Миф об утраченной культуре. Как Петр I учил дворянство нерусскому языку

В XIX веке в России появилась странная мода, до сих пор, к сожалению, не исчезнувшая. Ее породили самозваные защитники русского народа от немецкого засилья. Их мысль была проста: реформы Петра Великого уничтожили традиционную русскую культуру, подменили ее чужой, занесенной из Европы, и, что особенно печально, породили разобщение русского общества. Оно разделилось на европеизированную элиту и сохранившее древние обычаи простонародье. Произошел цивилизационный перелом, расколовший общество, что стало причиной множества бед.

Впервые идею немецкого засилья сформулировал в XVIII веке довольно посредственный историк князь Щербатов, много писавший о повреждении нравов в послепетровской России. Затем о том же говорили и консерваторы, и либералы, в советские времена идея оказалась не забыта и стала одним из пунктов приговора царизму (хотя начиная со времен Сталина советские историки Петру I скорее симпатизировали). Ну а в последние десятилетия разговоры о цивилизационной катастрофе все чаще заводят те, кто любит рассказать доверчивым слушателям про тысячелетнюю эксплуатацию нашего народа иноземцами. Миф об утраченной культуре оказался удивительно прочен. Но, как и в случае с большинством мифов, при внимательном рассмотрении фактов оказывается, что он стоит на чрезвычайно шатком основании, отчего легко может быть разоблачен. Чем мы и займемся.

Языковой отрыв элиты от народа

Прежде всего стоит отметить, что в истории России ситуация, когда народ и элита используют буквально разные языки, встречается не в первый раз. После того как Русь была крещена и приобщилась к высокой книжной культуре, произошло то же самое, что и при Петре I. Оказалось, что речь вчерашних язычников совершенно не приспособлена для высокоученых бесед или трактатов. И в результате все образованные люди начали говорить и писать на локальной версии старославянского языка, то есть на болгарском диалекте IX века, распространенном в греческом городе Фессалоники, который тогда по стечению обстоятельств населяли славяне.

Но вот простой народ продолжал разговаривать на местных славянских диалектах, которые довольно сильно различались между собой и одновременно столь же сильно отличались от старославянского. Достаточно сравнить живой язык, которым написаны берестяные грамоты Новгорода, и книжный язык летописей, чтобы убедиться в очевидном факте - разрыв между элитарной и народной культурами был ничуть не меньше, чем после Петра I. Казалось бы, за несколько столетий положение дел должно было измениться. Ведь русификация русского дворянства случилась уже через сто лет после реформ начала XVIII века. Но еще Иван Грозный в своих посланиях изъясняется столь архаичным и сложным слогом, что его легко понял бы русский князь, живший за пять столетий до рождения первого царя.

...удивительную власть папского престола в пору его наивысшего могущества можно понять лишь через существование трансъевропейского ученого мира, пишущего на латыни, и такого представления о мире, разделяемого буквально каждым, согласно которому двуязычная интеллигенция, выполняющая роль посредника между разговорным языком и латынью, служила также посредником между землей и небом.

Бенедикт Андерсон, «Воображаемые сообщества»

Но самое интересное, что Россия была не одинока. Точно такую же картину можно было наблюдать по всей Европе со Средних веков и местами аж до XIX века. После того как под ударами варваров рухнула Западная Римская империя, выяснилось, что примитивные наречия завоевателей нельзя использовать ни в богослужении, ни в науке, ни в литературе. И вся образованная Европа на столетия перешла на латынь, ставшую воистину языком международного общения (куда там нынешнему английскому!). Священник, монах, чиновник или врач из Испании мог легко объясниться со своим австрийским коллегой просто потому, что оба они получали образование на латыни, привыкли говорить и писать именно на ней.

К латыни так привыкли, что выпуск работ на национальных языках долгое время считался вызовом научной общественности и моветоном. А преподавание на латыни начали отменять лишь в XIX веке. Вот она - Европа! Полторы тысячи лет элита говорила и писала на мертвом языке, непонятном простонародью, и ничего. Никто не жалуется, не пишет, что произошла цивилизационная катастрофа. Более того, к примеру, в Венгрии, отличавшейся многонациональным составом, государственное делопроизводство на латинском языке отменили только в XIX веке. Я не могу даже представить, как бы изошли желчью защитники русского народа, если бы в России все было устроено точно так же. Приходишь этак к государеву человеку, а у него все бумаги на непонятном языке. И куда бедному крестьянину податься? А вот европейцы - ничего, терпели.

В Англии после норманнского завоевания и до начала XV века вся знать разговаривала и писала на французском языке, оставив английский для простонародья. Ну и убеждение, что английская речь - для всяких там нищих, матросов и конюхов, было столь сильным, что судьи и адвокаты аж до 1731 года использовали французский язык, который пришлось отменять специальным законом. Вот она - сила британских традиций! Немцы отстали от новейших культурных веяний аж на несколько столетий. Примерно в то же самое время, когда шли петровские реформы, в Германии началась эпоха Просвещения. Центром притяжения всех, кто претендовал на право называться культурным и образованным человеком, стала Франция.

Латинский был не только языком - носителем образования, он был единственным языком, которому только и обучали (…) французский язык, слывя просто-напросто испорченной латынью, лишь через несколько веков был возведен в ранг литературного.

Марк Блок, «Феодальное общество»

В результате немецкая знать на сто лет забыла грубый родной язык и начала изъясняться на утонченном французском. При дворе прусского короля Фридриха Великого все говорили на иностранном языке, который один мог выразить все тончайшие нюансы изысканной речи, в то время как немецкий годился лишь для казармы. Даже высший военный орден Пруссии гордо нес на голубом эмалевом кресте золотую французскую надпись «Pour le Merite». Потому что так было принято. И мне решительно непонятно, отчего русские должны страдать, что их крестьянство не могло понять разговор аристократов, а немцам - просто наплевать на французский их элиты.

На каком языке говорила знать в Османской империи?

Ну и наконец, если вы думаете, что подобное было только в Европе, где, как известно, сплошной феминизм и содомия, то глубоко ошибаетесь. На средневековом Востоке после арабского завоевания случилось то же самое - местные языки не годились для высоких задач, и произошел повсеместный переход на арабский. То есть хочешь получить образование - учи иностранный язык, на твоем родном тут не говорят. С турками, между прочим, было даже интереснее. Изначально турки были довольно-таки диким племенем, пришедшим из Средней Азии. Но как только они создали великую империю, пришлось отказываться от простого языка кочевников.

Так что османский язык, на котором говорили вся турецкая знать и все чиновники вплоть до реформ Ататюрка, - лишь в небольшой мере тюркский язык. Он был переполнен арабской и персидской лексикой (до 90% не тюркских слов), а также заимствованными грамматическими конструкциями. Так что для анатолийского крестьянина константинопольский вельможа говорил на иностранном, совершенно непонятном языке. Зато османская литература отличалась редкой изысканностью, а официальные бумаги писались столь высоким стилем, что сейчас могут вызвать невольную улыбку.

Впрочем, вернемся к русским делам. Предположим, что широкого использования немецкого и затем французского языка не произошло. Но что же тогда делать? Как преподавать науки, писать учебники, заниматься просвещением, что было ключевой задачей для России XVIII века, которая бесцеремонно ворвалась в число первых держав мира и уверенно заняла там свое место? И здесь нашей аристократии помогли иностранные языки. Еще недавно из Московии приезжали бояре, разговаривающие только через толмачей и облаченные в длинные собольи шубы, а теперь из Российской империи прибывают по-европейски одетые и хорошо образованные люди. Очень ценный результат, когда элиту твоего государства начинают считать своими те, кто уже входит в число вершителей мировых судеб.

В 1789-1794 годы Российская академия наук, смоделированная по образцу Académie française, выпустила шеститомный словарь русского языка, вслед за которым в 1802-м вышел официальный учебник грамматики. Оба издания представляли собой триумф разговорного языка над церковнославянским.

Бенедикт Андерсон, «Воображаемые сообщества»

Русский язык того времени слишком архаичен, примитивен и просто не приспособлен к выполнению многих сложных задач. Оттого даже в документах, которые писались на русском языке, например, воинских уставах, мы встретим огромное количество иностранных слов. То есть там, где применялся русский язык, наши предки шли по турецкому пути и просто заимствовали чужую лексику. Литературные опыты знаменитых поэтов Тредиаковского или Сумарокова для современного читателя написаны смутным языком, в котором понятна хорошо если половина слов. И только начиная с Ломоносова и Державина русский литературный язык становится более привычным, хотя звучит все еще крайне старомодно. Зато в XIX веке происходит настоящая культурная революция. Начиная с наполеоновских войн русская речь входит в моду, становится признаком патриотизма, а дворяне начинают все чаще демонстративно отказываться от французского.

Двуязычие отечественной элиты сохранялось в пушкинскую эпоху, но уже к середине века знание французского могло пригодиться разве что за границей или если приходилось продемонстрировать собственную ученость. Русская элита стремительно русифицировалась. Кстати, с немецкой аристократией произошло то же самое. В войне с французскими захватчиками, а затем в мечтаниях о единой Германии все дружно и без споров перешли на немецкий язык, а вот говорить по-французски стало как-то даже неприлично.