Вычитание Фургала. Как новая процедура выборов меняет региональную политику

Задержание хабаровского губернатора от ЛДПР Сергея Фургала вписывается в ряд громких политических арестов и обысков, начавшихся после голосования по поправкам в Конституцию, и одновременно из него выбивается. Дело против бывшего спецкора «Коммерсанта» и «Ведомостей» Ивана Сафронова, обыски у членов «Открытой России» и активиста Петра Верзилова - продолжение привычной политики власти, игра по прежним правилам.

Не надо сотрудничать с Михаилом Ходорковским, устраивать громкие перформансы, заходить (как в случае Ивана Сафронова) в опасную область оборонки, где любую мелочь могут использовать геополитические враги. Если соблюдаешь правила, тебя, скорее всего, не тронут. Если нарушаешь - рано или поздно придет твоя очередь.

Дело Сергея Фургала в тот же ряд не вписывается, потому что он как раз очень старался не нарушать негласных правил российской политики. Он хоть и выиграл губернаторские выборы вопреки воле Кремля, но получилось у него случайно, а в остальном более системного политика, чем Фургал, представить сложно.

В губернаторской кампании 2018 года, закончившейся для него неожиданной победой, Фургал послушно играл роль технического кандидата, согласованного с Кремлем. В агитации за флажки не выходил. Как и в трех других регионах (Владимирской области, Приморском крае и Хакасии), кандидаты от власти не смогли выиграть в первом туре не из-за силы оппозиции, а потому что люди, раздраженные повышением пенсионного возраста, голосовали за кого угодно кроме них.

Тогда политтехнологи, работавшие в штабе руководителя Хабаровского края Вячеслава Шпорта, говорили, что если бы к выборам допустили хоть сколько-нибудь известного кандидата от КПРФ, открыто критиковавшей пенсионную реформу, регион стал бы красным. Но компартия по согласованию с Кремлем выдвинула никому не известную общественницу Анастасию Саламаху (она все равно набрала 15% голосов), а большая часть протеста ушла к Фургалу.

Единственным моментом, когда Фургал проявил политическую волю, можно считать его отказ снять свою кандидатуру перед вторым туром - соответствующий вариант Кремль элдэпээровцу тоже предлагал. Но отказ перечеркнул бы для Фургала любое политическое будущее в крае - он стал бы предателем в глазах избирателей и не смог бы вновь избраться в Госдуму.

В остальном элдэпээровец демонстрировал послушание: снимался в ролике со Шпортом и говорил, что готов работать его заместителем. После избрания избегал конфликтов с местными единороссами - например, не стал накладывать вето на новую схему формирования заксобрания региона, по которой две трети кресел в нем отходило одномандатникам. Считалось, что она позволит «Единой России» сохранить в краевом парламенте большинство после выборов 2019 года.

Во время местной парламентской кампании Фургал отказался возглавить список ЛДПР и не стал даже агитировать за свою партию - лишь бы не мешать «Единой России».

В рамках прежних правил игры хабаровский губернатор был для Кремля ценным активом. С одной стороны, он успешно играл роль народного губернатора, с другой - всегда подчеркивал свою лояльность центру и лично Владимиру Путину, не критиковал федеральную власть, хотя мог бы заработать на критике неплохие рейтинги. Фургала можно было назвать заклинателем народного недовольства - он казался своим для жителей края, удерживая протест в определенных рамках.

Он не первый глава региона, выступавший в таком амплуа. Долгое время похожим образом удерживался в кресле иркутский губернатор-коммунист Сергей Левченко, карьеру которого подкосило только стихийное бедствие - наводнение в Тулуне. Доработал свой срок экс-мэр Екатеринбурга Евгений Ройзман. Пока не идет речь об отставке мэра Якутска Сарданы Авксентьевой. Система терпела таких персонажей, порой считая их скорее полезными, чем вредными.

Конечно, Фургал требовал для себя некоторых особых условий - например, на тех же выборах в краевой парламент в 2019 году он отказался поддержать «Единую Россию» (точнее, движение «Время перемен», за которым пытались спрятать единороссов). Налицо был обмен: губернатор не агитировал и за родную ЛДПР.

То есть Фургал был хоть и лояльным, но участником торгов с Кремлем - предлагал свои услуги оператора обеспечения стабильности в неспокойном крае, требуя взамен свободы в популистской публичной политике и, скорее всего, каких-то материальных преференций. Подобная роль не такая уж редкая - во многих регионах есть влиятельные игроки (часто никакие не оппозиционеры), ведущие с Кремлем торги за обеспечение лояльности. Такими, например, можно считать депутата Госдумы единоросса Дмитрия Скриванова из Перми или его коллегу по фракции бывшего мэра Мурманска Алексея Веллера.

Конечно, Фургал предлагал больше, чем многие другие, и требовал больше, но в рамках политической прагматики его предложение было для Кремля выгодным. Несмотря на то что единороссы потеряли контроль над краевым парламентом и в большинстве муниципальных советов, регион оставался управляемым и проблем Кремлю не создавал. Причем рейтинг Фургала был в крае выше президентского.

Вертикали хотелось бы иметь дело с более понятным и зависимым персонажем, она подавала Фургалу сигналы, что хорошо бы подвинуться. Например, в аффилированную с ним компанию «Торэкс» приходили с обысками. Но двигаться губернатор не торопился - ведь позволяли старые правила. На голосовании по поправкам в Конституцию Хабаровский край не отличился явкой (она составила 44%), но дал 62% в поддержку изменений - по меркам протестного региона очень неплохо. Сам Фургал публично поддерживал поправки.

Однако Кремлю было уже недостаточно. Ему больше не нужны автономные, пусть и предельно лояльные операторы стабильности в протестных регионах. Торг с регионами не устраивает центр, потому что продажа лояльности все равно подразумевает некоторую самостоятельность - сегодня цена одна, завтра другая. Сначала система отторгала и наказывала нелояльных, а теперь готова карать и тех, кто лоялен по добровольному согласию и на выгодных обеим сторонам условиях. Сигнал прост: не вынуждайте систему торговаться, не попадайте в привилегированное для торга положение - даже случайно.

И отсюда следует, что раз Кремлю не нужны сторонние операторы стабильности, обеспечивающие ее более или менее классическими методами публичной политики, то и сама стабильность в классическом смысле - то есть поддержка большинства - тоже не очень нужна.

Преследование главы края по давним делам начала нулевых, которые не помешали ему три раза пройти в Госдуму и даже возглавить там комитет по охране здоровья, наверняка покажется жителям края политической расправой. Арест народного губернатора, символа неповиновения центру, еще сильнее распалит неспокойный регион. И без того низкие рейтинги «Единой России» (13% на последних выборах), Путина и власти в целом могут пойти вниз накануне госдумских выборов. Но аресту ситуация не помешала, а значит, протестные настроения в отдельных регионах сейчас находятся за рамками кремлевской прагматики.

Голосование по поправкам кажется последним пунктом, когда настрой и предпочтения граждан хоть как-то учитывались в решениях власти. Сейчас оглядка на общественное мнение уходит в прошлое. Кремль будет добиваться нужных ему результатов на выборах другими методами - электронным голосованием, многодневным голосованием, голосованием где угодно и как угодно. Можете быть против, о том, против вы или за, уже никто не спрашивает.

Соколы Жириновского не досчитались хабаровского губернатора. Сергея Фургала обнулили по обвинению в убийствах