Падение мягкой силы. Как Запад добровольно отказался от своего главного преимущества

В недавно вышедшей книге «Земля обетованная» бывший президент США Барак Обама, чья старая гвардия теперь собирается под флаги администрации Байдена-Харрис, вновь повторил свои прежние обвинения в адрес Москвы и старые аргументы в пользу того, что Россия не является великой державой. Мол, она не располагает по всему миру военными базами, продает на экспорт только нефть. К тому же у России нет разветвленной сети союзников.

В 2020 году выступление Барака Обамы прозвучало не очень убедительно. Базы в разных частях света у России появились. Бессмысленно отрицать, что хозяйственный механизм России стал структурно богаче и устойчивее. А вот с союзниками и правда беда. Правда, не новая и не только наша. Государства не могут любить друг друга долго и искренне. Чего не скажешь о поразительном явлении влюбленности некоторых людей в не свою страну. В страну иной раз официально враждебную и объективно чуждую. И ведь налицо массовое явление! Обама ни о чем подобном не пишет, но факт остается фактом - глобальный Запад умеет его порождать, а Россия так и не научилась.

Умение влюблять в себя, соблазнять своими идеями и декларируемым образом жизни - классическое проявление мягкой силы. В противовес силе грубой, проецируемой через военную агрессию, санкционное давление, технологическую или торговую блокаду, словом, через принуждение.

Отсутствие у России действенной мягкой силы, проецируемой не то что на наших геополитических противников или страны Третьего мира, но даже на постсоветское пространство, всегда было незаживающей раной отечественной политической науки. И вдруг тема оказалась неактуальной, причем стараниями наших заклятых западных партнеров. По сути дела, они сами отказались от своей привлекательности ради нейтрализации угрозы, возникшей перед ними в XXI веке, - западного национал-популизма.

Часть I

Больше не четвертая власть

Когда-то американские и вообще западные СМИ служили примером для всех, кто имел отношение ко второй древнейшей профессии, к политике и политическому писательству. Газета «The New York Times» могла печатать неприятные нам вещи, делать претенциозную аналитику и публиковать возмутительные мнения. Но качество материала и почти стопроцентная выверенность сообщаемой информации делали авторитет издания непререкаемым. Замалчивание информации или сообщение непроверенных сведений - не говоря уже о fake news! - в угоду политической целесообразности было делом невозможным.

Тем, кому не нравилась «The New York Times», читали «New York Post». Демократы предпочитали «Politico», республиканцы - «National Review», либералы - «The Atlantic», консерваторы - «The American Spectator» и т.д., но, чтобы узнать главные новости, можно было заглянуть в любое издание. Более того, в той или иной степени все СМИ поддерживали то, что называлось открытой дискуссией: время от времени слово предоставлялось идеологическим противникам, что считалось правилом хорошего тона и даже редакционным шиком.

Примерно то же самое происходило с телевидением. Долгое время «Fox News» идеологически противостоял MSNBC и CBS, CNN окучивал глобальную аудиторию, в то время как «ABC News» претендовал на независимую и непредвзятую аналитику. Однако все участники медиарынка исправно транслировали новости, выпуски которых разнились от канала к каналу лишь тогда, когда кто-то из конкурентов успевал раньше других узнать о чем-то важном. Информационно-аналитические программы (по сути - ТВ-аналоги газетных колонок, мнений) становились все более жесткими и политически ангажированными, но и они не строились вокруг неполной или недостоверной информации.

Важное место в структуре американских СМИ занимали информационные агентства, такие как Reuters и «Associated Press». Их характерным почерком было сухое изложение фактов и их контекста. Иногда пересказывались различные мнения о событиях. Причем, если приводилась либеральная точка зрения, то для баланса обязательно цитировался кто-то из консерваторов. Никаких оценочных суждений в текстах новостных заметок не допускалось. Так что если кому-то хотелось узнать мировые новости без идеологической обработки и какой-либо предвзятости, он просто читал сайт одного из основных новостных агентств.

Информационная картина страны и мира в изложении американских СМИ была объемной и четкой. Но в 2016 году она потекла. А в 2020-м смазалась окончательно. Профессиональные принципы работы прессы стали мешать глобальному начальству. Медиа были мобилизованы на борьбу с Дональдом Трампом и европейским популизмом. И - к удивлению большинства наблюдателей - средства массовой информации подчинились. Ну или давно ждали повода избавиться от ярма объективности. Вслед за мейнстримными изданиями и телеканалами последовали информагентства. Теперь даже заголовки их новостных заметок содержат оценочные суждения. Так, в статьях, посвященных послевыборным баталиям, утверждения Дональда Трампа о фальсификации на выборах непременно называются ничем не подтвержденными, а победа Джо Байдена - чистой и безоговорочной.

Не столь многочисленные правоконсервативные медиа, сопротивляясь либеральному накату, тоже отбросили остатки непредвзятости. Теперь в США параллельно существуют две медийные вселенные, которые практически не пересекаются. В них уже почти бессмысленно искать зерна достоверной информации. Не потому, что зерен нет, а потому, что правдивая информация стала неотличима от фейковой.

СМИ перестали быть четвертой властью. Они, с одной стороны, обслуживают партийные интересны, а с другой - полностью зависимы от целевой аудитории. Ведь никто более не требует от прессы ответственного информирования. Необходимо лишь день за днем подпитывать те идеологические настроения, которые царят в том или ином сегменте общества. Но сегментов отнюдь не два. Общество все более фрагментируется, и каждый фрагмент требует своего специфического медийного обслуживания. Если наметившаяся тенденция сохранится, в скором времени само понятие общенациональных общественно-политических изданий и каналов уйдет в прошлое. И тогда СМИ станут легкой добычей корпораций. Сооснователь Amazon Джефф Безос в 2013 году уже купил «The Washington Post». Скоро фирмачи постараются скупить все остальное медиапространство.

Но так будет в будущем. Но уже сейчас некогда непогрешимые западные СМИ не пользуются доверием большинства потребителей информации за пределами Запада, а внутри него попросту ненавидимы как минимум половиной аудитории. Западный мир без его свободной и независимой прессы уже не так привлекателен и прекрасен, каким он казался семь-десять лет назад. Не то чтобы свобода прессы перестала быть идеалом, но она более не является активом Европы и США. О чем, кстати, рассказали сами средства массовой информации золотого миллиарда, ежедневно обвиняя друг друга в распространении fake news и партийной ангажированности.

В России, Китае, Индии, странах Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии люди вряд ли полностью довольны своими СМИ. Но теперь у них нет перед глазами положительного примера для сравнения. То, что сделалось с медиа на Западе, невозможно любить, им нельзя восхищаться. В любой стране лишь крошечное меньшинство, состоящее из корпоративных выскочек с промытыми мозгами и ангажированных до состояния полной преданности либеральному интернационалу интеллигентов, может восхищаться той частью западных СМИ, которые способствовали свержению Дональда Трампа и европейских популистов. Я думаю, меньшинство даже испытывает особую радость и благодарность западным камрадам за то, что они сделали все, чтобы устранить альтернативу на тамошнем политическом поле. Вот только возможности ссылаться на СМИ Европы и США у западников больше нет.

Казалось бы, в запасе у них оставался Интернет. Но не тут-то было! Глобальному начальству пришлось играть грязно и в Сети.

Всемирная паутина вяжет крепко

Интернет и в первую очередь социальные сети долгое время были безотказными инструментами мягкой силы в руках Запада. Уже само наличие технологий свободного распространения информации в обход традиционных каналов вещания было большим плюсом для США и их союзников, поскольку именно западный мир их породил. Более того, он обладал и продолжает обладать такими вычислительными мощностями, что вся всемирная паутина буквально принадлежит ему - никто, даже Китай, пока не в состоянии догнать его.

Товарищи из Поднебесной, конечно, сделали многое. Они создали собственные социальные сети (Tik-Tok, WeChat), которые получили распространение на западном рынке, и буквально заполонили всю Европу своим сетевым оборудованием (Huawei, ZTE). Но, во-первых, китайская интернет-экспансия встретила жесткий отпор со стороны Вашингтона. Даже нынешняя смена власти в Белом доме вряд ли изменит политику США в части кибербезопасности. А, во-вторых, Пекин всегда работал с телекоммуникациями слишком прямолинейно и механистически. Запретив на своей территории Facebook и Twitter и выстроив знаменитую цифровую китайскую стену, он сам принципиально сузил возможности своей мягкой силы.

Huawei ждут очень непростые времена в США и во многих странах Европы. Видимо, так же дело будет обстоять с китайскими соцсетями - их со временем сильно ограничат или вовсе заблокируют. Впрочем, ничего подобного может не понадобиться, если новая американская администрация не снимет с них трамповский ярлык принадлежности к китайской компартии. К тому, чтобы сохранить ярлык, Белый дом будут подталкивать и Twitter c Facebook’ом, которым лишние конкуренты ни к чему. Китайский задел в создании суверенного информационно-цифрового пространства впечатляет своей эффективностью и размахом, но свое влияние через Интернет Пекин распространять так же легко, как пять-семь лет назад, уже не сможет. Свободной конкуренции американской и китайской картин мира в Сети не получилось, что само по себе делает мягкую силу не вполне релевантной современному миру.

Но у формально американских (а на деле - глобальных, транснациональных) IT-гигантов возникла и другая сложность с собственной привлекательностью. Сложность, которую они создали сами, борясь с ненавистным им Трампом, а также всеми неугодными голосами в Америке, Европе, России и других частях света. На 2020 год пришелся пик активности цифровых корпораций в области модерирования контента и регулирования распространения информации. Иными словами, в Интернете началась цензура, причем наиболее заметной она стала в социальных сетях, на видеохостингах и в работе поисковиков.

И вот тогда всемирная паутина перестала быть тем, чем была в свое время объявлена - пространством свободного распространения информации. Можно сколько угодно спорить о том, допустимо ли вообще регулирование в Сети, кто должен отвечать за незаконный цифровой контент и насколько строгой может быть ответственность за деятельность в информационной среде. Но к действиям IT-корпораций в последнее время подобные вопросы не имеют никакого отношения. Вопросы свободы слова и недопустимости тех или иных высказываний - сфера национального законодательства. А операторы социальных сетей, исходя из своих внутренних правил, начали осуществлять цензуру в информационном пространстве государств без их согласия. И здесь только юридический аспект вопроса. Куда серьезнее аспект, связанный с привлекательностью социальных сетей и прочих коммуникационных площадок, с доверием к ним.

Google, Apple, Amazon, Twitter, Facebook и т.д. сделали очень многое для того, чтобы Трамп не смог выиграть в 2020 году и чтобы популисты всего мира не могли более пользоваться равным доступам к тем преимуществам, которые дают социальные сети и Интернет. Сетевая олигополия также была мобилизована на борьбу с призраком популизма. И она добилась ощутимых успехов. Но переформатирование цифрового пространства вызвало восторг лишь у меньшинства - у тех, кто ангажирован либерал-корпоративизмом и считает, что для победы над популизмом все средства хороши. Остальные восприняли происходящее как конец эпохи свободного Интернета.

Из инструмента освобождения от ограничений (в основном государственных) сети превратились в воплощение ограничений, в инструменты искажения информации и травли неугодных. И теперь за пределами Запада большинство пользователей будет требовать от своих государств регулировать деятельность Big Tech и создавать суверенные цифровые площадки, а вовсе не снижать госконтроль за сетевой деятельностью, как было в 2010-х, золотую эпоху социальных сетей. Для интернет-корпораций, для коллективного Запада, их породившего, и для тех сил, которые одержали победу над популизмом, ситуация меняет очень многое.

Несомненно, транснациональные IT-воротилы продолжат практику цензуры. Более того, они наверняка утроят усилия по выявлению и подавлению неугодного контента. У них есть необходимые силы и средства. Тем более есть мотивация. Но происходящее будет принуждением, а не соблазнением и убеждением. Иными словами, чем угодно, но только не мягкой силой.

Независимая пресса, свободный и безопасный Интернет - прекрасные и крайне привлекательные идеи. Возможно, они осуществимы. Но, как выяснилось в 2020-м, дело в другом. Во-первых, очень сложно будет заставить по меньшей мере полмира снова поверить в то, что независимость СМИ и Интернета действительно хорошие идеи, а не обманки. Во-вторых, современный Запад потерял возможность и, судя по всему, желание сохранить как независимость прессы, так и свободу Интернета. Соответствующие компоненты мягкой силы не то чтобы полностью ликвидированы. Говоря техническим языком, они обесточены.

Впрочем, не лучше дела обстоят с демократическими институтами, западной моделью госуправления, концепцией прав человека и со многим другим, что делало Запад столь привлекательным.

Часть II

Американский политолог Джозеф Най-младший, автор термина «мягкая сила» и признанный теоретик явления, писал: «Обольщение всегда эффективнее, чем принуждение, и многие ценности, такие как демократия, права человека и индивидуальные возможности, чрезвычайно соблазнительны». Многие критики концепции Ная полагают, что налицо своего рода самодоказываемое утверждение или даже пример инверсной логики. Мол, победителю легко говорить о привлекательности своих идей, когда победа уже достигнута. Действительно, в 1990-х и в последующие десятилетия Запад беззастенчиво использовал подкуп, шантаж, запугивание и прямое силовое давление для того, чтобы добиться своего.

Но в том-то все и дело! В новейшей истории ни одна другая цивилизация кроме Запада не смогла оправдать свои грубые, а иной раз подлинно людоедские, действия в мире универсальностью и самоочевидностью своих ценностей. Запад делал то, что делал, потому что мог, - так и есть. Но ему прощали содеянное (те, кто прощал), потому что внутри себя, для своих, он оставался либеральной демократией, ладно устроенной и крепко сшитой системой, где разумное госуправление сочеталось с защитой прав личности.

Теперь либеральная демократия в прошлом.

Демократия - власть демократов

Еще в 2016 году, когда неожиданную для многих победу на президентских выборах в США одержал Дональд Трамп, стало понятно, что у западных элит довольно странные отношения с демократией. Победу несистемного кандидата, достигнутую вопреки всему, можно было бы представить как несомненную победу демократии. Вот что было бы шикарным пиаром западной политической системы, основанной на свободных выборах и сменяемости власти.

Но практически сразу стало понятно, что элитам такая демократия ни к чему. Президентство Трампа назвали не триумфом демократии и даже не следствием ее издержек, а угрозой для демократии. Точно так же либеральные медиа охарактеризовали электоральные успехи европейских популистов и евроскептиков. Как сказал в одном из интервью бывший главный стратег Белого дома и один из идеологов трампизма Стивен Бэннон, «либералы очень любят демократические выборы, но лишь до тех пора, пока они на них выигрывают».

Политики и журналисты клеймили не только самого Трампа, но и его избирателей. Уровень ненависти к неправильно голосующим людям был настолько высок, что вызвал к жизни небывалое доселе явление - стесняющихся избирателей, которые осложнили и без того тяжелую жизнь электоральных социологов.

Но на достигнутом вашингтонское болото не остановилось. Весной 2020 года в США начались расовые беспорядки, которые постепенно были перехвачены ультралевыми группировками. Полиция и Национальная гвардия были в буквальном смысле слова поставлены на колени. Создавалось впечатление, что исход политического противостояния решится на улице. Все к тому и шло. На ночь выборов у Белого дома был назначен митинг, который вполне мог перерасти в попытку штурма президентской резиденции.

Но глобальным начальством была избрана другая тактика. Через сутки победный для Трампа результат стал постепенно меняться на противоположный. Судя по многочисленным показаниям, видеокадрам и статистическим исследованиям, в целом ряде ключевых штатов были осуществлены вбросы бюллетеней в пользу Джо Байдена. По сути дела, нарушения никем даже не отрицаются. Единственное, чего юридической команде действующего президента не удалось доказать, - тот факт, что размер нарушений мог повлиять на исход выборов. Во всяком случае в решениях всех судов нижней инстанции, отклонивших иски республиканцев, утверждалось именно так.

Опросы общественного мнения показывают, что около 75% проголосовавших за Трампа полагают, что выборы были сфальсифицированы. Речь идет о десятках миллионов человек! То же самое говорит сам 45-й президент США. В ответ - только обвинения в подрыве устоев. Конечно, то, что глава государства говорит о подтасовках на выборах, удивительно и необычно. Но куда удивительнее то, что никто ни в средствах массовой информации, ни в руководстве колеблющихся штатов даже не пытается ответить на обвинения и неудобные вопросы. Всех, у кого есть претензии к подсчету голосов, тут же записывают в конспирологи.

Дело сделано. Но для достижения желанного результата пришлось отринуть условности. Даже если юридически выверенные доказательства вбросов никогда не будут опубликованы, выборы-2020 все равно оставят о себе долгую память. Спешно измененные перед выборами электоральные законы, изгнанные с участков наблюдатели, беспрецедентно большое число проголосовавших досрочно, неожиданные всплески голосов за Байдена, подсчитанные ранним утром, показания волонтеров и работников избиркомов, видеоролики манипуляций с бюллетенями - такое раньше происходило лишь в банановых республиках. Считать подобный электоральный процесс грязным и не заслуживающим доверия нас приучили те же люди, что говорят о чистоте прошедших в США выборов.

Но даже если бы они прошли предельно транспарентно и честно, проблема никуда бы не делась. Теперь после любого электорального события половина страны будет не просто недовольна результатом - она будет уверена в том, что результаты подтасованы или достигнуты каким-либо другим бесчестным способом. 

Аберрация общественного сознания произошла по двум причинам. Во-первых, все политические силы твердили о заведомой нечестности избирательных технологий. Либеральные элиты все время искали русских хакеров, а их противники - происки Джорджа Сороса и бюллетени мертвых людей и нелегалов. Во-вторых, обе стороны конфликта расчеловечивали противника. Раскол общества стал не просто глубоким - он стал культурным и сущностным. Поэтому поражение воспринимается теперь не как естественное колебание политического маятника, а как цивилизационная катастрофа. Поверить в то, что честно победил оппонент, можно - в том-то и состоит суть демократического сознания. А вот в то, что честно победили силы зла, не может ни один психически здоровый человек. На то они и силы зла, чтобы действовать исключительно неправедно.

Демократия в качестве живой и действенной идеи в сложившихся условиях сохраниться не может. Она попросту становится нерелевантной. Где-нибудь и когда-нибудь она, возможно, заработает снова. Но точно не сейчас - и точно не на Западе.

Руины вавилонской башни

С коронавирусной пандемией у западных элит явно были связаны какие-то планы. И тут никакая не конспирология. Идейные вдохновители либерал-глобализма говорят обо всем открыто. Сооснователь всемирного экономического форума в Давосе Клаус Шваб предельно откровенно написал о планах западных элит в своей недавно вышедшей книге «Covid-19. Великая перезагрузка». Согласно Швабу, управляемость человечества в ходе естественного эксперимента оказалась выше самых смелых прогнозов, так что ее надо использовать для построения счастливого завтра.

Были и менее глобальные планы. Демократы в США явно стремились всеми силами добить американскую экономику, главный козырь Трампа на посту президента. Европейцы стали еще сильнее зависеть от Европейского центрального банка и решений бюрократов из Еврокомиссии. А все человечество в целом оказалось под внешним управлением Всемирной организации здравоохранения, органа, который никто не избирал, который делал неверные прогнозы и давал противоречивые рекомендации. Тем не менее западная пресса призывает продолжать слушаться именно его. Вполне естественно, что ВОЗ теперь мало кто всерьез доверяет.

Крайне неприятная и опасная, но далеко не самая смертоносная в истории инфекция вдруг оказалась проблемой как для глобального, так и для национального и регионального управления. Ковид - даже близко не испанка и не ее более позднее издание, свиной грипп, но весь мир пришлось закрыть на карантин, причем сейчас так происходит уже по второму разу. Единственное, что относительно неплохо удалось Западу в 2020 году, - запереть всех по домам. В остальном успехи в противодействии пандемии сомнительны.

Западные правительства, обладающие гигантскими финансовыми ресурсами, развитой наукой, фантастическими технологиями и, как нам говорили, хорошо отлаженным профессиональным госуправлением, оказались совершенно не готовы к заурядному, по сути дела, событию. Если бы представления всего мира о том, как разумно устроен Запад изнутри, были верны хотя бы на четверть, Европа и США уже в январе 2020 года распознали бы опасность, приняли все необходимые меры и не допустили опустошения своих городов и всемирного транспортного коллапса, не говоря уже об экономическом спаде. Но госуправление как будто рассыпалось. Оказалось, что и хваленая западная медицина работает так себе, и логистические цепочки неустойчивы, и научно-технологический потенциал отнюдь не так силен.

Запад справился (хотя по-настоящему так не справился) с коронавирусом очень плохо. В Западной Европе и США смертность оказалась чуть ли не самой высокой в мире. Наиболее объективным показателем здесь служит число смертей от Covid-19 на 100 тысяч населения. Самый плохой показатель в Бельгии - 152. Следом идут Италия (101), Испания (99,8), Великобритания (93,3). Десятое место в черном списке занимают США (89,6) со смертностью на том же уровне, что и в Аргентине. Для сравнения: в Индии на 100 тысяч населения скончалось 10,5 человек, в России - 30,6, в Ираке - 32,5. Пожалуй, единственная страна Запада, где смертность удалось обуздать, - Германия с показателем 24,3.

Можно было бы сказать, что Европа и США пострадали сильнее остального мира по причине развитости транспортного сообщения и открытости границ. Но от указанных факторов зависит общее число заболевших, а вот смертность определяется уровнем развития здравоохранения и способностью конвертировать политическую власть в эффективные решения. Германия во всяком случае в первую волну пандемии соответствующие качества продемонстрировала. Весь остальной Запад - нет.

Сегодня в США и Европе другая беда. Люди не хотят следовать приказам властей о повторном локауте. Везде проходят протесты против ограничительных мер, которые частенько перерастают в ожесточенные стычки с полицией. Первый карантин дисциплинированные жители Запада пережили стоически. А вот попытка запереть их второй раз обернулась повсеместным неповиновением. Смешно объяснять протесты выбором в пользу свободы. Граждане стран Запада попросту не верят властям, тому, что они делают разумные вещи и способны взять ситуацию под контроль. Здесь не расцвет конспирологии (хотя и без нее не обошлось), а капитальный кризис доверия к элитам.

Но есть и другой фактор, который подстегивает общественное недовольство. Запас экономической прочности у большинства домохозяйств Запада оказался не таким уж большим. Люди понимают, что еще один локдаун может вогнать их в нищету. То, чем всегда гордились западные экономики - огромный горизонт возможностей для того, чтобы работать и зарабатывать, - вдруг сжался до размеров тех выплат, что в состоянии обеспечить правительство. Но никуда не делись ни высокие налоги, ни катастрофического размера закредитованность населения. Если бы в распоряжении Вашингтона и Пекина не было печатных станков в виде ФРС США и ЕЦБ, Европу и Соединенные Штаты почти наверняка ждал бы коллапс. И никакие финансовые вливания уже не спасут средний класс, еще один краеугольный камень западного жизнеустройства.

Совершенно иначе в нынешней ситуации выглядит концепция прав человека. В условиях, когда санации подвергнуты самые базовые свободы - перемещения, выбора места и способа работы, даже слова (в прессе и социальных сетях уже нельзя высказывать неодобренные начальством суждения о коронавирусе и карантинных мерах), совершенной издевкой выглядит агрессивная защита специфических прав - сексуальных и прочих меньшинств, мигрантов и т.п.

Защищаются чьи угодно права, но только не человека-носителя западных ценностей, человека работающего, на чьих плечах держится Запад-Как-Мы-Его-Знали. Раньше можно было отмахиваться от голосов из неправильных стран о засилье ЛГБТ-повестки, миграционном кризисе, либеральной цензуре в СМИ - тогда экономика исправно работала, элитам хотя бы относительно доверяли, и никто не покушался на базовые права большинства. Теперь все выглядит иначе. И кто же теперь захочет так, как на Западе?

Удивительно беззубо и безнадежно выглядят и сами протесты. Нас всегда учили, что проявление несогласия - важная часть западной политической системы. Благодаря им она может корректироваться. Но что способны скорректировать нынешние антикарантинные марши и митинги? Они не в состоянии ни возродить грамотное госуправление, ни вернуть потерянные доходы и социальный статус. И совершенно точно они не снизят смертность от коронавируса.

Запад не просто поблек в глазах внешнего наблюдателя. От него впервые повеяло тоской и безнадегой.

Вместо заключения

Я бы не хотел, чтобы мой текст у кого-то создал впечатление, что я предрекаю скорый и бесславный конец Запада - стран Европы, Соединенных Штатов, примкнувших к ним стран развитой Юго-Восточной Азии. Такого рода апокалиптические прогнозы делались не раз и последовательно не сбывались. Запад почти наверняка выживет. У него достаточно ресурсов и мобилизационных инструментов, чтобы пережить и коронавирус, и последствия борьбы с популистами, и тактическую безграмотность собственных элит. Высокие технологии, развитая инфраструктура, сохранившаяся способность производить почти все, что необходимо для высокого уровня жизни, делают Запад непотопляемым даже в нынешнем крайне ослабленном состоянии.

Более того, если западный национал-популизм выстоит, извлечет уроки из поражения 2020 года, предпримет новый поход на Вашингтон и Брюссель и добьется значительных успехов, его победа не утопит Запад, а наоборот, обновит его и сделает более сильным конкурентом.

Однако ни глобальный Запад, ни Запад национальных государств долгое время не сможет похвастаться тем, что делало его цивилизацией, отличной ото всех остальных, - мягкой силой. Ее больше нет. Но не спешите радоваться! В ее отсутствии Запад вынужден будет полагаться на грубые меры, что делает его куда более опасным и непредсказуемым оппонентом.