Александр Дугин: Мы неотвратимо вступаем в новую фазу борьбы - битву за русский код

Вступив в ходе спецоперации в прямое противостояние Западу, даже если сам Запад участвует в нем через украинскую прокси-структуру, которую язык не поворачивается назвать страной, Россия вынуждена защищать суверенитет на всех уровнях.

В отношении военной сферы, экономики и формальной политики защита России очевидна. Но Запад - нечто большее, чем военно-политико-экономическая структура. Запад - цивилизация со своим фундаментальным программным кодом. Из которого вытекает остальное - вооружение, экономика, политика, культура, образование, наука, СМИ и т.д. И Россия вынуждена сражаться по большому счету с западным кодом.

Полного понимания, с кем она ведет борьбу, у российской бюрократии нет, и даже самые яростные противники Запада во власти мыслят в категориях военно-стратегического, политико-дипломатического и информационного противостояния. Между тем переход к новому уровню осмысления властью и обществом того, что такое суверенная цивилизация, неизбежен. Его можно оттягивать, но его нельзя предотвратить.

В Вестфальской системе международных отношений и в теории реализма в международных отношениях национальное государство, признанное (собой и другими) суверенным, по определению не имеет над собой какой-то инстанции, которая могла бы в обязательном порядке диктовать, что государство должно делать, а чего нет. Суверенитет значит: любое суверенное национальное государство может делать то, что пожелает. Но, правда, если способно, ведь кому-то из других государств его действия могут не понравиться. В предельных критических случаях конфликт решает война.

Теории реализма противостоит либерализм в международных отношениях, настаивающий на ограничении суверенитета, на его относительности и на постепенной передаче власти от национальных государств к мировому правительству.

В либеральной теории суверенитет не является ценностью, а тем более высшей. Суверенитет - не более чем переходное состояние на пути к интеграции человечества.

Владимир Путин явно стоит на позициях реализма, которые привели нас в конце концов к спецоперации по демилитаризации и денацификации Украины. Показательно, что в МГИМО, а также среди экспертов-международников, вопреки очевидной ориентации самого Путина, по-прежнему продолжает доминировать либерализм. Налицо, конечно, полная аномалия, но она является результатом глубокого внедрения западного кода в сами основы российской образовательной системы и экспертной среды.

Суверенитет президентом Путиным - вполне в духе реализма - осмысляется прежде всего в военно-стратегических, затем в политических и, третье место, экономических категориях. Поэтому острее всего Россия под его началом реагирует на расширение НАТО на восток, на попытки иностранного вмешательства во внутреннюю политику (вплоть до regime change operation, от чего не отказывается Запад, упорно поддерживая радикальную оппозицию) и - уже в меньшей степени - на прямую зависимость российской экономики от мировых институтов и глобальных западных монополий.

Приблизительно так же представляет себе иерархию суверенитета школа реализма. Если ограничиться ее шкалой, то вопросы науки, культуры, техники, образования, массовых коммуникаций, искусства, в конце концов бытового поведения и психологии населения отступают даже не на второй, а на десятый план. Создается впечатление, что никакого отношения к суверенитету они не имеют, а если и имеют, то отдаленное. Так было бы верно, если бы мы заведомо соглашались с той базовой установкой, что находимся внутри современной западной цивилизации, разделяем ее основные ориентиры и ценности, согласны с ее правилами и нормами, принимаем ее операционную систему. Ведь сама школа реализма в международных отношениях была создана на Западе и остается там влиятельной и авторитетной вплоть до настоящего времени (несмотря на резкий подъем либерализма - особенно в последние 40 лет).

Иными словами, для Владимира Путина вопрос суверенитета России помещается в широко понятую западную парадигму. Россия принимает западный код, но ожесточенно бьется за сохранение суверенитета внутри парадигмы, отвоевывая себе место под солнцем - но под западным, заходящим солнцем. Вот тут и начинается самое важное.

Начатая Россией спецоперация воспринята самим Западом как цивилизационный вызов. Фрэнсис Фукуяма написал в самом ее начале характерную статью под названием «Война Путина против либерального мирового порядка». Здесь важно не только то, что речь идет о вызове глобализму и либерализму в международных отношениях (его можно было бы интерпретировать в терминах реализма - как делают, например, Джон Миршаймер, Генри Киссинджер или Стивен Бэннон), но и о революционной постановке Россией под вопрос самих цивилизационных устоев, которые до последнего момента всецело контролировал Запад. Именно поэтому со спецоперацией встал вопрос о переходе от однополярного мира к многополярному, а здесь уже совершенно иной миропорядок, в котором Запад и его цивилизационный код есть не нечто целое и универсальное, а лишь часть и нечто локальное, региональное, совершенно необязательное для всех остальных. Глобалист Фукуяма увидел в действиях Москвы нечто большее, чем сама Москва.

А увидел он столкновение цивилизаций, о котором предупреждал главный оппонент Фукуямы Самюэль Хантингтон. Россия вступила в цивилизационный, а не национальный, конфликт с Западом. Именно с Западом как цивилизацией, как кодом, а не с отдельными странами. Отсюда - реакция Запада: исключить Россию из самого себя, отрезать от экономических и технологических сетей, изгнать из глобальных и контролируемых Западом структур (а оказалось, что Запад контролирует практически все!), изолировать от незападных партнеров, надавив на них всеми способами, мобилизовать сети, ориентированные на Запад в самой России, чтобы как можно скорее остановить спецоперацию, замедлить русское наступление и в пределе свергнуть Путина.

Запад хочет показать, что без него и соучастия в западной цивилизации Россия погибнет, а если примется настаивать, то Запад станет активно содействовать ее гибели. Сложилась следующая ситуация: Москва, проводя спецоперацию, понимает суверенитет секторально, а Запад - тотально, уже не только на уровне национальных интересов, а на уровне цивилизационного кода, от которого Россию решительно отлучают. Зазор в осознании с нашей стороны порождает отставание с формулировкой суверенной идеологии, с разработкой полноценной суверенной стратегии во всех областях жизни.

Мы до сих пор не поняли, насколько фундаментальным явлением, с точки зрения цивилизации, является спецоперации. Мы начали то, смысла чего до конца не осознали. Речь идет о необходимости совершить невероятное - государственное и всенародное - усилие для обоснования цивилизационного суверенитета. А значит, нам прежде всего необходимо утвердить - отчасти вспомнить, а отчасти создать заново - свой русский код. И его создание требует радикальных перемен в тех сферах, которые явно не являются приоритетными для власти, - философия, наука, культура, образование, искусство, общественное самосознание, психология и даже моды и стили. В совокупности они называются идеологией, но только речь идет не об идеологических вариантах, предлагаемых современным Западом (либерализм, социализм и т.д.), а об особой цивилизационной - русской - идеологии по ту сторону западных клише.

Мы неотвратимо вступаем в новую фазу борьбы - в битву за русский код. И если угодно, борьба не зависит напрямую от успехов и скорости проведения спецоперации. Наше отлучение от Запада уже произошло. Запад приговор России вынес. Исправить ситуацию и вернуть все назад, как было до 24.02.2022, невозможно. Нам надо принять до конца и глубоко последствия того цивилизационного вызова, который мы сами же произвели.