Свои все равно что чужие. Дмитрий Ольшанский о том, почему россиянское начальство отказывает русским в правосубъектности

Большая проблема системы Российской Федерации в смысле расширения на территорию Украины состоит в том, что в языке и понятийном аппарате Кремля просто нет слов и предметов, связанных со словами, - чтобы объяснить пусть не Западу и не Киеву, но самим себе и своей стране, что мы делаем на Украине.

Поскольку - с точки зрения Кремля - никаких русских не существует, в России живут многонациональные россияне, Россия возникла в 1990-1991 годах, а все население Украины - украинцы, то единственный путь включения кого-либо в состав России - формирование братских этносов и субэтносов.

Ведь РФ 1991 года возникла как союз советских этносов (плюс неопределенное население областей, которого как бы и нету, «Ярославская область - дом 867 народов», официоз буквально так и говорит) - и значит, если вы составляете некоторый этнос или субэтнос, который готов присягнуть Москве и антифашизму - подобно тому, как некогда присягали Царю и Церкви, - вы можете быть приняты.

Идеальной моделью является, скажем, Южная Осетия. Есть готовый народ, народ, несомненно, братский, тем более что в РФ есть свои, соседние осетины. Он сформировал в СССР автономную протогосударственность, потом россияне выполняли свой интернациональный долг, поддерживая осетинский народ на войне, потом официально признали южноосетинское государство, - и вот, в известный момент, республику можно включить в состав России.

А что делать на Украине, если там одни украинцы, а мы россияне, и если мы и они - вместе образовались из советских пенных волн волею бурбулисов и кравчуков.

Сначала выкрутились так: придумали крымчан. Заменили Русскую весну Крымской и слепили некоторое псевдоэтническое сообщество, которому помогло то, что оно, во-первых, существовало на полуострове, то есть как бы отдельно, а еще, что очень важно, имело автономную протогосударственность, когда-то заложенную коммунистами, а потом реорганизованную в постсовке, и, наконец, счастливо обладало курортно-флотской мифологией, позволявшей выделить жителей Крыма как особых людей на особой земле.

С Донбассом было уже хуже. Он был, глазами безумного постсовка, политическую философию которого мы обсуждаем, обычный регион Украины, вступивший в противоречие с центром на предмет борьбы против фашизма. Что, конечно, дело святое, но для субэтноса мало. Поэтому Донбассу восемь лет помогали вернуться домой, на Украину (фашистскую).

И все-таки восемь лет тяжелой войны, соединенной с блокадой региона и его постепенным обособлением от Киева, помогли выполнить требование РФ.

Кряхтя и бурча, Кремль родил-таки донбасян, то есть жителей Донбасса, этакий субэтнос суровых героических шахтеров, которые, много лет занимаясь антифашизмом, все же создали особую общность, которую, повторюсь, именно в особом качестве и можно принять в РФ. Например, назвать ее Донбасским краем.

Но что делать с Херсонской и Запорожской областью?

Проблема все та же: если там живут украинцы, значит, все права на территорию у Киева (ну или надо организовать альтернативное украинское правительство, что Кремль мог сделать 24 февраля, но в силу бюрократической косности - нет государства без столицы - не сделал). Россияне там жить не могут, так как отцы-основатели с горы Рашмор, ленины-сталины-ельцины-бурбулисы-кравчуки, определили регионы в УССР. Ну а русских не существует, - и значит, кто в теремочке живет?

Пока никто.

Но если найдется великий умелец пиара, и сможет на пустом месте придумать каких-нибудь волшебных тавров и запорожцев, и раскрутить их на должном уровне, в качестве специальных малых народов, обиженных Украиной, - Кремль его озолотит.

А пока система пребывает в задумчивости.

***

Я думаю, что главная причина довольно нелепого и вместе с тем несгибаемо принципиального отказа начальства РФ от русской темы, хотя, казалось бы, тема во многих отношениях выгодна, она логична, красива, - даже не вечный страх обидеть удмурта и не страх сноса ленинской национальной политики, такой удобно-привычной, - а интуитивное желание не поднимать цену управления.

Представьте себе, что к вам ходит сантехник, а вы платите ему условные сто рублей.

Но дальше вы почему-то начинаете внушать ему, что он - самый лучший в мире сантехник, великий, прекрасный, что вы ему всем обязаны, что он - ваша надежда и опора, а иначе никак. Чем кончится дело?

А тем кончится, что сантехник послушает-послушает, да и поднимет цену со ста рублей до тысячи. Да к тому же капризничать начнет: мало ли, мол, что у вас унитаз протекает, сегодня не приду, только послезавтра.

Так оно устроено и в политике.

Современная Россия существует в рамках конструкции, по законам которой у нас есть особые - то есть ценные, дорогие - национальные меньшинства, по отношению к которым у центра есть неотменяемые обязательства, и в случае невыполнения обязательств где-то в воображении маячит страх бунта. Но их, меньшинств, мало. Поэтому груз обязательств не слишком велик.

А есть - население размером этак в 80%, не имеющее субъектности, лишенное национальности, замененной только чистой государственной лояльностью, и потому - терпеливое и покорное.

И что же будет, если внушить 80% национальное чувство?

А будет вот что. Следом за национальным чувством неизбежно образуются политическая самость и, главное, другое ощущение себя: гордое, конфликтное, исходящее из того, что мы тут не просто так и нам кто-то должен. Сантехник сильно поднимет цену. Если россиянин - молчаливое производное от телевизора, получатель госуслуг, бюджетник, которого оповещают о проводимых мероприятиях, - то русский, который, пусть даже на уровне символов, деклараций, на уровне агитпропа, почувствует себя наследником тысячелетней культуры и тысячелетней страны, хозяином огромного мира от Тихого океана до Бреста и Измаила, - довольно быстро начнет капризничать, начнет много о себе понимать.

Окажется, что власть должна ему то, должна се - и, будьте любезны, вынь да положь. Одно дело если русская деревня - поселение неизвестно кого, там правит администрация, иногда действует ФГУП и на старом автобусе два раза в сутки можно доехать по кочкам до ГБОУ СОШ, - и совершенно другое, если Русская Деревня - та самая, которую воспевали литературные гении, где двадцать поколений подряд жили пращуры, над которой издевались большевики и где остались все наши святые камни. Этак люди послушают-послушают, да и потребуют сделать себе хорошую дорогу, а иначе начнут выкидывать администрацию из окна и захотят выбирать себе полицию и т.п.

Даже украинцы - с их-то ничтожной культурой, ничтожным опытом государственности и непопулярным в собственном народе языком - до такой степени раздулись от пропаганды украинского национализма, что сама Анджелина Джоли бегает у них на посылках и весь западный мир им теперь, как выясняется, обязан платить щедрую дань.

Представьте, что будет, если аналогичное повышение самооценки случится с русскими, с нашим-то ресурсом. Если меньшинства гордятся собой - ну, допустим-потерпим, но если 80% действуют точно так же - изменится решительно все.

Важность самооценки, кстати, хорошо понимали Сталин и его гангстеры, которым пришлось в первой половине 1940-х, когда немец пер вперед, разрешить русское - и даже начать его активно раскручивать, пришлось создать советский русский национализм, что и привело к 9 мая, - но как только дело было сделано, большевистские гангстеры испугались, что вернувшиеся с войны победители, да с заново оформленными мундирами-погонами, с православными храмами, со всей большой русской традицией вместо коммунистического талмуда, - что-нибудь о себе возомнят, и зачем им тогда джугашвили и берии на мавзолее? Вот и случилось ленинградское дело, 9 мая уже не праздновали, да и в принципе русскую национальную тему стали поспешно тушить.

Так и в 2014 году чуть приоткрылось окошко самого вроде бы лояльного, самого промосковского, а все-таки самостоятельного национального чувства в Севастополе и Донецке, - и его начали быстро забивать досками. Чтоб не сквозило оттуда ощущение, что мы не просто так население и мы что-то можем.

Хорошо видно, что в ходе спецоперации та же лазейка надежно прикрыта. Власти внимательно следят за тем, чтобы не только сочувствующие американским санкциям и киевской незалежности, но и, что даже более важно, желающие как-то политически заявить о себе русские активисты - в Донецке ли, в Херсоне или Москве - не прошмыгнули бы куда-то в сторону публичности, популярности и самой вроде бы безопасной, полезной - на нас ведь ребята работают, не на тех, - и все же категорически недопустимой свободы.

Логика власти рациональная, но ошибочная.

Потому что делиться суверенитетом все равно однажды придется. Но если делиться им со своими, то можно остаться и в старости, и в истории - в положительной роли.

А если свои все равно что чужие, и даже подозрительнее, то выходит, что власть когда-то получат подлинные чужие. И вот они-то уж точно вычеркнут отовсюду тех, кто не хотел создавать ничего своего.

***

В патриотических телеграм-каналах сейчас очень много пишется и говорится о разных возможностях и желаниях, которые - как представляется авторам - открывает и осуществляет нынешний конфликт (в случае победы, конечно, ну или хотя бы стремления к ней).

Кто-то хочет построить другую систему управления, кто-то мечтает вдохновить народ какими-то новыми идеями, кому-то мила идея возрождения СССР или Российской империи, а кто-то и вовсе рассказывает о переустройстве экономики, о справедливости - местной или мировой, словом, о светлом будущем.

Так вот, ничего подобного не будет.

Даже если события 2022 года приведут нас, вопреки всем проблемам и трагедиям, к положительному результату, - все останется примерно так, как и было.

Руководить будут четкие пацаны, пилящие бюджеты, активистов отправят гулять, никакой СССР, не говоря уж о добезцаря, никто не возродит, экономика будет жить по-прежнему - ну, больше связей с Азией вместо Запада и намного больше контрабанды, да и все, и ничего похожего на светлое будущее нигде, в том числе и на освобожденных землях, не случится.

Как жили в смеси из маразма и жульничества, мафии и бюрократии, так и будем жить.

И то, к чему мы идем, нормально. Печально, и все же нормально.

Потому что борьба - настоящая, серьезная борьба, а не то что там в телевизоре рассказывают про геополитику и НАТО, - идет ровно за две вещи.

Землицу.

За южную русскую землицу - степную, приморскую, с цветущими садами и ранней весной. Теплую, замечательную, которой так не хватает нашему северному, замерзающему государству. За несколько сот километров, которые мы заберем или не сможем забрать. За ту границу, где очень надолго, может быть, навсегда встанет крепкий забор - то есть за то, где именно она пройдет - и чтобы она отодвинулась как можно дальше на юго-запад.

Уроки языка, истории и литературы.

За то, чтобы новые русские поколения - хотя бы каким-то краешком, между изучением моднейших, еще неизвестных нам гаджетов и приложений, - открывали бы Пушкина и Достоевского, и говорили бы на своем великолепном языке, а не на омерзительной мове, и понимали, что их коллективные предки и великие предшественники - фельдмаршалы, а не гетманы, что в центре их мира - Москва и Петербург, а не карпатские схроны.

Вот и все.

И ровно две вещи - земля и гуманитарные предметы - и стоят мессы. Стоят того, чтобы поссориться со всем миром - и многое пережить всей страной в мрачной борьбе.