуть, если Москва разочаруется в перспективе дружбы с незалежной.

Путин в своей статье как раз и приходит к выводу, что в проекте «АнтиРоссия», воплощаемом современной Украиной, нет места «политическим силам, которые пытаются отстаивать ее реальную независимость». Налицо явный намек на партийные и медийные проекты Виктора Медведчука, с которым открыто борется киевская власть, вопреки каким-либо правовым основаниям закрывая его телеканалы, вводя против него без каких-либо судебных обвинений некие личные санкции и сажая его под домашний арест. Поэтому за выводом российского президента стоит разочарование в надежде увидеть во главе Украины партнерские политические силы, во взаимодействии с которыми можно было бы восстанавливать отношения двух государств и реализовывать минские соглашения по возвращению Донбасса под власть Киева.

Для Виктора Медведчука ответить на статью Путина было, можно сказать, делом чести. Ведь наиболее авторитетный ответ российскому президенту со стороны восточных политических сил Украины может дать именно он. Понятно, что его политический интерес состоит в том, чтобы защитить свои традиционные позиции и вновь заявить о себе как о значимом политике, который предлагает реальную альтернативу государственному развитию.

Рассуждениям восточных политиков - патриотов Украины свойственны неизбежные противоречия, вызванные чуждостью для них собственно украинской культуры. Для них, как и для их электората, украинский язык неродной, выученный, а параллельно остается во многом неосвоенной та культурная традиция, носителем которой он является. Они в основном люди русской городской культуры, сделавшие для себя принципиальный выбор в пользу украинской государственности. 

Разрыв между этнокультурными свойствами общества и идентичностью того государства, в который оно пытается вписаться и стандартам которого так или иначе вынуждено соответствовать, становится причиной психологического надлома, с которым люди вынуждены как-то справляться. По идее, задача политиков как раз превозмогать подобные проблемы, находить ключ к их решению. Однако нередко в их заявлениях противоречия, наоборот, получают особенно яркое выражение.

Общеизвестно, что Медведчук - довольно близкий к Путину человек, но все же далеко не единомышленник. Более того, в украинском вопросе - по крайне мере теперь, после опубликования статьи российского президента - скорее даже оппонент. Не случайно сам Путин не раз называл его украинским националистом. Не в бандеровском смысле, конечно. Но он действительно является сторонником реализации особого украинского государственного проекта, его независимости и суверенитета. В отличие от основного тезиса статьи Путина о том, что русские и украинцы - на самом деле один народ, Медведчук четко заявляет, что для него они «разные народы, но народы братские». Дальнейшие логические построения, основанные на первом тезисе, вызывают много вопросов и сомнений.

Выбор между взглядом на граждан России и Украины как на один народ или два народа (пусть и братских) на самом деле принципиален. Если человек утверждает, что этническая дистанция между нами столь велика, что мы разные народы, то ему приходится все время искать доказательства различий, свидетельства культурной границы в прошлом и настоящем. Поиск задает основное содержание любых рассуждений и об истории, и о желаемом состоянии русско-украинских отношений. И каждый текст братско-славянского автора так или иначе сводится к попыткам убедить самого себя и читателя, сколь велика дистанция между ними, как сильно украинцы отличаются от русских. 

Нередко получаются вполне банальные для украинского национализма тексты, вся загвоздка которых только в том, что они написаны на русском. Яркий пример - реакция на статью Путина заместителя главного редактора сайта «Страна.ua» Светланы Крюковой в Facebook. Впрочем, ее текст, вызвавший большой резонанс, как раз мало интересен: он не конструирует восточный вариант украинства, а лишь воспроизводит его основные вполне классические положения. 

Но нередко встречаются более тонкие тексты, авторы которых стремятся структурировать украинскую идентичность в менее конфликтном к русской культуре и России ключе. Однако по своей внутренней логике их подход ничем принципиально не отличается от бандеровского и в развитии к нему же и приходит. Да, чаще всего он не акцентирует чувства ненависти и злобы, но любая попытка отстаивать различия неизбежно дает им пищу. Если же автор пытается придерживаться чисто голословных утверждений о разных народах, не пытаясь как-либо их подтверждать, то его текст получается внутренне противоречивым и необоснованным.

«Я считаю, что украинцы и русские - разные народы, но народы братские, славянские, православные, с единой ментальностью, историей, святыми и традициями», - пишет Медведчук. Неизбежно возникает вопрос: если перечисленное их объединяет, то в чем же разница? Что же делает украинцев отдельным народом, если у них все общее с русскими? 

Ясный ответ дает украинская идеология: она отрицает общность как славян (ведь москали генетически славянами не признаются), она утверждает их прямо противоположную ментальность в рамках традиции ориентализма (европейскую у украинцев и азиатскую у москалей), она не признает общую историю, рассматривая Россию как вечного агрессора в отношении Украины, и уж тем более не видит каких-либо общих традиций. Кстати, та же идеология отвергает православную идентичность украинского народа, оставляя разве что христианскую в различных ее версиях. 

Понятно, как на идейных основаниях (пусть и исторически ложных) можно создавать особый национально-государственный проект. Но как его создавать на идеях, изложенных Медведчуком? Для чего? На их основе можно только объединяться, а значит, они просто вредны для украинской независимости. По своей логике налицо вообще не украинская точка зрения, а позиция сторонников общерусского единства. Только при чем здесь радетель за единую Украину Виктор Медведчук?

В сущности, он отрицает всю национальную мифологию, на которой держится украинский проект. Например, утверждает, что в Украинской ССР проводилась украинизация, и она оказалась не вполне успешной. Исторически, конечно, так и есть, но тезис Медведчука принципиально противоречит украинской картине мира, в которой советская эпоха предстает как время насильственной русификации. Именно ею объясняется, почему большая часть населения страны якобы утеряла собственный язык и стала русскоязычной. 

Проблема в том, что если украинский миф убрать, как делает Медведчук, то вместе с ним вылетает в трубу весь фундамент украинской идеи. Ведь если русскоязычие не является плодом русификации, то когда же была собственно украинская Украина? Или все-таки ее не было? А раз так, то всю историю надо прочитывать совершенно иначе, а само украинское государство окажется именно что результатом советского эксперимента, как и написано в статье Путина. Только вот в чем тогда смысл дальнейшего существования системы? На деле она держится на внушенной обществу мысли, что прежде была украинская Украина, а потом вечное государство-агрессор ее русифицировало. Уберешь миф - рухнет вся конструкция, которую сам же Медведчук хочет сберечь.

Медведчук называет существующую дилемму выбором между колониальным прошлым и общей историей. Однако существование независимой Украины можно обосновать только на основе колониальной версии, а вот на основе общей с русскими истории можно лишь объединяться с Россией. Украина тогда просто не нужна.

Медведчук выступает против создания моноэтничной нации, против навязывания всем гражданам Украины единого западноукраинского стандарта. Его важнейший тезис звучит так: «Идентичность многомиллионной страны, живущей в XXI веке в центре Европы, говорящей на разных языках, исповедующей разные религии, чествующей разных героев и по-разному оценивающей исторические события, нельзя строить на принципах, близких лишь части населения». 

И здесь с Медведчуком трудно поспорить. Но без ответа остается вопрос, а зачем вообще нужно государство, население которого не объединяют ни язык, ни религия, ни историческая память, ни почтение к героям? Что же у него общего, ради чего нужно было бы жить в едином государстве? Украинские националисты вполне резонно считают, что если не сшить Украину единым культурным кодом - языком, верой и историческим самосознанием, - то она распадется. Именно поэтому для них так неприемлема ставящая правовые и административные преграды политике центра федерализация. И ведь они правы: если у них ничего не выйдет, Украина наверняка развалится, как и любое другое искусственное политическое образование, раздираемое внутренними противоречиями. Но что предлагают их оппоненты?

Фактически Виктор Медведчук предлагает государственность, оторванную от любых признаков национальности, некую структуру абстрактной власти в вакууме. И такое же связанное с ней гражданство. Он хочет «сделать так, чтобы людям не пришлось выбирать между страной и своими неотъемлемыми ценностями: языком, религией, культурой». А зачем им страна, оторванная от языка, религии и культуры? Зачем нужно государство-пустышка? Зачем Украине существовать? В общем, многочисленные вопросы к Медведчуку невольно повисают в воздухе.

Есть закон геополитических процессов современного мира: любые политические границы имеют тенденцию к совмещению с культурными. И только тогда, когда границы культурно-языковых сообществ совпадают с государственными, они приобретают стабильность и перестают быть источниками внутренних и внешних конфликтов - вплоть до снятия пограничных пунктов и вхождения в интеграционные объединения и даже в федеральные образования. Совпадение культурных и политических границ - основа успеха демократических систем и мирного соседства между народами. И везде, где принцип совпадения нарушается, о благах приходится только мечтать. Украина - яркое тому доказательство.

По мнению Медведчука, «политика мононационального государства не может достичь главной цели», которую он формулирует как задачу сшить страну вокруг общей идеи и «вернуть регионы, которые оказались неподконтрольны официальному Киеву». Про возвращение Крыма и Донбасса все понятно, но вот какая общая идея может выполнить поставленную задачу: объединить страну и вместе с тем обосновать ее отдельное от России существование? В украинском национализме она есть, а в теориях русскоязычных патриотов Украины - не просматривается.

Важно понимать, что ею не может быть достижение достойной жизни или что-то подобное, вокруг чего можно объединять хоть все человечество. Она должна быть именно национальной, но в то же время обосновывающей, зачем разговаривающим на разных языках десяткам миллионов сограждан нужно мучиться друг с другом в составе единого государства и защищать его независимость. А главное - ради чего тем, кто разговаривает на русском языке, нужно жить отдельно от России? Тут ведь может быть только один ответ: «А просто потому, что Россия не нравится». Да, понятно, своего рода способ эмиграции, просто без отрыва от территории проживания. Но ответ тянет за собой всю цепочку русофобских рассуждений, неизбежно приводящую к украинству, а значит, и к необходимости стать украинцами.

Медведчук верно отмечает, что современная украинская власть «целенаправленно избрала идеологию управляемого пограничного государства, главной задачей которого является проводить тотальную антироссийскую политику». Однако обозначенный принцип не является ситуативным выбором новой власти. Он изначально был положен в саму основу украинской идентичности. Даже название государства было выбрано исходя из него: украинская нация мыслилась именно как пограничье Европы. Как казаки когда-то защищали христианский мир от мусульманских степняков, так и новая Украина в трудах ее идеологов виделась защитницей западной цивилизации от Орды в виде азиатско-варварской России. Других смыслов и другого целеполагания у украинского проекта просто не было и нет.

В июне 2019 года в Москве на презентации посмертного сборника статей Олеся Бузины в МИА «Россия сегодня» экс-премьер Украины Николай Азаров заявил, что осознал основную ошибку его политического лагеря: «Наша главная ошибка заключается в том, что мы боролись за власть, а не боролись за умы наших людей». 

Светлая мысль, конечно. Вот только с какими идеями они могли бы бороться за умы? Что реально восточные силы могли предложить альтернативного тем смыслам и идеям, с которыми выступали силы Евромайдана? К сожалению, есть основания подозревать, что они не боролись за умы не потому, что не догадывались о важности борьбы, а просто потому, что им не с чем было идти к избирателю - кроме разве что обещаний не приставать к ним с языковым вопросом. А придя к власти, они становились трудноотличимы от тех же бандеровцев.

Евромайдан, если взглянуть объективно, собрался для того, чтобы отстоять подписание Соглашения об ассоциации с ЕС именно в том виде, в каком оно было разработано правительством Азарова. А массовое разочарование срывом подписания документа было напрямую подготовлено широкомасштабной пропагандистской кампанией правительства в пользу ассоциации, когда все надежды на будущие улучшения люди стали связывать исключительно с нею. То есть за умы они все же боролись, вот только несли им явно чужие идеи. И, как ни странно, видели в них жесткий прагматизм.

Медведчук как раз вкладывает в уста Путина упрек Украине, что ее государственность «строится исходя не из прагматичных соображений, а из романтических хотелок». Правду сказать, в статье Путина ничего подобного нет, так что налицо скорее авторский вывод из его текста или даже более того - упрек Украине со стороны самого Медведчука.

Однако представляется, что он просто не видит другой прагматики, исходящей не из желания увеличить доходы, а из задач строительства нации. «Быть или не быть Украине - решает экономика», - пишет он. Но - нет. С точки зрения экономики, существование Украины вообще нецелесообразно. Экономика как раз диктует объединение с Россией, то есть ликвидацию основанной на украинской идеологии государственности. Но быть государству или нет - всегда решают воля людей, их желание, их массовый запрос на его существование и защиту.

Украина - большая стройплощадка, на которой осуществляется nation-building. Да, немало строителей считают, что они просто носят камни, но ведущие политики хорошо понимают, что за здание они возводят. И среди них, как ни странно, даже Владимир Зеленский. Более того, даже он понимает специфику всего архитектурного замысла как основанного на внешнем противодействии.

Медведчук сам признает, что большинство украинских политиков пытается убедить народ Украины, что «только борьба с Россией способствует становлению украинской государственности, только борьба с русским языком, русской культурой и российской экономикой способна сделать украинское государство процветающим». И перед нами важное наблюдение - о том, что имеется консенсус большинства политиков. То есть соответствующую точку зрения можно назвать определяющей для политического сообщества Украины. 

Но Виктор Медведчук недооценивает тот факт, что цель «сделать украинское государство процветающим» предполагает процветание не в экономическом плане, а в национально-мессианском. То есть целью является формирование настоящей Украины, которая должна максимально полноценно выполнять свое историческое предназначение по борьбе с Русским миром. Именно тут ее смысл, как он определен в украинской идеологии, именно тут ее процветание.

Непонимание сущности украинства ярко проявляется в аргументации автора по прагматике международных раскладов. «Власть надеется, что ситуация враждебности между Россией и Европой/США будет продолжаться бесконечно долго, ведь тогда антироссийское государство якобы потребуется Западу». «Но нужно ли Европе государство, главной задачей которого является сдерживание России? Ответ очевиден - нет. В противном случае Украина получала бы намного больше поддержки и никакого «Северного потока-2» не было бы». 

Налицо довольно странная логика. Во-первых, в украинской картине мира Европа и Россия не могут договориться, так как являются противоположными и враждебными по своей природе сущностями. Нарушение стандартного взгляда равнозначно подрыву национального мировоззрения. Во-вторых, вражда Запада к России - история старая, ей уже несколько сотен лет, и уверенно предполагать, что она вот-вот закончится, нет никаких оснований. Наоборот, она в последнее время только усиливается и, как мы хорошо понимаем, давно дошла бы до новой войны, если б не российское ядерное оружие. 

«Сведение смысла украинской государственности к противостоянию с Россией автоматически уничтожает сам смысл, если Европа и Россия договорятся». Но на данный момент, даже если представить попытку достичь договоренности, ее наверняка успешно торпедируют США, а сил у американцев в обозримом будущем точно хватит. Предположение, что вражда продлится долго, выглядит обоснованным. А значит, Европе и США по-прежнему требуется государство для борьбы с Россией. И Украина - эффективное средство.

Однако предполагать, что западные страны примутся купать Украину в деньгах и отказываться от выгодных для них экономических проектов - ровно та же наивность, с которой рассуждают о том же самом на Банковой. Нет: Запад будет и дальше стремиться использовать Украину как инструмент ослабления России, но одновременно он и дальше будет крайне скуп на ее поддержку. Процветающая Украина ему как раз не нужна, ведь ее гораздо сложнее использовать, да и проблем она тогда доставит России меньше. 

Наоборот, нищая и раздираемая противоречиями страна у границ РФ, в которой в любой момент может начаться очередной гражданский конфликт, - идеальная модель Украины для Запада. Да, несомненно, вечно антироссийская Украина иногда способна мешать Западу - в любой его попытке о чем-либо договориться с Россией. И все же помеха не столь существенна, чтобы из-за нее отказываться от столь значимого стратегического оружия.

По мнению Медведчука, «будущее независимой Украины лежит не в создании проблем для России с одной стороны, а Европы - с другой. Будущее Украины лежит как раз в противоположном - в решении проблем. Украина должна быть интегратором России в Европу и Европы в Россию». Однако России в отношениях с Европой дополнительные игроки не нужны, и Москва никогда не станет разговаривать с Брюсселем или Берлином через Киев. Равно как и европейским столицам никакой посредник не нужен. 

То, что предлагает Медведчук, лишает международных политических оснований весь украинский проект. К тому же Украина под роль интегратора не подходит по своей идентичности и национальной идеологии, ведь субъект должен быть равноудален и не враждебен к обеим сторонам сближения, а украинство основано на ненависти к России. Обернуться своей противоположностью Украина не сможет и даже не попытается.

А вот может ли она в нынешнем состоянии существовать столетиями - действительно, вопрос. Нельзя не согласиться с мыслью Медведчука о том, что «ни один народ долго не может существовать исключительно как защитник другого народа от третьего». Да, роль принципиально временная. Но здесь природа украинства, ее не исправить. Оно саморазрушительно и самоубийственно по самой своей сути и может существовать только до тех пор, пока в пределах досягаемости есть что-то русское, с чем можно бороться, либо пока не надорвет силы. Иного варианта классики украинства не заложили.

Стремясь представить Украину как государство, не имеющее каких-либо обязательных связей с украинской национальной идеологией и ее русофобскими основаниями, Медведчук пытается сформулировать и оторванные от нее национальные интересы. Он все время ссылается на интересы украинского народа, которым якобы противоречит направленность политики властей: «В основе антироссийской идеологии лежат не интересы своего народа, а интересы тех, кого нынешняя власть пытается защитить собой». Остается только непонятным, почему же украинцы регулярно и массово голосуют за власть?

Думается, что здесь скорее проблема в объективистском подходе к понятию интереса. Политик решается самостоятельно определять, каковы интересы его народа, исходя из прагматической логики: ну, ведь все хотят сытно есть и жить в мире. Да, только здесь нет ничего национального. И главное: об интересах какого-либо субъекта надо спрашивать его самого (либо судить по его действиям), а не определять их за него. Здесь весь секрет понятия интереса - оно принципиально субъективно. И как только политики решаются сами диктовать интересы народа, то есть фактически встают в позу «Мы сами знаем, что ему надо», любые признаки демократии заканчиваются. Собственно, на описанном подходе основана любая диктатура. Она всегда выступает от имени народа, лишая его права голоса. А начинается она с убежденности, как у Медведчука, что народ якобы голосует по ошибке, он просто не понимает, в чем его реальный интерес.

Субъективный интерес далеко не всегда исходит из прагматичных соображений. Даже довольно редко. А людей, которые руководствуются подобными мотивациями, принято считать подлецами. И все же большинство имеют гораздо более сложные мотивационные соображения, их интерес определяется чувствами, самосознанием, личными принципами, да много чем - в конечном счете гордыней и любовью. И большая часть из соображений никак не связана с прагматикой - более того, нередко ей напрямую противоречит. 

С народами то же самое. Национальный интерес формируется на основе специфики самосознания, исторической памяти и традиций, языковой и религиозной картины мира - вплоть до ментальных особенностей, включая присущие любому народу комплексы, - а украинство сознательно закладывает целую систему психологических проблем, определяющих специфичную систему политических мотиваций. Основанные на украинстве интересы невозможно определять объективно и исходя из прагматичного подхода. И тем более их не могут определять люди, принадлежащие к иной культуре. Они обречены на отсутствие взаимопонимания с народом, который считают своим.

По мнению Медведчука, «украинскому народу чужда антироссийская истерия, поскольку он хочет жить в своей стране, а не заниматься разрушением соседней». Но на основе чего сделано умозаключение - кроме разве что собственных благих пожеланий? Устремления народа обыкновенно формулируются его наиболее сознательной частью. На Украине ее представители так и называются - свидомые. А по их мнению, смысл жизни их народа в борьбе с Россией, ведь ее разрушение видится непременным условием становления Украины, залогом ее успеха. Они имеют право говорить от имени своего народа, так как они разговаривают на его языке и основывают свои идеи на текстах классиков национальной мысли. И они находят в нем живой отклик - за них голосуют миллионы, вся политически активная часть гражданского общества - с ними. 

Если же рассматривать граждан Украины, для которых русский язык является родным, как часть того же народа, то те же выводы должны распространяться и на них. Могут ли им предложить что-то свое русскоязычные теоретики, берущие на себя право рассуждать, что хочет украинский народ? За прошедшее с распада Советского Союза время они так ничего и не предложили и находятся на обочине украинской политической жизни. Есть основания подозревать, что предложить им нечего.

Медведчук ставит читателя перед выбором: «Либо мы защищаем Европу от России, даже ценой собственного существования, либо мы защищаем интересы своего народа и занимаемся развитием своей страны, а не приносим себя в жертву на алтарь европейских и заокеанских интересов». Но почему развитие страны определяется интересом своего народа? Очевидно же, что у украинского народа совершенно иной интерес - как раз-таки принести себя в жертву на европейский алтарь русофобии, ведь налицо единственный способ соединиться с Европой, в чем и состоит главная цель любого свидомого украинца, какой она заложена в структуре украинской идентичности.

Медведчук озабочен отстаиванием суверенитета Украины и говорит о том, что в случае ее вхождения в ЕС и НАТО «с Москвой будут говорить в Брюсселе и Вашингтоне, а Украину никто и слушать не будет». Да, с ним не поспоришь. Но что же здесь плохого для Украины, что здесь противоречит украинской мечте? Наоборот, ее сущностное воплощение - полное растворение в Европе. Может, человеку русской культуры трудно смириться с украинским интересом, однако с ним просто надо считаться. Украина не хочет независимости, она хочет быть частью западного сообщества. А лозунг независимости она использует лишь в значении отдаления от России - неужели за тридцать лет очевидные вещи не прояснились?

Предлагая «строить правовую, а не моноэтническую страну», Медведчук хочет «создавать современное правовое мультикультурное государство». Однако правовым путем настоящую Украину не построишь. Украинизация была успешной, только когда сопротивлявшихся ей сажали в концлагеря, и только благодаря террору она и может быть успешной. Навязывать современной Украине принципы правовой государственности - значит обессмысливать весь проект и лишать его каких-либо шансов на осуществление.

Современная Украина и ее политическая верхушка полностью соответствуют идеологии украинства, гармонично выражают ту задумку, ради которой украинское государство создавалось, и довольно эффективно ведут его по единственно возможному и подлинно украинскому пути. Он определен самой формой государственности, ее основаниями, поэтому любой президент, придя к власти, поведет себя как бандеровец. Он может основывать свою предвыборную кампанию на голосах русскоязычных, обещать им все что угодно, но, как сказал один украинский политик, «вешать будет потом». Вот путь всех украинских президентов, и мы наблюдаем его на примере Зеленского. А если во главе Украины когда-нибудь появится человек с иными намерениями, то его быстро уберут, а кости бросят в топку нового витка украинизации.

Украинские националисты - враги России, но они хотя бы логичны, их действия можно понять, а значит, и вовремя спрогнозировать. Деятельность же пророссийских украинцев выглядит как постоянное строительство воздушных декораций, которые призваны сбить Москву с толку, а потом оставить ни с чем после их обрушения. Основаны их конструкции на прекраснодушных сентенциях о братстве и дружбе, то есть на пустых словесных формулах, ведь братство и дружба - свойства отношений между людьми, а не между народами. 

Таким образом, политики вроде Медведчука выполняют очень полезную для украинского проекта функцию, делая российскую политику в отношении Украины принципиально неадекватной ее предмету - как песни сказочных сирен заманивали моряков на верную погибель.

В то же время мы видим бессильную попытку спасти украинский проект со стороны людей, не разделяющих его ценности. Не случайно и говорят они не по-украински. Они не могут дать гражданам Украины новой мечты. Не дают и привлекательной идентичности. Just economy. А на деле, придя к власти, они опять сдадут всю гуманитарку (термин из лексики Партии регионов) бандеровцам, как уже происходило не раз и не два. У них просто нет альтернативных идей. Потребность отстаивать особую украинскую государственность будет сохраняться у любой власти в Киеве, и только бандеровцы здесь и подходят.

Медведчук критикует хуторянское мышление. Но проблема в том, что на Украине хуторянское мышление и есть национальный менталитет, который ему, как русскому по культуре человеку, остается чуждым. А ведь хуторянское мышление вообще не считает государство ценностью, зато культивирует зависть к соседям и стремление выйти в люди, что в рамках европеистского мифа означает соединиться с Западом. Развитие экономики и усиление государства, его независимость и суверенитет - ценности другой культуры - той, которая говорит на русском языке и которую ненавидят сознательные украинцы.

На самом деле Медведчук, Азаров и ряд других восточных политиков могли бы даже после всего произошедшего, придя к власти, возродить украинскую экономику и заново отстроить государство. Они профи, каких даже близко не имеется у свидомой стороны. И им больно смотреть, как разоряется земля, на которой вполне можно было соорудить процветающее общество - и ведь были предпосылки. Вот только ни удержать власть, ни направить государство иным путем они не способны. Результатом их стараний было бы новое возвращение прямых ставленников Запада, только на более сильных позициях и, главное, с лучшими возможностями.

В среде русскоязычных политиков на бандеровцев всегда смотрели свысока - как на тех самых хохлов, которые, по словам из известного анекдота, вечно мешают «Жидам і москалям будувати вільну незалежну Україну». Вот только хозяевами на стройплощадке были и остаются именно они, так как весь проект реализуется по их чертежам. И для кого - тоже известно.

Впрочем, вряд ли даже радикальное улучшение положения восточных политических сил внутри Украины теперь может изменить сам вывод, сделанный Владимиром Путиным. Их приход к власти можно представить себе только после того, как Украина перестанет быть АнтиРоссией, а значит - никогда. Вся система внутренней и внешнеполитической жизни проекта «АнтиРоссия» построена так, чтобы ничего подобного произойти не могло.

И русскоязычным гражданам Украины надо так или иначе определяться: или признавать себя русскими и покидать чуждую для них и традиций их земли украинскую государственность, или становиться обычными украинцами, а значит, отказываться от своего языка, исторической памяти, религии, ценностей, а заодно и крупной индустрии, развитой городской жизни, высокой культуры. Стать типичной вырусью без каких-либо перспектив на развитие, так как отречение от своего мир иногда вознаграждает, но никогда не прощает.

Виктор Медведчук хочет «предлагать иные, более рациональные пути развития страны». Но есть только один путь - в Россию. Хотя бы и через различные союзные формы. Страна-то у нас одна, только государства разные.

«Время на построение независимого государства не может быть бесконечным», - полагает гонимый лидер оппозиции. Очень верно и точно сказано. Но время уже проходит. Пора признать, что Украина не может быть успешно развивающимся независимым государством. Она может быть либо оружием Запада против России, либо частью России. Другого выбора нет.