Бахмут практически взят. Потенциал специальной военной операции сквозь призму больших задач

Заезженным упражнением военных наблюдателей стал поиск исторических аналогий для специальной военной операции по ликвидации Украины в эпохе Великой Отечественной войны, от которых сводит зубы дотошных историков. Причем украинская армия неизменно ассоциируется с нацистским вермахтом, и удивительно, что ассоциация не коробит европейскую прессу, так же, впрочем, как кресты на танках и нацистские парады в Киеве.

Свежий тренд - воспоминания о военно-политической обстановке в мире накануне Курской битвы в 1943 году. После кровопролитных изматывающих операций на Украине и в Белоруссии, под Москвой и Ленинградом стороны и не помышляли о мире. Перед Адольфом Гитлером стояла задача взять реванш за поражение в Сталинграде, накопить силы не только для срезания Курской дуги, но и для пересборки всей кампании, чтобы помимо прочего вернуть в строй союзников, испуганных мужеством Советов.

Немецкую наступательную операцию «Цитадель» ждали, ее примерные задачи и даже направления ударов были понятны, все как сегодня, причем те события разворачивались совсем недалеко от нынешней линии фронта. А немецкая газета «Die Welt» находит другие аналогии: мол, Владимир Зеленский, как Гитлер в 1943-м, постоянно откладывает наступление, что позволяет русским укрепить оборону и встретить ВСУ во всеоружии.

Напомним, 80 лет назад благодаря стратегическому чутью маршала Георгия Жукова Советский Союз решил не развивать наступательные операции после победы в Сталинграде, а действовал от обороны, уступив инициативу немцам. Решение оказалось выигрышным. Измотав атакующую группировку Германии, советская армия перешла в наступление и добилась перелома в войне. Так что сомнения Зеленского понятны.

Конечно, поправки на масштаб и технологическую разницу военных группировок делают исторические сравнения несколько надуманными. В оборонительных и наступательных операциях лета 1943 года участвовали свыше 2 млн человек, 6 тыс. танков, 4 тыс. самолетов - ничего подобного даже близко нет на фронтах СВО. В современных условиях невозможно скрытное накопление достаточных ударных сил в оперативном тылу, способных прорвать оборонительные порядки на десятки километров.

С другой стороны, все последние месяцы мы действительно наблюдаем накопление украинских сил и техники, которые не задействованы в актуальных военных действиях. Причем во многом речь идет об использовании привычных вооружений советского типа, что снимает вопрос о проблеме обучения и обслуживания свежих поставок натовского образца, которые частично задерживаются и отодвигаются на летне-осенний период.

Точные подсчеты затруднены, так как поставки расходятся с анонсами. Можно предполагать наличие ударной группировки ВСУ в 100-150 тыс. человек, нескольких сотен танков и артиллерийских систем, сотен реактивных систем залпового огня и достаточного количества маневренных систем ПВО для поддержки наступающих.

Налицо внушительные силы, которые теоретически способны оказывать серьезное давление как на нескольких участках фронта, так и в двух-трех зонах прорыва. Их основные проблемы - зоопарк технологий, отсутствие опыта наступательных операций, слабая обученность и координация солдатского и офицерского состава ВСУ, который к тому же был сильно прорежен сражениями 2022 года. В то же время российская армия уже больше полугода занимается выстраиванием эшелонированной обороны по всей длине фронта, насыщением техникой, обучением и созданием резервов. Причем в меньшей степени из мобилизованных (весомая их часть даже не попала на фронт).

В первую очередь планируется наращивать военный ресурс за счет профессиональных контрактников (причем за 2022-2023 годы у нас только срочников, отправленных в запас, будет порядка 300 тыс. человек). Кроме того, значительные регулярные части Вооруженных сил РФ укомплектовываются и слаживаются в тылу с минувшего лета.

Мучения киевских генералов действительно могут напоминать дилемму гитлеровской ставки. По логике специальной военной операции после событий осени, когда ВСУ восстановили внутренний авторитет и получили дальнобойные системы, компенсирующие часть технологического разрыва с ВС РФ, прежде всего с точки зрения возможностей авиации, именно Киеву было бы выгодно взять длинную паузу для обучения гигантского мобилизационного резерва и перехода на системы НАТО.

Отсюда - постоянные отсрочки анонсируемого контрнаступления. В то же время русская армия все глубже зарывается в оборону и разгоняет ВПК, возвращает инициативу, атакуя на ряде участков и выбивая слабо подготовленные ресурсы украинских мобилизованных. А несопоставимый военный потенциал Украины и России ставит вопрос не столько о выгодах украинского наступления, сколько о долгой перспективе. Вполне логично спросить: чем будет защищаться Киев после того, как собранная группировка сточится в боях? Новую технику можно нагнать, но качественной пехоты становится все меньше.

Отсюда - пропагандистский расчет Киева на мать всех битв на юге и решающее сражение за Крым: создать хотя бы угрозу сухопутному коридору на полуостров, внести панику и раздрай в ряды русских, спровоцировать грызню в Москве, беспокойство в генералитете и, само собой, социальные волнения. Никакие иные достижения с учетом потенциальных жертв и расхода ресурсов ВСУ не могут считаться оправданными. В пределе ход создаст предпосылки для мирных переговоров уже на условиях Запада.

Однако линейная логика вовсе не обязана претворяться в жизнь. Главный вывод один: Украина нарастила возможности участвовать в активных боевых действиях в течение как минимум всего года, а запланированные поставки западного вооружения, в том числе на 2024-й, позволят компенсировать потери в технике и дефицит боеприпасов.

В то же время политическая ситуация не позволяет Киеву смириться с позиционным форматом боев и будет вынуждать ВСУ идти в наступления ради любых территориальных приобретений. Тогда как для России территориальный аспект вторичен.

Если подводить итоги последнего полугода в зоне СВО, мы зафиксируем переход к позиционной фазе боестолкновений при создании нескольких горячих очагов противостояния. Строительство оборонительных рубежей на всем участке тысячекилометрового фронта и на границах страны не подразумевало переход ВС РФ к масштабным наступательным операциям. В то же время активная оборона вынуждала ВСУ концентрировать резервы на опасных участках и подтягивать технику с артиллерией ближе к фронту, облегчая нам возможность для поражения с дистанции. В том числе различными типами ударных беспилотников, которыми прилично насытили войска.

Судя по конфигурации фронта и оценочной численности русских сил в зоне СВО, вряд ли можно предполагать переход ВС РФ к крупным наступательным операциям в ближайшее время, хотя и исключать их нельзя. Однако пока тактика на уничтожение резервов ВСУ с дистанции, в том числе с помощью планирующих авиабомб (что позволяет не рисковать вхождением авиации в зону вражеской ПВО), видится достаточно эффективной.

Рассмотрим пять локальных зон театра военных действий на начало 20-х чисел апреля:

1. Сватово-Кременная. Именно здесь минувшей осенью ВСУ смогли прорвать недостаточно насыщенную оборону ВС РФ и спровоцировать отход группировки из Харьковской области. В ходе встречных боев российская армия удержала противника по рокаде двух населенных пунктов, где затем была выстроена линия обороны.

Впоследствии украинские пидраздилы были отброшены на запад. Вот уже несколько месяцев здесь идут бои в лесистой местности. Линию фронта удалось сдвинуть на десятки километров: предпочтительной линией обороны все же можно считать водную преграду Оскольского водохранилища. В перспективе здесь напрашиваются наступательные операции в направлении Купянска, Лимана, Изюма и Северска. В то же время характер местности располагает для перспектив контрнаступления ВСУ - с выходом к Луганску, что будет считаться в Киеве громким имиджевым успехом.

2. Бахмут. Основную наступательную тяжесть боев минувшей зимой взяли на себя штурмовики ЧВК «Вагнера». После занятия Соледара в 20-х числах января стала возможна операция по окружению Бахмута, и фактически через месяц он оказался в клещах. Дороги в город простреливаются, идет охота за логистикой ВСУ, которые продолжают подбрасывать подкрепления в город и ротировать состав. Правда, дождливая погода многие недели ограничивала возможности по деблокаде гарнизона.

И, похоже, действующий формат полностью устраивает вагнеров. Они в очередной раз после Попасной, Лисичанска и Соледара повторяют эффективную тактику: охват, артиллерийские удары с флангов по линиям снабжения, сжатие обороны в центр и сужение горловины без замыкания кольца с последующим разрезанием пирога.

Коллапс обороны Бахмута наступил во второй половине апреля. Штурмовики, впрочем, не спешат, так как ВСУ минируют и подрывают здания, иногда вместе с мирными людьми в подвалах. И тем не менее скорость атаки впечатляет: ЧВК берет по несколько кварталов в неделю. Компания Евгения Пригожина пользуется неоднозначной репутацией, но она, очевидно, самая эффективная штурмовая часть русской армии.

Военный эксперт Петр Скоробогатый об обстановке на бахмутском фронте к 1 мая: «Бахмут практически взят, остался финальный рывок. Группировка ВСУ разрезана надвое и окапывается в последнем укрепрайоне в многоэтажных зданиях. Смысла цепляться никакого нет - разве что не дать русским отпраздновать победу перед 9 мая.

Вагнеры не спешат, но идут быстро. Три недели назад заканчивалась зачистка центральной части города, затем последовал бросок к вокзалу. Железнодорожные пути пути не стали препятствием, разве что была взята пауза в несколько дней для перегруппировки. Затем по старинке - разрезание обороны по кварталам и выдавливание противника. Очень эффективно работали авиация и фугасные авиабомбы, многоэтажки чуть потеряли эффективность в обороне. В то же время тяжелые бои по флангам при серьезных потерях обеих сторон не привели к изменению статус-кво - Хромово и Ивановское (Часов Яр) остались под ВСУ, что позволило ВСУ под огнем снабжать группировку в городе. На данный момент вся логистика под наблюдением ЧВК».

3. Авдеевка. За главный укрепрайон ВСУ у Донецка всерьез взялись в конце зимы - благодаря артиллерии и ФАБам медленно и поступательно получается пробивать основательные оборонительные укрепления, созданные ВСУ за восемь лет. Город также оказался в клещах, а потери украинской армии здесь иногда превышают показатели бахмутской группировки. Однако до основательного штурма укрепрайона далеко.

4. Угледар - Марьинка. Сектор имеет особенное стратегическое значение для обороны - он прикрывает российскую Волноваху и логистику север - юг, к Мариуполю и рокаде Ростов-на-Дону - Крым. Несколько попыток взять Угледар с многоэтажной застройкой посреди чистого поля оказались неудачными. Бои здесь продолжаются. Как и в прикрывающей его с севера Марьинке, практически стертой с лица земли.

5. Херсонское направление. Херсонский участок ТВД, разделенный мощной водной преградой, тем не менее остается в зоне повышенного внимания обеих сторон: артдуэли через Днепр не утихают ни на день. По всей видимости, украинцы рассчитывают на десант через реку, хотя эксперты невысоко оценивают перспективу украинской операции.

Тем не менее участок заставляет российские силы держать там значительные резервы. Именно создание украинского плацдарма на левом берегу Днепра может оказаться тем скрытым потенциалом, который значительно усилит перспективу контрнаступления ВСУ в направлении Бердянска, Мелитополя, Васильевки и Крымского перешейка.

В целом практически все направления могут рассматриваться в качестве основных и отвлекающих целей для большого наступления Киева. Не стоит отбрасывать риск получить удар по Белгородской, Брянской или Курской областям. Судя по развернутым там соединениям, русская армия принимает соответствующую перспективу во внимание.

Вот каков внутренний контур СВО, позиционный характер которой в минувшие полгода преимущественно объясняется задачей восстановления и накопления ресурсов для грядущих сражений. Но на внешнем, международном, дипломатическом и геополитическом, тоже были созданы предпосылки для действующего формата СВО.

Окончание следует