Махатма из Петропавловки. Имя воронежского поэта Александра Нестругина известно всей читающей России

Я уже давно и в шутку, и всерьез называю его Махатмой. Но не только за внешнее сходство с Махатмой Ганди, тем самым, после смерти которого президенту Путину и поговорить не с кем. Дело в том, что слово «махатма» в переводе с древнеиндийского языка означает «великая душа». И именно ею обладает наш земляк из райцентра Петропавловка, большой русский поэт и бывший судья Александр Нестругин. Его великой душе одинаково близки и понятны «горний ангелов полет» и «дольней лозы прозябанье».

Свидетельство тому - новый сборник Александра Нестругина, лауреата международных, всероссийских и региональных литературных премий. «Упрямая речь» включает ранее не публиковавшиеся в книгах стихотворения - как последних лет, так и рубежных 80-90-х.

Официальную биографию русского поэта Нестругина можно уложить в несколько строк. Родился 1 января 1954 года в селе Скрипниково Калачеевского района Воронежской области. Затерянное в степи Скрипниково редко упоминается в хрониках, так как далеко отстоит даже от межрайонных коммуникаций. Детство запомнилось Саше огородом и рано проснувшейся страстью к рыбалке. О Криуше, пересыхающей речке своего отрочества, он позже напишет: «Она - как ссадинка, как ранка, // Что вроде скоро заживет». Окончил юрфак ВГУ. После которого вернулся в родные места, в соседний райцентр Петропавловка. Начинал следователем прокуратуры, был адвокатом. С 1987 года - судья, а затем - председатель Петропавловского райсуда, ныне упраздненного.

Петропавловский - маленький, сугубо сельский район. Южная окраина Воронежской области. Служба, которая обязывала всегда быть в форме, быть разборчивым в общении. При том, что об Александре Гавриловиче как о справедливом и неподкупном судье по ту сторону решетки ходят легенды, с теми, кому Нестругин выносил приговор, водки не выпьешь. И даже на природе, выбирая место для рыбалки, поэт старается не соприкасаться с бывшими клиентами. Зачем напоминать себе и людям о былом.

С коллегами из других ведомств у Александра Нестругина дружбы особой тоже не вышло. Он всегда служил только закону. Принципиальность его, с одной стороны, снискала большое уважение в профессиональной среде. С другой - была препятствием для карьерного роста. Ведь и после так называемого укрупнения малосоставных районных судов с образованием межрайонного суда он мог бы продолжать служить рядовым судьей. Но Нестругин привык служить только закону, его духу и букве. Учитывать какие-либо внесудебные обстоятельства, пожелания и соображения он уже не смог бы. Поэтому принял непростое для себя решение - уйти на заслуженный отдых.

Но отдых для Нестругина - понятие относительное. С декабря 2008 года он возглавляет литературный клуб «Отчий край» при Петропавловской библиотеке. Плодотворно трудится на творческой ниве. Нестругин - автор десяти книг поэзии и прозы, многих публикаций в центральных и региональных литературных изданиях России и зарубежья.

И, конечно, Александр Гаврилович не бросает любимую рыбалку. Она для него больше, чем увлечение, - свидание с Доном, любимым озерами, тернами и осокорями.

Имя поэта из воронежской Петропавловки известно всей читающей России. Самые придирчивые критики пришли к единодушному мнению, что Александр Нестругин - сложившийся тонкий лирик, прекрасный знаток русского слова и безупречный стилист. Нестругин - поэт настоящий, он идет по магистральному пути русской литературы, продолжая его вслед за Некрасовым, Есениным, Рубцовым. Его поэзия воссоздает лучшие качества русских людей - сострадание, совестливость, терпение и выносливость.

Миф

Не следуя курным канонам,
Я миф задел - и неспроста:
Один ходил шептаться с Доном
Ночами в дальние места!

А по служебным всем лекалам
Дрожать был должен в конуре...
Дошло: «Да у него - Макаров!
Под курткой, в полукобуре!»

Узнав, чему обязан славой,
Я долго головой качал.
На примороженной, на правой
Так ныли пальцы по ночам...

А мной - гордились и пугали.
Сулили: «Ну, гляди, герой...»
Но друг, возлюбленный врагами,
Миф за меня стоял горой!

И тем, кто после трех стаканов
Смелел: «Таких на фонаре...»,
Миф усмехался: «А Макаров -
Под курткой, в полукобуре?»

Он стал родным мне человеком!
...Когда я на него кричал:
«Достал! Иди ты... к древним грекам!» -
Всегда по-русски отвечал...

2019

Угрюмством мучаю жену,
А после - руки ей целую.
Когда уснет… Я так живу:
Срываюсь в ночь, костер зову -
И мы гудим напропалую!

Вяжу крючки на перемет…
Молчу, где вязы в кручу вмяло,
Судьбы читая перевод
На языке оригинала.

Но все равно - я не карась
У безнадеги на кукане.
Меня спасли уже не раз
Исчезнувшие могикане.

Не раз висел на волоске -
Слова к себе меня прижали.
…И щепкой на речном песке
Черчу бессмертные скрижали.

И оклик детства: «Выйдешь, Сань?» -
Я слышу, немотою мучась.
Я так живу, как будто сам,
Зажмурясь, вынул эту участь.

2019

Утро. Морок. Лес роняет рóсево -
Редко, как больного сердца стук…
Теплым хмелем терпкой бражки лосевой
Липнет прель к опавшему листу.

Оседает рыжеватой копотью…
Застилает очи пеленой…
Жадно дышит - то дубовой опадью,
То сморенной свежестью грибной.

Перебродит - будет бражка та еще…
Ей не скажешь - поскорее зрей:
Медлят в ней лосиные ристалища,
Белый пар роняя из ноздрей!

Медлит в ней для слов привычных трудное:
Стиснутая жарким горлом дрожь,
Рвущееся ввысь рыданье трубное -
Ни свинец не оборвет, ни нож!

Лес корить за это утро хмурое
Как решусь? Такое на кону…
Не дышу, а, холод, чуя шкурою,
Бражку недозревшую тяну.

2019

Памяти Союза

Навек ли, навсёды, завжды -
Мрак беловежского деянья?
Неуж от братьев невражды
Мне ждать теперь, как подаянья?

Не дружбы, не сиянья глаз
В больших трудах, в застолье тесном…
Неужто жить теперь без нас
Победам нашим, нашим песням?

Так странно: прямо из кино,
Тая в груди лишь жажду мщенья,
Ушли Саид и Мимино
В свои пески, в свои ущелья.

Ликуют, что пропал Союз,
Что ими, как Тарас, замучен
Отрывок «Нет священней уз…»,
Ведь он на русском был заучен!..

Горюя, в крике не зайдусь,
И, может, в дни прозрений трудных
Хоть тихих слез от них дождусь -
Не напоказных, не прилюдных.

Хоть молчаливой невражды…
И будет это подаянье -
Навек ли, навсёды, завжды?
Как траур. И - как покаянье.

Риска

Все та же вроде ценностей шкала,
Но там, где смутой сбиты, стерты риски,
Ты вместо звезд рисуешь купола,
Он - вышки ставит вместо обелисков.

И рвут сердца, и застят нам глаза
То Мавзолей, то лет расстрельных мощи.
Но риску, что и мой отец врезал
В сороковых, я нахожу - на ощупь...

И вновь они встают передо мной,
Согретые победным алым стягом,
Не ставшие ни страхом, ни виной,-
Звезда, и серп, и молот, - над Рейхстагом.

2019

Не спрашивай, туманная слеза,
Хватало ль мне, кропателю стишков,
Земли, во тьме крутящейся устало,
Для радости...

Да мне через глаза
Просевших льдов, и праздничных пушков
В обветренных ладонях краснотала,
И молодой воды излук
Хватало!

Навстречу мне он выходил из лоз...
Родной до схваток горловых, до спазм,
Не торговал разлив ознобом в розлив.
Но вместе с ним я до обрывов рос...

Да, я, наверно, никого не спас,
Рванувшись слепо к высям горним: «Аз Есмь!»
Но - вздрогнул каждой талой веткой вяз, -
И вздрогнул век, ловя обрывный воздух

Его ветвями...
И - открыл глаза.
И не меня, а небеса увидел!
А много ль счастья мне за это выдал,
Не спрашивай, бессонная слеза.

2019

Черная пахота. Горькие мысли.
Иссиня-черные тучи нависли.
Скоро поземка закружит по-лисьи:
Вынюхав черного поля клочок,
Юркнет в кусты... И тотчас русака
В воздух подбросит - то ли сучка,
То ли взведенного тихо курка
Четкий щелчок.
Черное поле... Нужно немного:
Доброе слово, да где его взять...
В хмури небес потерялась дорога.
Черное поле. Стылая зябь.
Наедине с тишиной и тоской
Пачку нашаришь озябшей рукой,
Станешь прикуривать, спички ломая,
Чуть повернешься... И, взгляд поднимая,
Горькие мысли отбросишь рывком:
Там, за поросшим бурьяном ярком,
Сквозь перелесков усталую роздымь -
Свет пробивается.
Светится озимь!

1980