С чем парламентских лидеров пустили к Владимиру Путину в онлайн

О развилке, на которой оказалась официальная оппозиция.

Незадолго до онлайн-встречи лидеров парламентских партий с президентом Владимиром Путиным 6 октября СМИ сообщили, что краеугольным камнем стратегии Кремля по сохранению конституционного большинства в Госдуме станет победа устраивающих власть кандидатов в 210 одномандатных округах (всего их на госдумских выборах, напомним, будет 225). Налицо более амбициозная цель, чем даже в успешном для «Единой России» 2016 году, когда рейтинг правящей партии был выше нынешнего почти на 20%. Тогда накануне старта кампании единороссы освободили под системную оппозицию два десятка округов, а непосредственно в день выборов «Единая Россия» проиграла коммунистам только три округа (в Марий Эл, Ульяновской и Иркутской областях). В десятке округов единороссы опередили оппонентов с минимальным запасом.

В нынешних реалиях задача взять 210 округов силами одной лишь «Единой России», не спровоцировав падения доверия к результатам выборов, выглядит невыполнимой, даже несмотря на не самое прозрачное многодневно-дворовое голосование и технологию длинного бюллетеня из 15-16 партий - в попытке размыть недовольных избирателей по разным кандидатам. Да и встречную оппозиционную технологию «Умного голосования», которая пришла на смену бесплодным попыткам выдвинуть единый демократический список и теперь призвана просто концентрировать протестное голосование в городских центрах на самом проходном не-единороссе, в Кремле не могут не учитывать. В Москве, Новосибирске и Томске технология против кандидатов власти во многом сработала.

А значит, декларируя амбициозные планы на одномандатные округа, Кремль подталкивает другие партии к разговору, кто из них мог бы подставить плечо власти в 2021-м - как в ходе самих выборов по округам, так и затем уже в новом созыве Госдумы.

Кто поможет «Единой России» 

Много лет вспомогательную задачу в парламенте по ключевым вопросам успешно выполняли ЛДПР и «Справедливая Россия», особенно в послеболотной Госдуме 2011-2016 годов, где власти после долгого перерыва пришлось действовать без конституционного большинства. «Справедливая Россия» в свое время и создавалась как неофициальная левая нога власти, на которую та время от времени могла бы ступать, случись разлад между обществом и «Единой Россией». Мимолетное увлечение белыми лентами протеста в 2012 году, когда - неслыханное ныне дело - справороссы даже покинули зал думских заседаний прямо во время отчета Владимира Путина, у «Справедливой России» быстро прошло. И в 2016-м именно либерал-демократы и справороссы получили от Кремля больше всего освобожденных округов.

Вот и сейчас, рассказывая президенту о результатах работы фракций над приоритетными законопроектами, парламентские лидеры сделали акцент на максимальной консолидации всех фракций вокруг президентских и социальных инициатив.

Но теперь вспомогательную нишу на выборах в Госдуму готовы занять несколько малых партий. В истории парламентских выборов при Владимире Путине сценарий формирования конституционного большинства без оглядки на крупные оппозиционные партии тоже имеется. В 2003-м, на последних выборах по смешанной системе, фракция «Единая Россия» вобрала в себя более 300 депутатов после вступления в нее одномандатников от центристской Народной партии (многие из них спустя какое-то время нашли себя в «Справедливой России»), умеренно либерального СПС, самовыдвиженцев.

В последние годы даже в самых неудобных региональных заксобраниях «Единая Россия» обычно получает дополнительную поддержку от депутатов малых партий, прошедших по спискам «Коммунистов России», Партии пенсионеров, «Родины». В 2020-м в парламенты регионов зашли представители «Новых людей», «За правду!» и «Зеленой альтернативы» - трех новых партий, связанных с Общероссийским народным фронтом и созданных при прямой поддержке Кремля.

Партии Алексея Нечаева и Захара Прилепина вполне могут пригодиться Кремлю для выдвижения новых лиц - социальных общественников, далеких от политики патриотичных бизнесменов - по сложным округам, там, где будет признано рискованным повторение московского эксперимента 2019 года, когда кандидатов власти отправили собирать огромное число подписей под видом независимых самовыдвиженцев.

Как Кремль понизил планку запросов парламентской оппозиции

Итоги сентябрьских выборов выбили из рук думской оппозиции прежние козыри на переговорах с Кремлем. В 2018-м (особенно) и в 2019 году (в меньшей степени), пока Кремль не занимался перенастройкой партийного поля, КПРФ и ЛДПР значительно укрепились на региональных выборах. В 2020-м, после того как власть изменила правила голосования и дала зеленый свет малым партиям, восходящий тренд для парламентской оппозиции поменялся.

От активности малых партий и снижения явки на выборы в заксобрания и горсоветы в 2020 году сильнее всего пострадала ЛДПР. До пенсионной реформы жириновцы всегда проводили региональные кампании слабее федеральных. В 2018-2019 годах ЛДПР во многих регионах выступила уже не хуже, чем на успешных для себя выборах в Госдуму. Сейчас же преимущество ЛДПР на региональных выборах ушло, неустойчивые сторонники Владимира Жириновского заинтересовались малыми партиями - которые, как и сама ЛДПР, тоже не имеют четкой идеологической платформы, имиджа последовательной оппозиции и пока привлекают внимание только брендом.

«Справедливая Россия» удержалась в своей нынешней электоральной нише около 5-6%, пройдя в заксобрания десяти регионов из 11. Однако справороссы перестали быть гарантированно четвертой партией, в некоторых регионах они пропустили вперед себя малые партии. Не случайно Сергей Миронов на встрече с президентом предложил перенастроить правила думских выборов против малых партий - допускать до выборов в Госдуму без подписей только те из них, которые прошли в пять заксобраний, а не всего одно, как сейчас.

КПРФ в 2020 году удалось удержать ядерный электорат, остаться в роли главной партии городского протеста и почти не потерять позиций в регионах по сравнению с выборами в Госдуму четырехлетней давности - хотя та думская кампания сама по себе была для коммунистов разочарованием. Но сейчас КПРФ уже не смогла привлечь дополнительных ситуативных сторонников, на что рассчитывала в кризис. А в тех регионах, где КПРФ в последние годы официально была элементом властной системы после побед своих кандидатов на выборах (Новосибирск, Орел, Иркутская область), она понесла чувствительные электоральные потери.

Ну и для надежности КПРФ в 2020 году испытала профилактическое силовое давление на успешных региональных лидеров и депутатов в нескольких опорных регионах (Иркутская область, Марий Эл, Москва) и выраженный юридический прессинг на выборах (по числу отфильтрованных кандидатов в губернаторы последний электоральный цикл для КПРФ стал худшим).

Динамика социологических рейтингов в 2020-м тоже не выглядит для парламентской оппозиции безоблачной. Год назад за три партии, КПРФ, ЛДПР и «Справедливую Россию», в сумме были готовы проголосовать 34,2% респондентов ВЦИОМ - а сейчас почти на три процента ниже, 31,5%. На стороне непарламентских партий год назад в совокупности было 10,7% опрошенных ВЦИОМ - теперь уже 12,7%, а сразу после сентябрьских выборов было больше.

Более благоприятную динамику для малых партий показывают опросы фонда «Общественное мнение». За год доля готовых проголосовать за непарламентские партии на выборах в Госдуму удвоилась - с 8% до 17% (с поправкой на изменение методики), тогда как совокупный рейтинг всей парламентской оппозиции остался прежним.

А ведь сами малые партии, мелькнувшие в отдельных регионах на выборах 13 сентября, вместо развития политического успеха снова погрузились в летаргический сон, тоже ожидая от Кремля сигналов о своей дальнейшей судьбе.

Системная оппозиция свое получит. А политически не представленные избиратели?

Таким образом, власти - как при помощи переписывания привычных правил проведения выборов, так и посредством силового и юридического давления уже на представителей системных партий - удалось создать конфигурацию, при которой для лидеров КПРФ, ЛДПР и «Справедливой России» перед выборами в Госдуму предпочтительней выглядит стратегия синицы в руках вместо погони за рискованным журавлем в протестном небе и попыток выдвижения слишком неудобных для Кремля кандидатов в протестных округах.

Поэтому мы не раз услышим в предвыборный год, как парламентские оппозиционеры будут отрекаться от Алексея Навального с его «Умным голосованием», просить Кремль не усердствовать с многодневно-дворовым голосованием, дистанцироваться от участия в социальных протестах в регионах, чтобы не усиливать внутриполитическую нестабильность на фоне резкого обострения событий на внешнем контуре России.

Однако по-прежнему открыт вопрос, какой вариант Кремль на выборах в 2021 году предложит (и предложит ли вообще?) для разочаровавшихся в сложившейся партийно-политической системе малых предпринимателей и самозанятых, сужающегося среднего класса, раздраженных жителей крупных городов. Или снова возобладает расчет, что многие из них проигнорируют федеральные выборы (как в сентябре 2016-го) либо проголосуют, скрепя сердце, за любую другую системную партию (как в декабре 2011-го, когда выгодоприобретателем соответствующего подхода стали справороссы и КПРФ и как год назад на выборах в Мосгордуму, когда «Умное голосование» помогло в основном КПРФ)?