Смесь французского с нижепрожиточным

На фоне многочисленных сигналов о том, что корабль европейской экономики попал в сильнейший шторм, одним из проявлений которого стали обнародованные на днях данные Евростата о новом абсолютном рекорде инфляции в зоне евро, президент Франции Эммануэль Макрон сделал алармистское заявление о том, что худшее впереди.

Не раз взрывавший информационное пространство резонансными высказываниями вроде фразы о смерти мозга НАТО, президент Макрон фактически взял на себя роль могильщика концепции золотого миллиарда, а также теории государства всеобщего благоденствия (welfare state) и царивших на протяжении последних десятилетий во всех неблагополучных уголках афро-азиатского мира представлений о том, что «земля, текущая молоком и медом», - не только Израиль, как сказано в Торе, но и объединенная Европа - ЕС, реализовавший неубиваемую европейскую мечту.

И вот Эммануэль Макрон рискнул пойти против течения, предупредив, что не будет вам здесь больше ни молока, ни меда, ни всего остального. Вернее, будет, но на всех не хватит. Каждый должен быть морально готов к тому, что не хватит ему. Потому что наступили лютые и непредсказуемые времена.

Открывая первое после летнего перерыва заседание совета министров, президент Макрон заявил: «Я считаю, что мы живем в период потрясений. Мы переживаем - и процесс начался не нынешним летом, а в последние годы - закат того, что можно считать изобилием». «Период, который мы переживаем вместе с нашими соотечественниками, структурируется серией кризисов один хуже другого», - продолжал французский лидер.

В числе кризисов он упомянул потрясения в сфере технологичной продукции, «которая казалась постоянно доступной», нарушение цепочки добавленной стоимости, нехватку технологических материалов, «конец изобилия земель и даже воды», природные пожары, бушующие во Франции, засуху, ситуацию в сфере безопасности как во Франции, так и за ее пределами. Вдобавок скороговоркой были упомянуты даже изменения в Мали, которые вынудили Францию реорганизовать свои силы в зоне африканского Сахеля, ну и конфликт на Украине.

Список был длинный, и министрам французского правительства, наверное, в тот момент даже могло показаться, что перечисление Эммануэля Макрона будет продолжаться бесконечно.

Однако, нагнав жути, президент Макрон ведь должен был выйти на жизнеутверждающий финал. В его речи он оказался следующим: «Мы должны говорить открыто о том, что наша свобода, режим свободы, в котором мы привыкли жить, имеет цену. И иногда, когда требуется его защищать, предполагаются жертвы. Я надеюсь, что в ближайшие недели и месяцы мы сможем подтвердить очень сильное единство правительства, сил большинства вокруг курса, который позволит нам укрепить наш суверенитет, нашу французскую и европейскую независимость».

То есть смысл программного монолога состоял в том, что тяготы и лишения неизбежны, через них придется пройти, чтобы не задохнуться - не потерять сам воздух, которым со времен Французской революции дышит республика. Воздух свободы. А «Желтые жилеты» теперь должны понять, что их протесты неуместны и аморальны. Время такое, ребята, очнитесь, какие могут быть претензии и вопросы к власти. Если кто-то никак не может без того, чтобы не покричать и не помахать руками на улицах Парижа, - пусть надевает не желтый, а жовто-блакитный жилет и идет на бульвар Ланн к российскому посольству.

Пикетировать, защищать украинскую цитадель демократии, добрую и человеколюбивую территорию свободы с полями подсолнухов, раздавленных гусеницами танков.

Ставший президентом Франции, но не ее философом, Эммануэль Макрон тем не менее время от времени испытывает потребность показать, что он не просто госслужащий в костюме с иголочки на высшей государственной должности, не просто бесцветный функционер эпохи технократических лидеров.

Выступление на заседании совета министров - замах на нечто большее. Учитывая прозвучавшие формулировки и выводы, чем здесь не попытка - пусть на бегу, в режиме рабочей встречи своего правительства, - но все же попытка встать вровень с философами западного мира, которые на протяжении столетий предупреждали его о грозящих потрясениях.

На рубеже XVIII-XIX веков британец Роберт Мальтус ошарашил мир теорией о том, что неконтролируемый рост народонаселения может привести к снижению благосостояния и массовому голоду, и в определенном смысле предвосхитил появление своего соотечественника Джона Кейнса и кейнсианства, ставшего реакцией на Великую депрессию.

Обещавшая сделать мир все более интегрированным, взаимозависимым, управляемым и устойчивым к кризисам глобализация в начале 2000-х годов породила было надежды, что старик Мальтус безнадежно устарел. Тогда показалось, что его превратившееся в историческое проклятие мрачное пророчество, сводившееся к тому, что всем никогда не будет хорошо и кому-то обязательно должно быть плохо, со временем можно будет отменить. Именно тогда, в начале 2000-х, и расправила крылья идея европейской мечты и общеевропейского дома, построенного на земле молока и меда, где несут свои чистые воды Рейн и Сена. Когда для глобализации прозвенел тревожный звонок в виде глобального финансового кризиса 2008-2009 годов. Помнится, в его колодец попытался заглянуть Фрэнсис Фукуяма, который что-то там писал про конец истории и проблемы модели слабо регулируемого финансового капитализма, но потом крышку колодца предпочли захлопнуть и на дно не смотреть.

И вот теперь, когда евро уже стоит меньше доллара, когда инфляция бьет рекорды и происходит многое другое, чем забита новостная лента, которую уже страшно смотреть, на сцену вышел президент-философ Эммануэль Макрон - наш современный Мальтус, Кейнс, Фукуяма в одном флаконе. Да, еще и Шпенглер с его «Закатом Европы». Вышел и вывалил из своего вместительного портфеля на стол кабинета министров все те угрозы и вызовы французам, о которых уже нельзя молчать.

Впрочем, налицо угрозы не только французам, но и золотому миллиарду человечества. С него предательски слезает позолота, как сходит загар, приобретенный на Лазурном Берегу.

Президент Макрон на самом деле все свалил в кучу. Никто не в силах отменить сильнейшую за последние 500 лет жару и засуху в Европе, когда по руслу пересохших рек можно ходить пешком. Но ведь есть и совсем другие кризисы.

Рассуждая о режиме свободы, за который придется дорого платить, президент Макрон не мог публично признать, что, в отличие от природных катаклизмов, которые нельзя отменить, большинство из перечисленных им кризисов и проблем носят искусственный, рукотворный характер.

Нынешние проблемы, включая потрясения на энергетическом рынке, нарушение цепочек поставок, закрытие производств и многое другое, созданы им и его партнерами. Они уже давно не занимаются управлением, требующим целенаправленной и последовательной черновой работы, внятной стратегии.

Им явно не до того: управление неинтересно, когда, по их мнению, рушатся устои привычного им мира. На палубе попавшего в шторм корабля они уже не капитаны, поскольку добровольно бросили штурвал. Неудивительно, что, призывая быть готовыми к жертвам для защиты воздуха свободы, Макрон видит главную задачу в том, чтобы одержать экзистенциальную победу в битве с Россией. И когда он говорит про Россию и битву с ней, наверное, ему и хочется почувствовать себя философом, оракулом, а не бюрократом.

Пустившись в долгие рассуждения о мировых кризисах, французский лидер, разумеется, не мог сказать, что он - один из тех, кто кризисы не разрешает, а создает и множит. В итоге получилась смесь французского с нижепрожиточным.