Какой должна быть идентичность Союзного государства России и Белоруссии

Мои многочисленные разговоры с российскими и белорусскими гражданами об их национальной идентичности показали, что в двух частях Союзного государства России и Белоруссии преобладают принципиально разные идентитарные дискурсы. Причем и в РФ, и в Республике Беларусь национальность значительной части населения полностью оторвана от родного языка и родной культуры.

Начнем с Российской Федерации (в переводе с постсоветского на русский - Великороссии). Здесь буйным цветом цветет примордиализм - национальность воспринимается как (псевдо)биологическая характеристика, унаследованная от обоих родителей или одного из них. Соответственно, русским признается тот, у кого мама и папа русские по крови, а если, например, мама - украинка, папа - чуваш, то появляется возможность выбора между украинской и чувашской идентичностями или отказа от какой-либо определенной национальной самоидентификации («Я не знаю, кто я по национальности»). Причем нерусское этническое происхождение, как правило, исключает русское самосознание даже в том случае, когда человек воспитан в русской культуре. «Во мне нет ни капли русской крови, какой же я русский?»

Кровные критерии национальной идентичности РФ переняла у СССР, где национальность устанавливалась по маме-папе и фиксировалась в пресловутой пятой графе. Каждый советский гражданин рождался с определенной национальностью (не зависящей от языковых, культурных и географических факторов), подтверждал ее в паспорте и нес на протяжении всей жизни через десятки анкет, удостоверений и автобиографий.

Примечательно, что на Западе после Второй мировой войны этногенетический подход к национальному самоопределению стал прочно ассоциироваться с нацизмом, ввиду чего был отвергнут. Зато в государстве победившего рабоче-крестьянского интернационализма он сохранился и пустил глубокие корни в общественном сознании.

В результате в Российской Федерации мы наблюдаем крайне забавную картину. Люди, отмечающие каждый год Великую Победу над нацизмом, обсуждают проценты крови той или иной национальности в своем организме аки самые натуральные нацисты. Из уст взрослого и даже вполне образованного гражданина РФ нередко можно услышать вот какую околесицу: «Я наполовину русский, на четверть мордвин, на одну восьмую украинец, а еще во мне немного татарской и белорусской крови».

Наивный примордиализм российских граждан приводит наиболее безумных из них к радикальному выводу, что русских вообще нет (в лучшем случае есть русские на три четверти, наполовину, на одну восьмую и т.д.), а то, что называется русской культурой, создали эфиоп Александр Пушкин, шотландец Михаил Лермонтов, украинец Николай Гоголь и другие нерусские.

Кроме того, в современной РФ проживает большое количество номинальных мордвинов, чувашей, удмуртов, карелов и представителей других малых народностей, которые полностью интегрированы в русскую культуру, но в то же время не считают себя русскими на том основании, что у них якобы нерусская кровь. И здесь, между прочим, не безобидное чудачество - противопоставление себя русским вкупе с наличием в составе РФ национальных государств (Мордовии, Чувашии, Удмуртии, Карелии) периодически порождает взбрыки местечкового национализма, которые могут приобрести крайне неприемлемые для России формы - вплоть до вооруженного сепаратизма.

Для того чтобы положить конец советско-нацистскому цирку-шапито, на мой взгляд, следует изживать дискурс крови путем постулирования в качестве основных маркеров национальной идентичности родного языка и культуры. Добрые русские люди должны помочь тем носителям русской культуры, у которых особый - в кавычках - состав крови, сделать единственно правильный выбор - принять русское национальное самосознание. Поэтому необходимо воссоздать позитивную гравитацию русской идентичности, которая имела место в Российской Империи в конце XIX - начале XX века, когда Петру Струве, Павлу Крушевану и Ивану Думбадзе наличие в их жилах соответственно немецкой, молдаванской и грузинской крови не мешало быть русскими националистами.

Тем народностям, которые не готовы к быстрой ассимиляции, следует предложить войти в состав русской нации при помощи двойной идентичности по типу русский татарин, русский бурят, русский армянин и т.д. В идеале - каждый гражданин России вне зависимости от этнического происхождения должен стать русским или прежде всего русским.

О том, как то же самое работает на Западе, можно судить по рассказу известного израильского исследователя национализма Шломо Занда: «В Шотландии, когда я был два года назад в Глазго, со мной произошла уморительная история. После конференции я был приглашен в паб и, будучи очень уставшим и несколько пьяным, не мог понять языка, на котором со мной заговорил один смуглый молодой человек. Язык-то был шотландской версией английского, которую иногда понять непросто, и я сделал страшную глупость: спросил его, откуда он. Он посмотрел на меня с большим удивлением и спросил: «Что вы имеете в виду? Я шотландец». И тут я понял степень собственной тупости: в самом деле, откуда он мог быть с настолько выразительным шотландским акцентом? И я смущенно задал другой вопрос: «Откуда ваши родители?» Они оказались из Пакистана, но он ощущал себя исключительно шотландцем».

Этнические русские, оказавшись в национальных государствах Европы, также довольно быстро становятся частью европейских наций. Вот, к примеру, слова финского хоккеиста русского происхождения Александра Баркова, сказанные им перед матчем со сборной России: «Все-таки я финн, хоть и русскоязычный. Конечно, игра с Россией будет немножко другая, чем с белорусами, шведами или чехами. Россия - моя вторая страна, но мне бы хотелось победить. Я не жалею, что заигран за сборную Финляндии. Повторюсь, я финн, родился и жил всю жизнь именно в Финляндии. Пусть я умею говорить по-русски, но все равно остаюсь финном и рад, что попал в национальную сборную».

Для сравнения приведу высказывание российского футболиста азербайджанского происхождения Александра Самедова: «Естественно, мой отец из Азербайджана. Я не отрицаю того, что имею азербайджанские корни. Просто вы хотите получить конкретный ответ на вопрос о том, являюсь ли я россиянином или же азербайджанцем. Нет, я никогда на него не отвечу. Понимаете, я родился в России, а мой отец из Азербайджана. Но чтобы меня не называли азербайджанцем или россиянином - ничего подобного я сказать не могу». 

Следует отметить, что Александр Самедов родился в Москве в 1984 году, по-русски говорит без акцента, азербайджанские корни у него только по отцовской линии (да и отца-то зовут Сергей Михайлович), но вот вопрос о принадлежности к русской нации Александром даже не рассматривается. Налицо результат многонациональной (мультикультурной, если на западные деньги) политики российского государства: тема крови в вопросе национального самоопределения так и не преодолена («Во мне течет азербайджанская кровь, следовательно я азербайджанец»), а россиянская идентичность настолько не популярна, что проигрывает даже там, где теоретически должна иметь хорошие шансы на успех (самоопределение людей смешанного этнического происхождения).

Альтернативой россиянскому проекту может быть только проект русской гражданской нации. Для его реализации необходимо преодолеть зауженное понимание русскости и, соответственно, отказаться от расистских стереотипов: в общественном сознании должно утвердиться представление о том, что русским может быть человек любого этнического происхождения, если он является носителем русской культуры и считает себя русским.

В Белоруссии идея гражданской нации давно стала мейнстримом. Учебник по идеологии белорусского государства ориентирует граждан Республики Беларусь на «понимание белорусской нации, белорусского народа как политической общности людей, как совокупности всех граждан Республики Беларусь независимо от их этнического происхождения». В учебнике прямо декларируются ассимиляторские цели белорусского государства: «В своем подходе к польскому, русскому, украинскому, литовскому или еврейскому вопросу в нашей стране политика государства должна исходить из необходимости сохранения своего суверенитета на территориях с населением, не отождествляющим пока себя с белорусами, включения этнических групп в многогранную жизнь белорусского общества и государства».

Белорусизаторская политика, к сожалению, приносит свои плоды. Согласно переписи населения Белоруссии 2019 года, доля людей, идентифицирующих себя как русские, сократилась за двадцать лет с 11,4% до 7,5%, а процент граждан с белорусским самосознанием возрос с 81,2% до 84,9%. В качестве иллюстрации приведу высказывание белорусского музыканта Евгения Барышникова: «Во время всех переписей я честно говорю, что я русский. Когда я учился в школе, были знакомые белорусскоязычные, но разговоры о языке были на уровне легких сантиментов. Переломным моментом для меня стала поездка в США, когда по несколько раз объясняешь, чем ты действительно отличаешься от русских, и особенно когда родился сын. Меня, конечно, можно упрекнуть, что я москаль. И поэтому я хотел, чтобы ценности, которые я ценю, которые могут быть у белоруса, он имел. Чтобы он мог сказать: белорусский язык - мой родной».

Однако белорусский язык и белорусская культура для подавляющего большинства номинальных белорусов не являются родными. С белорусским языком среднестатистический гражданин Белоруссии впервые сталкивается в школе и после ее окончания благополучно забывает родную мову. То же самое с белорусской культурой - никто из белорусов в здравом уме не будет читать для души примитивные произведения беларускіх пісьменнікаў, поскольку есть возможность читать Федора Достоевского, Михаила Булгакова или Виктора Пелевина в оригинале.

Кроме того, в Белоруссии до сих пор нет консолидирующего нацию исторического мифа: борьба сторонников литвинизма и неосоветчины так и не выявила победителя, а попытки скрестить Великое княжество Литовское с Белорусской ССР жизнеспособных результатов не дали.

Таким образом, белорусскость для большей части граждан Республики Беларусь означает лишь наличие паспорта с модифицированным гербом Советской Белоруссии. Прочного культурно-исторического фундамента у сепаратной белорусской идентичности на данный момент нет.

Поэтому задача добрых русских людей в Белоруссии заключается в том, чтобы связать родную для белорусов русскую культуру с их национальным самосознанием. «Если вы говорите по-русски, а не балакаете на мове и сходу можете процитировать стихотворение Пушкина, а не Купалы, вы русский».

Но белорусская идентичность вполне может быть сохранена на уровне региональной (как сибирская, уральская или казацкая). Именно так воспринимал белорусскость известный русский философ Николай Лосский: «Сознание того, что белорус есть русский, мне хорошо знакомо потому, что я сам белорус, родившийся в Двинском уезде Витебской губернии в местечке Креславка на берегу Западной Двины. Учась в Витебской гимназии, я в возрасте двенадцати лет читал только что появившуюся книгу «Витебская старина» (1883). Из нее я узнал о нескольких веках борьбы белорусов за свою русскость и православие. С тех пор мне стало ясно, что называние себя белорусом имеет географическое значение, а этнографически для белоруса естественно сознавать себя русским, гражданином России».

Итак, резюмирую: дискурс крови в Российской Федерации и дискурс почвы в Республике Беларусь следует заменить дискурсом культуры, согласно которому каждый носитель русской культуры должен иметь русское национальное самосознание. Именно дискурс культуры является обязательным условием построения единой русской идентичности Союзного государства.