Станет ли Фанар разыгрывать карту македонского раскола?

С обострением религиозного противостояния в Черногории из соседней Северной Македонии все чаще стали раздаваться голоса в духе «Наша автокефалия тоже не за горами». И пусть страсти кипят не так явно, для единства канонических территорий Сербской Православной Церкви македонский прецедент гораздо опаснее.

Автокефалия не за горами?

В январе 2020 года вышедший в отставку после неудачной попытки протолкнуть свою страну в ЕС северомакедонский премьер Зоран Заев (который, судя по всему, надолго уходить не собирается, поскольку дверь в Евросоюз не захлопнулась окончательно) и сменивший его технический премьер Оливер Спасовски посетили Стамбул. Там они встретились с константинопольским патриархом Варфоломеем.

Официальное резюме встречи было следующим: пообщались с владыкой и пригласили его к себе в Северную Македонию с ответным визитом. Однако северомакедонские СМИ, ссылаясь на собственные осведомленные источники, рассказали и другие подробности. А первую скрипку в их хоре сыграло электронное издание «Религия», созданное македонским журналистом Марьяном Николовски и имеющее репутацию самого осведомленного в околорелигиозных делах национального медиа.

Издание поведало о том, что Заев и Спасовки подали Варфоломею апелляцию на пересмотр статуса раскольничьей Македонской Православной Церкви. При том что на территории Северной Македонии есть только одна каноническая церковь - Сербская. Константинопольский патриарх апелляцию принял и пообещал ее рассмотреть. Вдобавок со стороны Фанара прозвучало предложение, чтобы представители СПЦ и МПЦ собрались в Стамбуле и урегулировали противоречия. Однако в своем приглашении Варфоломей не упомянул предстоятеля Православной Охридской архиепископии СПЦ Иоанна Врашниковского, который стараниями режима в Скопье превратился в самого настоящего профессионального зека, отсидев по надуманным предлогам в общей сложности около пяти лет, что позволило той же «Религии» не без удовлетворения констатировать: Константинополь вообще не признает канонического владыку стороной конфликта. Правда, они опустили момент, что в приглашении Варфоломея название МПЦ вообще не звучало, потому как всякое негреческое использование термина «Македония» для любого грека, будь он в рясе или без, словно нож в сердце. Вот и теперь Фанар обошелся традиционной для себя формулировкой «Церковь Скопье».

Но то детали. «Религия» позволила себе констатировать: «Вселенский патриархат официально подтвердил, что не отказался от стремления решить вопрос автокефалии Македонской Православной Церкви, несмотря на противодействие Сербской и Русской Православных Церквей». Вот так, и не иначе.

Надо отметить, что и без журналистских версий северомакедонские деятели летали в Стамбул не спонтанно и не с пустыми надеждами. Еще до их визита, накануне празднования православного Рождества, они получили звоночек из Фанара о том, что у них все может получиться.

Так, накануне православного Рождества, аккурат в годовщину появления на свет (благодаря томосу Константинополя) так называемой Православной церкви Украины (ПЦУ), после совместной литургии с митрополитом Львовским Макарием Малетичем константинопольский предстоятель заявил о том, что «по святым канонам Мать-Церковь имеет право решать вопросы единства и стабильности православия». Ну а томос ПЦУ она предоставила, чтобы «уврачевать раскол».

Пикантности моменту добавил следующий факт. Изначально Малетич был священником Украинского экзархата РПЦ (впоследствии - УПЦ МП), а затем стал предстоятелем малочисленной подчеркнуто националистической Украинской автокефальной православной церкви, образованной в годы Гражданской войны. Восстановлен в священном сане он был решением Константинопольского Патриархата опять-таки по апелляции.

То есть Константинополь (точнее, то, что от него осталось) в очередной раз дал понять, что может возводить в сан кого хочет и раздавать томосы кому пожелает, руководствуясь собственным видением политического момента.

Чем македонцы хуже украинцев?

«Фанар собирается легализовать новый раскол, - отреагировал на визит македонцев в Стамбул в своем телеграм-канале глава Синодального отдела РПЦ по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Владимир Легойда. - По сообщениям СМИ, константинопольский патриарх Варфоломей поддержал и принял процедуру апелляции непризнанной Македонской Православной Церкви. Видимо, он решил поставить на поток обслуживание политических элит, использующих религию в своих играх. По сути, перед нами ни что иное, как удар в спину Сербской Православной Церкви, которая и так находится под угрозой гонений в Черногории. У вас еще нет томоса? Тогда мы идем к вам…»

Слова Легойды трудно оспорить, особенно если вспомнить, как развивались события. Переломный момент в эпопее с расколами, которые случились, конечно же, не вчера, произошел в апреле 2018 года, когда Фанар с разницей в один день посетили сразу два страждущих гостя. Первым стал президент Украины Петр Порошенко, вторым - тогдашний президент Македонии (еще не Северной) Георге Иванов. Оба лидера просили Варфоломея о каноническом статусе для раскольничьих деноминаций своих государств.

Патриарх пообещал подумать, и процесс растянулся у него до лета. В июле же он выступил с речью:

«Существование раскола не является аргументом, чтобы лишать весь народ связей с церковной правдой и каноничностью, отрицая нашу ответственность перед Богом и историей, а наоборот, скорее является стимулом для поиска спасительных и объединяющих решений, - сказал Варфоломей. - Когда Мать-Церковь ищет пути спасения наших братьев из Украины и Скопье, она исполняет свой апостольский долг. Наша обязанность и ответственность - привести народы обратно к церковной правде и каноническому порядку».

Процесс приведения Украины к церковной правде и каноническому порядку достиг своего апогея всего через каких-то полгода. А вот македонское направление пока не дождалось своих плодов, и у задержки есть соответствующие причины.

Во-первых, вышеупомянутый Георге Иванов оказался ближе к Виктору Януковичу, чем к Петру Порошенко. Он, конечно, делал все, чтобы утвердить македонский раскол: МПЦ стала единственной православной церковью, получившей государственную регистрацию, а Православная Охридская епископия СПЦ была поставлена вне закона, у нее отобрали все храмы и обители, а ее архиепископа Иоанна Врашниковски несколько раз сажали в тюрьму на долгие сроки за разжигание межнациональной розни и нецелевое использование пожертвований. Причем Иванов пропагандировал существование македонской нации и македонского языка: застроил Скопье памятниками античным героям, зля греков; усилил антиболгарскую пропаганду, зля, собственно, болгар, которые считают македонцев частью своего народа, а их язык - региональным диалектом болгарского. Наконец, Иванов не желал признавать особые права местных албанцев - народа, ставшего главным союзником Запада на Балканах. Он не хотел в угоду Афинам, не признающим существования никакой Македонии - кроме эллинской, - переименовывать государство.

В итоге несговорчивого Иванова удалось убрать из политики, а его правящую партию ВМРО-ДПМНЕ превратить в закошмаренную репрессиями оппозицию. У руля встали Зоран Заев и его социал-демократы. Заев таки дал исключительные права албанцам, пошел на сговор с Афинами, переименовав страну в Северную Македонию, и даже с довольного нелепого памятника снял табличку «Александр Македонский», превратив монументальную композицию в «Памятник всаднику».

Но перечисленных решений оказалось недостаточно. Еще в 2017 году синод МПЦ обратился к Болгарской Православной Церкви (БПЦ) с просьбой восстановить евхаристическое общение, взамен пообещав признать ее Матерью-Церковью. Поначалу его жест был воспринят болгарскими иерархами вполне себе положительно. Мало того, ряд националистически настроенных политиков, включая министра обороны Красимира Каракачанова, буквально подталкивали БПЦ к сближению с македонскими раскольниками, говоря о том, что налицо «исторический шанс объединить македонскую нацию». Однако, узнав о подобных намерениях, свое резкое неприятие высказали греческие церкви (Элладская и Константинопольская). Основной причиной стало все то же неприятие греками славянского македонизма, частично замаскированное под нежелание портить отношения с СПЦ.

Спорить с греками БПЦ не решилась, тем более что у нее с МПЦ имеется и собственное каноническое противоречие. В уставе Болгарской Православной Церкви прописано, что «Болгарский Патриархат является преемником архиепископства Плиски, Преславского Патриархата, Архиепископства Охридского, Тырновского патриархата и Болгарского экзархата». Раскольники, желая подчеркнуть свое историческое право на самостоятельность, также ведут свою преемственность от исторической Охридской архиепископии: в 2009 году они даже переименовали свою религиозную организацию в «Македонскую Православную Церковь - Охридскую архиепископию» (МПЦ ОА). И из-за столь принципиального расхождения, например, делегацию МПЦ-ОА тепло принимали в Болгарии на торжествах в честь святителей Кирилла и Мефодия, но отправить делегацию в Северную Македонию на юбилей Охридской архиепископии БПЦ отказалась.

Типичная балканская история

Теперь самое время сказать пару слов о том, что такое Охридская архиепископия и как появился македонский раскол.

Она была образована в Империи Ромеев (Византии) в начале XI века, после очередной победы над болгарами и упразднения Болгарского Патриархата, и стала автокефальной архиепископией, окормлявшей болгар, сербов, албанцев, влахов.

Интересно, что в начале XIII века она пережила процесс, противоположный тому, что испытывает сейчас СПЦ в Северной Македонии. Пользуясь очередным раздором между болгарами и греками, основатель Сербской Православной Церкви и Печской архиепископии (впоследствии патриархии) святитель Савва Неманич отправился в Никею (где после захвата Константинополя крестоносцами располагалась резиденция патриарха) и попросил автокефалии для сербов. И патриарх автокефалию сербам пожаловал, несмотря на возмущение главы Охридской архиепископии Димитрия Хоматиана. Как видим, история возвращается бумерангом.

Впоследствии архиепископия переходила к болгарам, которые в основном и населяли окормляемые ею земли, потом к сербам, а затем к туркам, которые в 1767 году ее и ликвидировали, переподчинив Константинопольскому Патриархату. По итогам Второй Балканской войны Вардарская Македония и Охридская кафедра перешли в состав Сербии. Во время Первой мировой они ненадолго возвращаются к Болгарии, но после уходят в Югославию, под каноническую юрисдикцию СПЦ. Сербские власти пытаются проводить политику ассимиляции местного населения, заявляя, что живущие в здешних землях болгары - восточные сербы, но ничего кроме сопротивления, принимавшего порой формы партизанской борьбы, не получают. В отличие от светских властей, СПЦ ничем подобным не занимается. В ходе Второй мировой войны в край на время возвращаются болгары и БПЦ, но после 1945 года там воцаряются социалистическая Югославия и, соответственно, СПЦ.

Однако коммунистам, опасавшимся сербского великодержавного шовинизма, как этническое, так и духовное единство сербского мира было не нужно. Болгарам бывшей Вардарской Македонии начали объяснять, что они македонцы, за что им была пожалована отдельная республика в составе СФРЮ. Суть да дело, но дошло и до идеи македонской автокефалии. Причем сложился исторический прецедент: впервые атеистические власти активно поддержали религиозных раскольников. Последние провели три Церковно-народных собора (в 1945-м, 1958-м и 1966 годах), требуя от СПЦ независимости. В 1959-м Белград признал самоуправляемость МПЦ в каноническом единстве с СПЦ, и в новообразованный филиал были поставлены епископы. Однако подзуживаемым коммунистическим властями автокефальникам филиала показалось мало, и они вновь потребовали полной независимости. А после того как им было отказано, в 1967 году окончательно ушли в раскол, который не признала ни одна из православных церквей.

В 2001-м по инициативе Белграда в монастыре святого Наума под Охридом была предпринята попытка решить проблему. СПЦ и МПЦ совместно разработали проект договора, по которому возрождалась историческая Охридская патриархия в составе Сербского Патриархата. Однако по возвращении в Скопье раскольничьи иерархи отозвали свои подписи, в очередной раз поддавшись доводам светских властей. Не последним аргументом для такого демарша стал тот факт, что в проекте не было слова «македонская».

Через год сербский патриарх обратился со специальным посланием к македонскому священству с просьбой уврачевать раскол и вернуться в лоно канонической церкви. На него откликнулся только вышеупомянутый Иоанн Врашниковски, который решением синода СПЦ был поставлен во главе автономной Православной Охридской архиепископии, а с раскольниками было принято решение разорвать всяческое общение. В свою очередь, новопоставленный архиепископ начал свой крестный путь мученика: впереди его ждали аресты, суды и годы в тюремной камере на 40 человек.

Ставки сделаны

Таким образом, на сегодня мы имеем довольно любопытную ситуацию: раскольничью церковь, имеющую канонически поставленную иерархию, что делает македонский прецедент схожим с украинским, а потому для СПЦ он гораздо опаснее черногорского. Во-первых, в Черногории раскольничья церковь была зарегистрирована как общественная организация (в полицейском участке). Во-вторых, ее предстоятеля, крикливого старикана Мираша Дедеича, константинопольский патриарх Варфоломей терпеть не может (в свое время он анафемствовал его за нерадивость, а тот впоследствии публично обзывал предстоятеля турецким патриархом). В-третьих, народ в Черногории массово поддерживает сербское православие. В Северной Македонии все не так.

Судя по некоторым публичным выступлениям не последних церковных деятелей, у Фанара есть свой компромиссный вариант. Так, еще осенью 2018 года Варфоломей четко дал понять, что вопрос об автокефалии может быть на повестке дня, если в названии церкви не будет слова «македонская» (и производных от него). После северомакедонские СМИ начали муссировать тему, что Константинополь предложил МПЦ переименоваться в Охридскую архиепископию. Судя по тональности журналистских текстов, раскольники были готовы пойти на переименование (хотя именно название стало камнем преткновения в 2001 году во время переговоров с СПЦ).

«Столица Македонии сейчас не Охрид, - заявил митрополит Ловчанский Болгарской Православной Церкви Гавриил Динев. - Лучше всего, чтобы соседский иерарх носил титул «митрополит Скопье и всей Северной Македонии». Вот что станет единственным верным решением и не будет иметь негативных последствий для отношений между нашими странами».

То есть высокое церковное начальство варианты македонско-северомакедонско-охридской (возможны и другие) автокефалии обсуждает. Для принятия окончательного решения нужно только, чтобы созрела ситуация политическая.

Наивно полагать, что затея с ПЦУ, антицерковным законом в Черногории и обсуждениями македонского томоса связана исключительно с желаниями местных раскольников и честолюбивыми устремлениями верхушки Фанара. Раскол на Украине совпал с войной на Донбассе, возвращением Крыма и санкциями против России. А волнения в Черногории - с активностью США в вопросе урегулирования ситуации в Косово. Поэтому и ситуация с македонским расколом может оказаться дополнительным козырем в затянувшейся партии Запада против Сербии и сербского мира. Козырем, который пока держат в рукаве, приберегая.