Страна победившего сюрреализма

Надежда Савченко встала на биржу труда как безработная. Сама говорит: видимо, первый случай, когда работу подобным образом ищет народный депутат. Ну что ж, эпатировать публику Надежда умеет - так или иначе, она говорит, что денег осталось максимум на месяц, потом придется брать у мамы. Пока она, правда, была замечена летящей в Черногорию первым классом. Ну, может, шикануть пытается напоследок или мама богатая, что ж!

А ведь три года назад, когда она сидела в российской тюрьме, она была героем. Ее отфотошопленное лицо висело на украинских улицах, она была Героем Украины, депутатом Верховной Рады, одним из самых уважаемых людей в несчастной своей стране. И когда она вернулась на Украину два года назад, за ней бежали журналисты, с ней пытался сфотографироваться Петр Порошенко, а сама Надя явно упивалась моментом славы, не догадываясь, естественно, что совсем скоро перестанет быть нужной.

А она действительно перестала быть нужной украинскому режиму ровно в тот момент, когда ее освободили. Перестала символизировать жестокость москальских тюремщиков - все, в расход. Ну то есть ей предлагали не расход, а почетную пенсию; все, что от нее требовалось, - сидеть в зале Верховной Рады и послушно нажимать кнопочку голосования в такт со всеми. Но бедная летчица-вертолетчица и до всех майданных событий, похоже, не отличалась психической стабильностью, а тут совсем с ней попрощалась.

Эпатировала, но оказалось, что новостные заголовки существуют один день и не приносят никаких политических дивидендов. Пыталась направить неуемную энергию в конструктивное русло и заняться обменом пленных - получила проклятия на свою голову от толп украинских леммингов; бедная Надя так и не поняла, что власть там захватили не шибко думающие вперед животные. Ну и в конце, видимо, отчаялась. Закономерный итог: оказавшись в украинской тюрьме, Савченко была забыта и неравнодушными украинцами, и прогрессивной российской общественностью, и международными правозащитниками.

Чудовищной трагичности на самом деле у человека судьба получилась. Не нужна никому на родине она и сейчас. Даже если выходка с центром занятости - очередная попытка эпатировать публику, правду не перешибешь: летчица Савченко больше не герой и не символ, исключительно подзабытая, пытающаяся напомнить о себе городская сумасшедшая. Хотя и симпатичная своей отчаянной борьбой против украинского режима.

Надежда и совесть рукопожатной интеллигенции режиссер Олег Сенцов имеет все шансы повторить трагедию Нади.

Литературную до невозможности, но жизненную, потому что Украина - страна победившего сюрреализма. Якобы голодавший, но заметно округлившийся узник совести вышел на свободу и немедленно подтвердил все обвинения кровавой российской гэбни: на совместной пресс-конференции с другим узником Александром Кольченко он дал понять, что действительно готовил теракт в Крыму, - а что, собственно, тут такого? Уж если он находился на оккупированной территории, то и действовал последовательно; логика шизофреников вообще такая, последовательная.

Но не суть. Гораздо интереснее будет посмотреть на другое: на то, как символ совести Сенцов медленно, но верно забывается, становится ненужным, уходит из повестки дня. А так ведь и будет, совершенно точно и очень скоро; возможно, ему ненадолго удастся добиться, чтобы вышли новостные заголовки с его именем, но великому режиссеру потребуется как минимум снять фильм. Многие ли слышали о фильмах Сенцова до того, как его посадили?

Что ему останется? Голодать в знак протеста против чего-нибудь; тут выбор широк, а голодовка - уже испытанное средство привлечь к себе внимание. Поймет ли наш режиссер то, чего не поняла Савченко, - что борьба с режимом на Украине приносит намного меньше дивидендов, чем то же самое в кровавом Мордоре? Или же не поймет, попытается действовать привычными методами, привыкший к славе и известности, выдаваемым даром? И что станет финалом? Законы жанра настойчиво требуют повторения теракта, но уже в Киеве (ну, когда Сенцов поймет, что Киев тоже оккупирован неправильной, недостаточно радикальной украинской властью). Жизнь, повторим, не литература, но если речь идет не про Украину.

Бедная, бедная Надежда, раскормленная дармовой известностью, - она не смогла без нее жить и сейчас стучится о биржу труда. Через пару лет придет ли туда же Сенцов, вырастивший на все той же дармовой известности немалый кусок идентичности?

Иди, Олег, лети, Олег, шатай режим, Олег. И выйдет твое лучшее кино, режиссер Сенцов, то кино, которое ты выкроишь из собственной жизни. А мы, нерукопожатные, мы, мордорцы, мы, орки, - мы будем смотреть через толстое стекло российско-украинской границы и смеяться. Мы пожалели Надю, но не пожалели тебя, потому что нам легко пожалеть женщину, к тому же солдата, но не террориста. Давай, Олег. Начинай представление.

Признание Украины. Почему стал возможным обмен 35 на 35