Бить нельзя предотвратить

«Вы уничтожаете семью!», «Будут отнимать детей!», «Срок за шлепок!», «Семьи в России более не будет!» И другие подобные комментарии сейчас массово пишут противники проекта закона о профилактике семейно-бытового насилия в Российской Федерации.

Для тех, кто пропустил предыдущие серии, излагаю краткое содержание. Тема семейно-бытового насилия и необходимости противодействия ему возникает время от времени в российском парламенте последние десять лет. Ранее такие законопроекты даже не доходили до рассмотрения. Сейчас к разработке законопроекта подключился Совет Федерации. За его принятие высказался секретарь генсовета «Единой России» Андрей Турчак. Есть голоса за даже со стороны представителей Русской Православной Церкви. 

Позволю себе сравнить тему семейно-бытового насилия с экологией: то, что еще лет десять назад казалось уделом интересов маргиналов, стало одной из центральных, обсуждаемых тем в российском обществе последних недель.

Сразу скажем: Совет Федерации опубликовал пока лишь проект законопроекта, ничего не внесено в Госдуму, и мы обсуждаем сейчас концепцию, которая, как и следовало ожидать, не понравилась никому - ни сторонникам будущего закона, ни его противникам. Одни обвиняют авторов в намерении уничтожить российские семьи, другие - в исключении из проекта законопроекта ряда важных пунктов и заигрывании с консерваторами.

Еще одно обстоятельство, про которое очень редко и мало говорят: семейно-бытовое насилие касается не только ситуации «Муж бьет жену». К сожалению, чуть ли не более часто идут сообщения об издевательствах детей над пожилыми родителями. В школу ходят дети, избитые до синяков. Есть ситуации с преследованиями со стороны бывшего партнера. Кстати, и мужчины тоже могут стать жертвами домашнего насилия.

Теперь сразу поговорим о главном аргументе противников закона: мол, из семей будут изымать детей за малейший шлепок. Я лично не понимаю, зачем вообще бить детей, но мое личное мнение не так важно.

Я и мои знакомые часто сталкиваемся с темой изъятия детей из семей. Например, недавно обратилась женщина, у которой опека угрожает отнять детей за провалившийся пол в деревянном доме (а на ремонт денег нет). Опека изымает детей у родителей, тщетно ждущих переселения из аварийного жилья, у малообеспеченных семей, у матерей-одиночек. А если что-то случается с матерью, то шансы у детей попасть в детдом при живом отце или бабушках-дедушках и вовсе очень высоки. Все описанное есть уже и сейчас - и нынешний законопроект ситуацию не ухудшит и не улучшит.

Теперь о позиции конфессий. К огромному сожалению, в последние годы различные радикалы типа движения «Сорок сороков» сильно вытеснили из публичного пространства совершенно разумных представителей РПЦ, не разделяющих их маргинальные взгляды, которые только отталкивают людей от религии. Более того, та же РПЦ содержит много приютов, в которые могут прийти те же женщины в сложной ситуации. Например, митрополит Красноярский и Ачинский владыка Пантелеймон в интервью телекомпании «Енисей» прямо говорит: «В принципе, закон очень нужен обществу, и не только в России… В истинно христианской семье он не будет иметь действия, там намек на насилие отсутствует, там партнерские отношения».

Теперь рассмотрим еще одну популярную позицию в кругах противников закона (к примеру, именно так высказался на днях лидер ЛДПР Владимир Жириновский).

«Закон о домашнем насилии - правильная вещь, но не в нашей стране, не в наших условиях. Потому что специфику России не учитывают. У мужчины есть вариант жениться еще раз, а у женщины - нет. Ситуация порождает ее согласие на насилие в семье. А если мы вводим закон наказания за насилие, тогда мужчина вступать в брак не будет, чтобы избежать наказания», - рассуждает лидер ЛДПР Владимир Жириновский. Жириновский, безусловно, прекрасно представляет себе ситуацию в средней российской семье: сам он разведен, даже по Госдуме не передвигается без охраны.

В представлении политиков, желающих показаться консерваторами, их условный избиратель, видимо, представляется им Ванькой на дровяной печи, только вернувшимся со стычки с соседями да поколачивающим поварешкой свою жену, наливающую ему щи. В современном мире семейные - да и не только семейные - отношения устроены совершенно иначе.

Теперь поговорим о реальных, а не выдуманных недостатках проекта законопроекта о семейно-домашнем насилии. Проект действительно сырой и требует общественного обсуждения и доработки, и хочется, чтобы дискуссия утратила свой нынешний накал.

Во-первых, в законопроекте не сформулировано толком, что же такое семейно-домашнее насилие и со стороны кого оно может исходить. Например, если партнеры не действующие, а бывшие (бывшие гражданские муж и жена), здесь семейно-домашнее насилие или уже нет?

Второй и, наверное, самый глобальный минус - то, что нет предложения обратно криминализовать домашние побои. Более того, в нынешнем варианте де-факто как раз за рамки проекта выведено физическое насилие, потому что нынешняя формулировка гласит:

«Семейно-бытовое насилие - умышленное деяние, причиняющее или содержащее угрозу причинения физического и (или) психического страдания и (или) имущественного вреда, не содержащее признаки административного правонарушения или уголовного преступления».

Таким образом, как раз если человека избили до синяков, то его избиение может быть отнесено к семейным побоям, которые сейчас являются административным правонарушением на первый раз, или к причинению легкого вреда здоровью, а не к сфере регулирования законопроекта.

Ну а теперь о психическом страдании, по которому противниками законопроекта являются даже вполне умеренные люди. Они боятся, что в нынешнем виде формулировка «психическое страдание» может спровоцировать злоупотребления с целью вымогательства или отъема собственности. Тут необходима более четкая формулировка. Например, я сама в своей практике сталкивалась с историями женщин, которых мужья просто держат взаперти дома, не давая физически покинуть территорию комнаты/квартиры. Не бьют, но держат на положении домашней рабыни. И здесь как раз ситуация, которая точно должна попасть под действие закона, но в нынешнем виде неясно, попадает ли она под него.

Причем как раз в формулировке, что одной из целей закона является сохранение семьи, лично я не вижу ничего страшного, так как она не отменяет защиту интересов жертвы и лишь делает законопроект потенциально проходным у нерадикальных консерваторов.

Теперь о самом главном новшестве, которое предлагается ввести законопроектом. В нем прописана система выдачи защитного предписания (на 30 суток), которое вводит немедленный запрет на контакт агрессора и жертвы (такое право предлагается дать МВД), а в случае невозможности примирения - ввод уже следующего, судебного запрета на любые попытки взаимодействия (на срок до одного года). На мой взгляд, неправильно, что в законопроекте предусмотрено, что в суд за уже серьезным запретным предписанием обращается МВД, но не жертва.

И вот тут мы подходим еще к одному слабому месту законопроекта, так как в нынешнем варианте судебным предписанием агрессору может быть приказано «покинуть место совместного жительства или место совместного пребывания с лицами, подвергшимися семейно-бытовому насилию, на срок действия судебного защитного предписания при условии наличия у нарушителя возможности проживать в ином жилом помещении, в том числе по договору найма (поднайма), договору найма специализированного жилого помещения либо на иных основаниях, предусмотренных законодательством Российской Федерации».

В идеальном мире так было бы правильно и по-человечески понятно. Но мы с вами живем в мире реальном, в котором, к сожалению, ради имущества люди идут и на подкуп представителей власти, и на подлог, и на самые разные преступления. Поэтому соответствующий пункт законопроекта опять же вызывает самое большое беспокойство у представителей самой умеренной части общества и, очевидно, должен подробно обсуждаться, так как нужно компромиссное решение.

А теперь мы подходим к важному вопросу: куда бежать жертве? К сожалению, конкретные социальные меры для реабилитации жертв семейно-бытового насилия в нынешней версии законопроекта отсутствуют. На практике же проблема, с которой постоянно сталкиваются правозащитники, - грубо говоря, куда девать обратившуюся женщину, которая, бывает, выскакивает от избивающего ее мужа на мороз в одних тапочках и даже без документов. Существующие сейчас силами НКО и государства социальные центры переполнены - более того, для устройства в них, как правило, требуют прописку в регионе, а гражданам иностранных государств и вовсе бежать фактически некуда.

Наконец, остался нерешенным и вопрос о преследованиях (которые как раз являются более четким понятием, чем психические страдания). Например, что делать, если бывший муж строчит угрозы убийством? Разве их нельзя тоже отнести к семейно-домашнему насилию?

Как должен на самом деле работать закон? Смотрите, вот в Татарстане случилась трагедия: посреди дня в пекарню заходит окровавленный мальчик, зовет на помощь. Его отчим только что убил мать и двух братьев. Мог бы тут помочь закон?

Ровно для предотвращения таких катастроф закон и нужен. К примеру, если отчим избивал несчастную женщину и детей или просто писал ей угрозы, то закон о семейно-бытовом насилии мог бы сработать: женщина получила бы судебное предписание, запрещающее садисту контактировать с ней и ее детьми под угрозой наказания. Нельзя сказать, что закон точно спас бы именно их жизни, но многим семейным маньякам он поставит преграду - и чьи-то жизни будут спасены.

Законопроект, очевидно, нужен. Очевидно, что наше общество дозрело до обсуждения темы семейно-бытового насилия уже на серьезном уровне и до принятия закона. Главное - не подменять предмет дискуссии страхами и голосами из собственной головы, ну и принять именно тот вариант, который будет работать в нашем, увы, реальном, а не идеальном мире.