Гарантии суверенитета

Россия должна гарантировать свой технологический суверенитет и занять достойное место среди ведущих игроков на перспективных новых рынках. «Глобальная конкуренция за обладание технологиями будущего уже развернулась, вы сами видите. И наша задача - не теряя времени, сделать все, чтобы войти в число лидеров, гарантировать России технологический суверенитет, достойное место среди ведущих игроков на перспективных новых рынках», - заявил президент Владимир Путин на совещании в Кремле.

Нет смысла доказывать, что от технологического развития России зависят ее обороноспособность, независимость и целостность, а не только бытовое удобство граждан и экономическое развитие. Все и так очевидно. Главный вопрос: как добиться технологического развития? И здесь у России, как обычно, есть три пути (русские сказки о богатыре, оказавшемся перед выбором, - базовый архетип нашего самосознания, и никуда от него не деться).

Первый путь нам понятен и знаком. Собственно, он и был предложен нам в качестве единственного нашими западными партнерами в момент распада СССР. Мы получаем доступ к высоким технологиям из рук партнеров, но при условии отказа от какой-либо геополитической субъектности, самостоятельности, суверенитета, крайне дозированно и в основном в виде готовой продукции.

США выступают здесь главным модератором перераспределения высоких технологий в глобальном масштабе, а значит, принятие технологий из их рук означает не что иное, как прямую зависимость от американской воли. Впрочем, некоторые страны все же пошли по первому пути - в основном страны так называемого третьего мира, азиатские тигры или страны, прямо оккупированные США, которые, получив от американцев доступ к некоторым технологиям, пусть и несколько устаревшим и не представляющим стратегического значения, добились определенного, довольно высокого уровня экономического развития.

По большому счету в начале 1990-х годов и мы уже было встали на тот же путь. Доступ к высоким технологиям был одной из вожделенных целей младореформаторов, готовых продать все, включая национальные интересы, которых, как якобы утверждал ельцинский министр иностранных дел Андрей Козырев, у России нет.

О том же обмене суверенитета на ограниченную технологическую развитость ради бытового комфорта твердят либералы и сейчас, в лучших традициях либерального популизма спекулируя на теме: «Хотите хорошо жить? Тогда требуйте отказа от имперского статуса (имеется ввиду как раз суверенитет). Станем нормальной страной (имеется в виду зависимость от Запада) и вот тогда заживем». Собственно, с тех самых 1990-х годов либеральный дискурс не изменился.

Путин наконец поставил точку в теме: гарантировать России технологический суверенитет означает не что иное, как технологическое развитие без утраты суверенитета и тем более без размена суверенитета на технологии. В итоге первый, либеральный путь нами частично пройден, квалифицирован как недопустимый и, соответственно, отставлен. Вопрос обмена суверенитета и независимости на высокие технологии закрыт.

Второй путь - достижение мощного технологического рывка исключительно своими силами, без посторонней помощи, за счет сверхнапряжения усилий и предельной мобилизации всех имеющихся возможностей и ресурсов. Достижение результата невозможно без перехода всего общества в совершенно иной режим существования. Иными словами, развитие высоких технологий с опорой исключительно на собственные силы потребует соответствующей структурной перестройки всего общества.

Не обойтись здесь, например, без жестких, повальных чисток в среде чиновничества. Не говоря уже о полном переструктурировании системы образования, подготовки кадров, распределения ресурсов. Автаркийность в сфере высоких технологий требует восстановления полного образовательного цикла, утраченного за прошедшую четверть века и окончательно разрушенного болонскими экспериментами в образовании. Так же необходимо восстановить полный цикл производства оборудования, в том числе электроники и компьютеров, и создать на 100% собственное программное обеспечение. К слову, ни одна страна в мире на сегодня таковым набором в полном объеме не обладает. Стоит ли говорить о том, каких усилий потребует его создание.

В целом, конечно, для части общества второй вариант звучит довольно привлекательно. Все вышеизложенное сейчас бы действительно не помешало. Однако и во втором сценарии есть свои системные минусы.

Главный минус мобилизационного сценария восстановления автаркийности в сфере высоких технологий (при всей его необходимости) - он не может быть процессом продолженного действия. Всякая мобилизация подразумевает ограничение срока своей реализации. Чем жестче и напряженней мобилизационный период, тем короче его срок. Чрезвычайное положение на то и чрезвычайное, что не может длиться годами, а тем более десятилетиями, а для наверстывания возникшего отставания нам необходимы именно годы, а возможно, и десятки лет.

Собственно, по второму сценарию двигался Советский Союз. Мобилизация начала 1930-х годов продлилась десять лет, но не ослабла, а, напротив, перешла в ситуацию войны, продолжившись в период послевоенного восстановления, а затем плавно перетекла в формат напряжения холодной войны, что, собственно, и измотало сам советский проект как таковой, спровоцировав в итоге его скоропостижное завершение. По большому счету по второму пути мы тоже уже прошли.

Остается третий. Заключается он в неком комбинировании первого и второго сценария. А именно: высокие технологии в своем базовом объеме, необходимом для некоего технологического старта, все же заимствуются у развитых европейских и азиатских стран, но при соблюдении главного условия - они берутся строго не у США, скорее через их голову и без их контроля и какого-либо присутствия в качестве третьей стороны. Подобное сейчас вполне возможно с учетом некоторой усталости от США во всем мире и стремления освободиться от их навязчивой опеки даже со стороны самых преданных союзников.

В обмен Россия может предложить стратегический альянс, обеспечение многих аспектов безопасности, включая прикрытие ядерным зонтиком, альтернативное американскому, а также нормированный доступ к ресурсам, продемонстрировав стратегическую мощь и идеологическую стройность.

Совокупность сырьевых и стратегических факторов вполне может склонить многие технологически развитые страны (но зависимые от США и ограниченные в сырьевых ресурсах) пойти на развернутое сотрудничество в сфере высоких технологий, предоставив в наше распоряжение все имеющиеся достижения.

Однако нам, в свою очередь, следует воспринимать их лишь в качестве некой отправной базы для дальнейшего технологического развития. Не развивая, а лишь эксплуатируя полученные технологические заделы, мы сможем только воспроизводить имеющееся - скажем, использование технологической базы Китая и всемирной базы программного обеспечения с открытым исходным кодом.

И все же даже в третьем пути без элементов мобилизационного сценария не обойтись.