Воронежский историк Аркадий Минаков: Зачем русским нужен консерватизм

Консерватизм (от латинского conservo - сохраняю) - блистательное и интеллектуально мощное направление русской и - шире - европейской мысли, представленное знаковыми именами. В их числе его европейские отцы-основатели - Эдмунд Бёрк, Жозеф де Местр. А также гениальные основоположники русского консерватизма - Гаврила Романович Державин, Николай Михайлович Карамзин, Александр Семенович Шишков. В числе его продолжателей и апологетов - Сергей Семенович Уваров, Василий Андреевич Жуковский, зрелый Александр Сергеевич Пушкин.

Стоит упомянуть Федора Ивановича Тютчева, Николая Васильевича Гоголя, Николая Яковлевича Данилевского, Федора Михайловича Достоевского. Невозможно обойти Константина Николаевича Леонтьева, Льва Александровича Тихомирова, отца Павла Флоренского, Ивана Александровича Ильина.

И даже столь внушительный список будет не полным без Алексея Федоровича Лосева, Александра Исаевича Солженицына, Игоря Ростиславовича Шафаревича - и сотен других не менее масштабных фигур из национального русского пантеона.

Тем не менее даже по сей день с понятием «консерватизм» связаны негативные коннотации. Его связывают с отсталостью, стремлением сохранить архаику, начальстволюбием, интересами господствующих классов и т.д. Столь негативные определения являются результатом более чем двухвековой работы - черного пиара, или, если хотите, военной пропаганды оппонентов и противников консерваторов, как западноевропейских, так и российских.

Ими традиционно выступали радикальные либералы и представители социалистического лагеря. Наличие подобной черной легенды предполагает необходимость терпеливой разъяснительной и просветительской работы, но она даст результаты лишь спустя годы.

Не стоит переживать из-за того, что, как правило, значительная часть молодежи невосприимчива к консервативным ценностям. Мне кажется, что в целом молодежь просто в силу возрастных особенностей исходно запрограммирована на поиск принципиально нового, именно поэтому она так легко попадает под воздействие радикальных доктрин, гарантирующих заманчивую новизну, драйв и т.д. К консервативным убеждениям, как правило, приходят уже в зрелом возрасте, часто пережив бурное увлечение прямо противоположными по мировоззрению учениями.

У молодых людей отсутствуют желание и опыт считаться с величественным тысячелетним ритмом традиции. Они не в состоянии принять ее богатство и налагаемые ею аскетические ограничения: моральные, эстетические, интеллектуальные... Чтобы прийти к консервативным ценностям, надо многое пережить, узнать, побывать на краю экзистенциальной бездны. Пережить заживо смерть, выработать волю к подлинной любви, свободе и порядку. Приобрести жизненный опыт, которого у молодежи не может быть по определению.

Есть четко прослеживаемая закономерность: подавляющее большинство видных идейных консерваторов начинали как левые радикалы или левые либералы. Наиболее яркими примерами выступают былые ультрарадикалы: фурьерист Достоевский и идеолог террористической «Народной воли» Тихомиров. В то же время какая-то часть современных молодых людей изначально вполне восприимчива к консервативной системе ценностей: православная молодежь, причем весьма значительный ее сегмент, в меньшей степени - студенты-гуманитарии.

Правда, они явное меньшинство, составляющее в лучшем случае несколько процентов. В обществе, где отсутствует жесткая регламентация поведения традицией, немногочисленность консерваторов неизбежна. Но роль и значимость такой молодежи будут возрастать по мере того, как роль консервативных ценностей будет становиться весомее в нынешнем brave new world. Ибо чем сильнее вызов, тем мощнее, ярче и убедительнее окажется обратная реакция.

С 1917 года заветными понятиями в тезаурусе левой идеологии являлись справедливость и равенство. Идеи «Манифеста коммунистической партии» Карла Маркса или «Государства и революции» Владимира Ленина, посвященные созданию общества всеобщего равенства, звучали для многих завораживающе. Для достижения равенства и справедливости необходимо было ликвидировать частную собственность, порождающую отношения эксплуатации, господства и подчинения, и, соответственно, основные последствия частнособственнических отношений - государство, право, религию, семью, культурно-историческую традицию и т.д.

На практике попытка реализации левых идей обернулась страшным насилием над действительностью, миллионами жертв, уничтожением целых классов, людоедской коллективизацией, ГУЛАГом и т.д. Соответствующие особенности советского периода вытекали из глубинной логики леворадикальной идеологии. В итоге грандиозный левый эксперимент завершился саморазрушением советского государства в конце 1980-х - начале 1990-х годов и естественным образом себя изжил.

С 1991 года в нашем государстве и обществе начала было безраздельно господствовать либеральная идея, ключевым понятием которой является свобода. Либеральный эксперимент в сравнении с советским, безусловно, расширил сферу экономических, политических и личных свобод. Однако качество свободы, не ограниченной моралью и традицией, оказалось чудовищным.

Цена, которую государству и обществу пришлось заплатить за нее, оказалась непомерно высока. Распад государства - крупнейшая геополитическая катастрофа XX века, существенное ограничение суверенитета и унизительная зависимость от западных партнеров. Расчленение русского народа, обнищание огромного числа людей, колоссальное социальное неравенство. Возникновение олигархата, нравственная и интеллектуальная деградация, демографический спад и т.д.

В силу того что левая и либеральная идеи оказались на практике скомпрометированными в самых разных социальных слоях, снизу доверху, все настойчивее стал появляться интерес к консерватизму как альтернативному идеологическому, политическому, культурному и нравственному проекту.

Сейчас, как представляется, оформился достаточно мощный не имитационный запрос части элит и масс на идеологию и систему ценностей, которые обеспечивают стабильность и порядок без потрясений и революций - и в то же время не исключают развития, опираясь на позитивные традиции прошлого.

Государство и общество начали медленное, но неуклонное движение к той мировоззренческой системе, в которой ключевым понятием является традиция. Именно традиция - системообразующая категория в мировоззрении, философии и политической идеологии консерватизма.

Приведем короткую историческую справку. Первоначально консерватизм появился в конце XVIII века как реакция на рационализм и индивидуализм Нового времени, а также теорию прогресса (которая ассоциировалась с уверенностью в постоянном увеличении в мире свободы, знаний, богатства, порядка, нравственности), воплощением которых стала так называемая Великая Французская революция.

Он заявил о себе как идейное течение, ставящее своей целью актуализацию позитивных традиций и ценностей прошлого, обеспечивающих органическую непрерывность развития общества. Одной из важнейших ценностей для консерватизма является культ трансцендентного начала, религия, которая, согласно воззрениям консерваторов, придает смысл истории и отдельной человеческой личности.

Для России главенствующей религией, оказавшей огромное влияние на складывание государственности, культуры и национального самосознания, является Православие. Религиозное мировосприятие предполагает признание необходимости общественной иерархии (в обществе всегда будут верхи и низы, всегда будут отношения господства и подчинения, принуждения и насилия).

В силу признания объективного факта естественного неравенства для консерваторов характерен поиск властных, экономических, идеологических и культурных технологий, которые позволяли бы сформировать качественную элиту, готовую во имя высших ценностей жертвовать и своей жизнью. Сориентированную на решение общенациональных задач, а не на удовлетворение собственных узкоэгоистических интересов или создание утопического общества всеобщего равенства без элиты.

Религиозная составляющая консерватизма обусловливает гносеологический пессимизм, определенное скептическое отношение к Ratio, неприятие абсолютизации его возможностей. Крайне осторожное отношение к кабинетным схемам радикального переустройства человеческого общества, а также антропологический пессимизм - понимание ограниченности и несовершенства человеческой природы, ее одержимости силами зла и, соответственно, принципиальной неосуществимости в земных условиях идеального общества.

Для европейского континентального консерватизма всегда характерна высокая оценка сильного государства, приоритет его над интересами индивида. С точки зрения большинства консервативных доктрин, главенствующее значение имеют интересы целого, а не отдельной личности. Важны прежде всего надиндивидуальные ценности (Бог, государство, нация, церковь, общество, семья и т.д.).

Для консерватизма всегда был характерен культ школы, армии, патриотизма, самобытной национальной культуры, исполнительности, дисциплины и порядка, права. То есть тех общественных институтов, обычаев и явлений, которые выступали основными проводниками и хранителями традиции. Сюда же можно добавить такую черту консерватизма, как понимание конкретно-исторической обусловленности уровня прав и свобод.

Консерватизм противостоит идеологиям, в основе которых лежат ценности противоположного порядка: атеизм, материалистическая ориентация политики, моральный релятивизм. Культ рассудка, антитрадиционализм, универсализм, космополитизм. Приоритет интересов индивида над интересами государства, индивидуализм, равенство, культ личных прав и свобод. Приверженность кабинетным теоретическим моделям, культ перемен, революция.

В случае необходимости социальных перемен консерватизм при их осуществлении требует чрезвычайной осторожности и постепенности. Но было бы неверно трактовать консерваторов как противников всего нового. Они выступают лишь против абсолютизации принципа новизны, заведомого примата нового перед уже проверенным старым, что обычно характерно для радикального либерализма и еще более левых течений.

Необходимо констатировать, что в нашем обществе, которое за XX век пережило сильнейшее красное смещение в политическом спектре, традиционные ценности и институты оказались в значительной степени скомпрометированы и разрушены. Произошла атомизация общества. В значительной мере оказалось разрушено национальное самосознание, подорван авторитет государства и закона, существенно разложена традиционная семья. С очень сильным сомнением можно говорить о прочности массового патриотизма.

В сложившихся условиях необходимо наметить систему шагов, которые сделали бы доминирование консервативных ценностей, их влияние на жизнь общества и государства реальными. Исключительную роль в формировании такой системы ценностей играют в Новое время два института (в самом широком смысле) - школа и средства массовой информации. Именно они транслируют систему ценностей, которая создает и поддерживает традицию. Но мы видим, в каком катастрофическом положении, к сожалению, пребывают и наша школа, и наши университеты.

Система образования разрушается со всех сторон. Ее характерные черты: нищенское финансирование и соответствующие зарплаты, бездарные учебные программы и учебники. Необходимость предоставлять гомерическое количество отчетов, справок, графиков, планов, не дающих учителям сил и времени проводить занятия. Перегруженность школьников ненужными предметами, невозможность соблюдать элементарную дисциплину. Отсутствие возможности ставить объективные оценки - за неудовлетворительные оценки учителей наказывают, система ЕГЭ привела к разрушению образованности как таковой.

На школьные проблемы наслоилась гаджетная субкультура, которая разрушает память, эрудицию, способность концентрировать интеллектуальное внимание, умение анализировать и синтезировать знания и т.д. Все больше и больше школьников старших классов просто не умеют удовлетворительно читать и писать, за всю жизнь не осилив ни одной книги. История России и ее культуры в учебниках, созданных авторами либеральной и лево-интернационалистской ориентации, по-прежнему подается как история некой многовековой болезни, которую надо лечить радикальными модернизационными средствами по западноевропейским рецептам.

Затем подобный контингент поступает в вузы, у которых также возникают системные проблемы, по своей остроте и качеству мало чем отличающиеся от проблем средней школы: резкое ухудшение качества абитуриентов и студенческой массы, нищенское финансирование, унизительно низкие зарплаты профессорско-преподавательского состава, стремительное старение основной массы преподавательского корпуса и многое другое.

Никакого здорового национального самосознания, вкуса к традиционным ценностям нынешние школа и университет по определению сформировать не могут. В сфере образования нужны серьезные изменения, поворот к действенной модели национального образования и воспитания.

Что касается средств массовой информации, которые должны способствовать проведению адекватной национальной политики, то очень значительная их часть по-прежнему занимает либеральную позицию, сформированную в 1990-х годах. По сей день в них явно доминирует убеждение, согласно которому термин «русский» нас разъединяет, а принятие Православия - трагедия для России, зачастую демонстрируются откровенно русофобские умонастроения.

В сфере культуры (как массовой, так и элитарной) мы наблюдаем апофеоз пошлости, навязывание образцов, предполагающих пропаганду порнографии, различных форм девиантного поведения, введение ненормативной лексики в культурное пространство, пропаганду различных форм нетрадиционной сексуальной ориентации и т.д. Вряд ли СМИ в том виде, в каком они функционируют сейчас, могут транслировать систему традиционных ценностей: скорее наоборот.

И тем не менее мы видим в последнее время, что государство - а оно является главным субъектом возрождения традиции - всерьез озаботилось деятельностью традиционных институтов. Исключительную роль здесь призваны сыграть гуманитарные науки - история, литература, русский язык, философия. Можно было бы привести и ряд других, но я назвал ключевые дисциплины.

К сожалению, нынешняя ситуация во многом напоминает ту, которая существовала в Российской Империи. Со времени радикально-западнических реформ Петра I российская государственность была отнюдь не консервативной по своей природе. Ее космополитические и западно-ориентированные верхи, в том числе династия Романовых, часто делали все, чтобы ограничить и свести на нет как консервативные политические движения, так и деятельность консервативных идеологов и деятелей культуры.

В частности, абсолютное большинство в русской печати второй половины XIX века представляли газеты и журналы леворадикального и либерального направлений. Консервативные издания влачили жалкое существование, подвергались диффамации, моральному (и не только!) террору и травле, в том числе на высшем уровне, и, по сути, были маргинализованы. Сейчас мы изучаем их авторов как великих мыслителей, но в реалиях тогдашней жизни им приходилось крайне тяжко.

Дореволюционная власть апеллировала к русской традиции, русской идентичности лишь тогда, когда имел место цивилизационный вызов, угрожающий самому существованию империи. Например, русский консерватизм окончательно оформляется как течение общественной мысли в огне войны 1812 года, когда на первый план выдвинулись выдающиеся деятели консервативного направления. Тогда русский консерватизм впервые артикулировал себя, одержал блистательную идейную победу и способствовал грандиозной военной победе над одним из величайших полководцев в мировой истории.

Русские консерваторы временно спасли власть в 1905-1907 годах, когда Россия уже погружалась в красную смуту. Но после того как произошла частичная стабилизация, либеральная бюрократия, при пассивном отношении монарха, расколола русское консервативное движение и сделала все для его компрометации. В феврале 1917-го государство защищать было уже некому.

В СССР к 1934 году сталинское руководство, принимая в расчет события, произошедшие в Германии в 1933-м, частично, в редуцированном, очень ограниченном виде вернуло в публичное культурное поле имена Пушкина, Александра Невского, Дмитрия Донского, адмирала Ушакова. Обращаться к каноническим для марксистов образам Маркса, Энгельса, Ленина, Клары Цеткин или Розы Люксембург в преддверии большой войны было самоубийственно. А в феврале-декабре 1991 года тогдашние советские консерваторы были блокированы как властью, так и мощными либеральными силами.

Исторический опыт показывает, что парадигма верховной власти, которая обращается к консервативно-патриотическим ценностям лишь в моменты смертельной для нее опасности и, напротив, максимально их ограничивает, а то и подавляет в относительно спокойные для нее периоды, глубоко порочна и опасна. Более того, в определенных условиях она чревата социальной и национальной катастрофой. Поэтому усвоение и актуализация русского и мирового консервативного наследия - одна из самых главных задач современного русского общества.