Внутренний Тянитолкай

В ходе специальной военной операции по освобождению территорий России от украины наша система должна решать проблему, в которой заложено большое внутреннее противоречие.

С одной стороны, системе нужно бороться, воевать и побеждать, нужно создать всеобщую лояльность.

Чтобы войска были мотивированы, чтобы чиновники делали что-нибудь полезное, чтобы народ поддерживал, чтобы разного рода санкции и трудности успешно переживались.

С другой стороны, система должна на каждом шагу, в каждом своем движении держать войска, чиновников, народ, словом, всю страну - на очень коротком поводке, в состоянии полнейшей неопределенности и как можно большей пассивности, тогда как для побед и свершений, напротив, требуются активность и звонкая определенность.

Власть как бы говорит стране: «Ну, ты там что-нибудь делай, но только немножко, строго по линеечке».

Потому что властям нигде и ни в чем нельзя проявить последовательность, приложить силы до конца, до упора.

Сделаешь ты, к примеру, из своих военных командиров героев - стране ведь нужны герои в момент войны, не так ли? - а они возомнят что-нибудь этакое о себе, да и превратятся в новых Варенниковых, Рохлиных и Стрелковых, и тогда жди беды.

Или включил ты зеленый свет для волонтеров, помогающих фронту, каких-то активистов и добровольцев, которые вроде бы чем-то полезным шуршат, деньги собирают, помощь привозят, придумывают что-то хорошее, - а они потом решат, что если уж они так удачно развернулись, то дальше, пожалуй, можно и в депутаты пойти, партию сделать, демонстрацию организовать, они ж все русские патриоты, не либералы, не навальнисты, их уже и медалями наградили, - и что с ними делать, по автозакам пихать?

Или расскажешь народу в телевизоре про то, что такое, собственно, наша победа и в чем состоит цель спецоперации, что такое на практике денацификация или демилитаризация, внятно расскажешь, с цифрами и примерами, - а дальше окажется, что именно того, о чем ты рассказывал, ты добиться не можешь, а может, уже и не хочешь, Эрдоган позвонил, что-то интересное предложил, - словом, планировали одно, а получилось другое, и что тогда, признаваться, что все не так, как оно было вчера?

Или можно, допустим, отправить на Украину призывников, ударить, как говорится, в колокол народного гнева, ставить в эфир рассказы пленных о том, как их пытали, разжечь огонь настоящей ненависти, всерьез бить по Киеву, по тамошней критической инфраструктуре - и в результате добиться того, что люди будут реагировать на происходящее не вяло-осторожно, а бурно-агрессивно, - но как тогда мир заключать, если товарищ Блинкин вдруг решит сменить пластинку на более или менее выгодных условиях? Эээ, извините, нацисты больше не нацисты?

Можно объяснить стране, что Украина есть ни что иное, как Россия, что мы не россияне, а русские, один народ по обе стороны беловежской границы, что мы рискуем всем во имя своего и своих, а не какого-то мутного антифашизма, - но что тогда делать с многонациональным народом РФ, у которого день независимости 12 июня, с Белоруссией и Казахстаном, со страхом поволжской и кавказской вольницы, с опасностью русского фашизма, наконец, который мы так долго бороли?

И так во всем.

Надо что-нибудь делать, но на всякий случай ничего делать не надо, а то мало ли как оно повернется.

Надо говорить А, но ни в коем случае нельзя говорить Б, ведь всякая последовательность - как длинный хвост, за который можно поймать, тогда как нужно иметь возможность то прыгать по открытой земле, а то быстро исчезнуть в кустах, если понадобится.

Поэтому система и дальше будет упорно пытаться идти вперед и назад одновременно, как Тянитолкай.

И я, кстати, не исключаю, что у нее получится - если ей и нам всем повезет.

А если не повезет?

Ну, не будем о грустном.