Дары волхвов

В Москву с Афона прибыли дары волхвов. Они выставлены в храме Христа Спасителя, и к ним денно и нощно тянутся бесконечные очереди. Православные люди из Москвы и предместий, из других городов России тянутся на мощи как на свет, как на хлеб духовный.

Какое количество иронии, издевок мы слышим со стороны наших либеральных витий! Упреки и укоры явно или косвенно в мракобесии, непонимании рациональных, материальных устройств жизни.

Но тяготение русских людей - и пожилых, и молодых, и набожных женщин и мужчин, - тяготение к чудесному, - свидетельствует о том, что душа русского человека не заржавела, не очерствела, не зачахла, что она нежна, она открыта небу, что она уповает на чудо, она исполнена ожиданий. Что категория чуда, упование на чудо является естественным. И не только в час беды, хотя беды сыплются на Россию как метеориты. Не только в час предсмертный, в час безысходный, хотя часто наша история безысходна. Чудо есть чувство русского верования, русского понимания мира как мира чудесного, как мира, в котором присутствует божественное, нежданное, присутствует нечаянная радость. Ощущение мира как нечаянной радости - одно из главных достижений русского духовного, поэтического и религиозного сознания.

Русскую историю и русский народ как носитель русского времени не понять без категории чуда. Россия на протяжении своей истории должна была бы погибнуть многократно, погибнуть бесследно. В недрах русского времени вдруг разверзаются «черные дыры», куда проваливается русская цивилизация, чтобы больше не появиться. Но она возрождается. Таинственным образом, не объяснимым ни экономическими факторами, ни геополитическими или элитными представлениями. Она появляется в результате чуда. Чудо каждый раз возносит из «черной дыры» русскую цивилизацию, которая, как в сказке об Иване-царевиче, из кипящего котла опять взлетает, становясь еще краше, моложе и отважней.

Чудо приходит в русскую историю. Но если бы русская жизнь, русская душа были черствы, если бы они окаменели, если бы не уповали на чудо, оно бы не свершилось. Чудо приходит туда, где его ждут, где о нем молятся. Приходит туда, где для него построены пристани, причалы. Россия и русская душа - пристань, к которой чудо причаливает.

Сегодняшнее стояние в очередях, продвижение к храму, сегодняшний с блаженными выражениями лиц ход русских людей в сторону даров волхвов - удивителен. Русские люди верят, что дары не просто принесены как артефакты, не просто пришли с Афона, а что их действительно в Москву принесли волхвы. Я убежден, что есть наивные верящие люди, которые бродят по московским улицам и весям, заходят в супермаркеты, движутся по Новому Арбату и ищут волхвов. Не возникнет ли где-нибудь в звездном островерхом колпаке Мельхиор, который несет дары? Или не увидят ли они Каспара в пышном фиолетовом тюрбане? Не появится ли на каком-нибудь перекрестке Валтасар, укутанный в таинственные хламиды?

Но не там они ищут волхвов. Пусть бы ожидающие чуда русские люди пошли на какой-нибудь вокзал, например, Павелецкий. Дождались прихода воронежского поезда. Посмотрели бы, как по перрону движется толпа приезжих. И увидели бы, как из неяркого вагона выходят три человека с лицами воронежских крестьян - с бледными, сосредоточенными, упрямыми лицами. В руках у них котомки. Все трое двигаются по перрону.

И если внимательно присмотреться к туманному серому московскому небу, то можно заметить, что над головами трех приезжих таинственно и нежно мерцает Вифлеемская звезда.