«Президент Владимир Путин не забежал вперед истории». Александр Дугин о войне России с Украиной и ее кукловодами на Западе

Война - всегда reality check. То, что ей предшествует и ее сопровождает, как правило, имеет виртуальный характер и является если не дезинформацией в чистом виде (причем со всех сторон), то близко к ней. И уловить темы и тезисы, которые отвечают настоящему положению дел (по законам соотношения информационной сферы и реальности), практически невозможно.

В последние десятилетия пропорции между реальностью и виртуальностью меняются в пользу превосходства информационной сферы. Она играет в современных войнах все большую роль. Уже в 90-е годы в Пентагоне были разработаны системы ведения сетевых войн (Networkwarfare). На первом этапе речь шла просто об увеличении масштабов и усилении значения информационных процессов при обычных военных конфликтах. Но постепенно теория и практика (отрабатывавшаяся американцами в Югославии, Ираке, Афганистане и в ходе цветных революций в Европе и арабском мире) развились настолько, что возникла идея, что войну можно выиграть только в сфере информации.

Но тут и начались некоторые проблемы. Тезис про информационную победу представлял слишком гипертрофированную картину. Классические вооружения и традиционные формы ведения боевых действий, включая партизанские и городскую герилью, не утратили своего значения полностью и очень часто оказывались решающими. Кроме того, подмена политических процессов виртуальными тоже далеко не всегда приводила к успеху. Примеры - провал проектов «Гуайдо», «Тихановская» или «Навальный», которые привели к жалкому результату, несмотря на их триумф в виртуальной сфере.

Позорное бегство войск Соединенных Штатов из Афганистана - очередное яркое подтверждение того, что при полном контроле над информационной сферой в глобальном масштабе реальным результатом может оказаться поражение.

Война - предельная форма сопоставления виртуального с реальным, что мы, собственно, и видим в ходе военной операции России на Донбассе и на Украине в целом.

Проблемы на востоке: ключ к действительному положению дел

То, что говорили Киев, Запад в целом и даже президент Владимир Путин накануне начала специальной военной операции, было виртуальными тезисами. Реального положения дел не сообщала - по вполне понятным причинам - ни одна из сторон.

Только через несколько дней после начала военных действий на Украине reality check стало возможным. И когда первый шок от стремительного потока событий первых дней несколько прошел, мы можем относительно объективно оценить происходящее.

Ключевой фактор - картина военных действий в разных областях Украины. Именно здесь лежат ответы на основные вопросы, главным из которых, безусловно, является вот какой: почему президент России Владимир Путина решился на столь масштабную операцию на всей территории Украины, несмотря на очевидные издержки для нашей страны?

Самое важное состоит в реальных трудностях, с которыми российские войска и ополчения ДНР и ЛНР столкнулись при освобождении территорий республик. Успехи в продвижении российских и пророссийских сил в ЛДНР резко контрастируют с другими частями театра военной операции. На севере Украины и в центральных областях, включая прилегающие территории к Киеву, действия Вооруженных сил РФ намного более впечатляющие и успешные. Но восток на их фоне представляет собой проблему.

И хотя многие победоносные сообщения украинских и западных СМИ о сокрушительных - в кавычках - победах ВСУ на Донбассе, включая захват ряда населенных пунктов, находившихся ранее под контролем ДНР, - таких как Горловка - относятся к виртуальной сфере, на всей территории Новороссии российские части и ополчение сталкиваются с серьезным сопротивлением, эффективной, хотя и бесчеловечной, стратегией защиты городов с помощью щитов из гражданского населения и даже контратаками. Например, обстрел Донецка. Довольно легко преодолевая сопротивление ВСУ и националистических формирований в других областях Украины, именно на востоке и конкретнее в ДНР, ЛНР и Харькове Россия имеет дело с мощным сопротивлением.

Заметим, что специальная военная операция с самого начала велась в максимальным масштабе, включая одновременное наступление на пяти направлениях, нанесение воздушных ударов по военной инфраструктуре противника на всей территории Украины, решительную осаду крупных городов и захват Киева в кольцо. И тем не менее, несмотря на сокрушительные успехи в целом, военные действия на Донбассе развертываются намного медленнее и труднее, чем где-либо еще. При том что речь идет не о простом усилении ополчения ДНР и ЛНР российскими войсками и абсолютном господстве в воздухе, но и о массовом вовлечении ВС РФ в ведение войсковых операций.

Москва сообщала правду

Что отсюда следует? А практически все. Самое главное - среди потока предвоенной дезинформации ближе всего к действительному положению дел были высказывания президента Путина и российской стороны. Наш тезис не значит, что мы не прибегали к дезинформации по конкретным пунктам, на войне как на войне, но общую картину баланса сил и геополитическую логику Москва описывала намного более реалистично.

Что имеется в виду? Если при полномасштабной военной операции, в которой задействован огромный военный потенциал России, поставившей на карту практически все и уже пожертвовавшей отношениями с Западом, при всем натиске российского наступления и решительности действий, включая поражение стратегически важных объектов, в том числе центров ведения информационной войны на территории противника, восстановление контроля над Донбассом проходит с таким трудом, то реальность может значить только одно. Именно на Донбассе Россия столкнулась с предельной концентрацией ВСУ и националистических формирований, подготовивших не только каждый метр территории к глубокой и эффективной обороне, но и, совершенно очевидно, собиравшихся обрушить мощь ВСУ на ДНР и ЛНР в ближайшем будущем.

И если представить себе, что Москва не начала бы специальную военную операцию, не признав предварительно ДНР и ЛНР, противостоять украинской атаке не могли бы не только сами народные республики. Недостаточной была бы поддержка их обороны со стороны России. Если силы ВСУ, сконцентрированные на востоке, оказывают столь ожесточенное сопротивление при полномасштабной военной операции, что было бы, если бы ДНР и ЛНР оказались лицом к лицу с противником при парализованной или минимальной помощи Москвы, вынужденной оглядываться на каждую деталь?

Очевидно, что если бы Путин не принял решение об операции, предварительно признав ДНР и ЛНР, ситуация сложилась бы совершенно иначе: ВСУ - вопреки любому градусу героизма ЛДНР - захватили бы республики, подвергли бы тотальному геноциду местное население и в упоении от своих подвигов - в кавычках - двинулись бы освобождать Крым. Либо сразу, либо после паузы. А гневные протесты и даже ядерные угрозы Москвы Киев мог бы просто игнорировать: сдав своих, Россия утратила бы критический вес.

Иными словами, инициатором военной операции на самом деле был не Путин. Сложно поверить, да и не хочется - ни друзьям, ни врагам, но у Москвы и вправду не было иного выхода. В решении о военной операции не было ничего личного. Оно было вынужденно и неизбежно. Здесь не хитрый план и не утонченная стратегия, а прямой императив государственной безопасности и требование сохранения суверенитета России. Не умаляя нисколько заслуги президента России, на его месте вообще каждый кроме прямого врага или законченного идиота должен был бы поступить точно так же. Москва не могла не начать тотального наступления, так как без него никаких локальных успехов на территории Донбасса - даже в старых и жалких границах - она добиться бы не смогла.

Что наблюдают наблюдатели?

В 2014 году я озвучил на Первом канале российского ТВ формулу: «Если Россия потеряет Донбасс, она потеряет Крым. Если она потеряет Крым, она потеряет саму себя». Но мое выступление на центральных каналах в 2014-м было последним, поскольку его посчитали агрессивным и милитаристским. На деле оно не было ни тем, ни другим. Я описывал объективную геополитическую ситуацию и ее неизбежные последствия. У меня была, конечно, своя - патриотическая - позиция, но не в ней дело.

То, о чем я говорил, являлось не пропагандистской формулой, а холодной и объективной - научной - констатацией фактического положения дел. И теперь ту же формулу повторяют все. Только потому, что в ней правда. Не только наша русская правда, правда как таковая, с какой бы стороны мы ее не рассматривали. И Киев мыслил себе положение дел точно так же. А все утверждения Киева и Запада о готовности России начать вторжение носили превентивный характер. Если готовишься в атаке сам, обвини противника. А если за тебя вся мировая информационная сфера, то поверить публика может во что угодно. Никто же не поедет изучать реальное положение дел на фронтах, тем более что любому наблюдателю приходится иметь дело с одной из сторон, а тут уже идеология и занятие вполне конкретной геополитической позиции. Каждый наблюдатель наблюдает по-своему, в меру своих цивилизационных и политических особенностей. Поэтому до начала войны как reality check наверняка знать не может вообще никто.

Почему так поздно?

Многие задаются горьким вопросом: почему так поздно? Почему не восемь лет назад? Вопрос касается и освобождения Донбасса, и демилитаризации и денацификации Украины в целом, и закрытия русофобских СМИ, и перехода к суверенной экономике в России. Ответ дают трудности продвижения наших войск в Волновахе, Мариуполе и уровень готовности к ведению войны на востоке Украины. Тезис о Новороссии и Русском мире, которые были лозунгами Русской весны 1.0, услышали не столько в Москве, сколько в Киеве и Вашингтоне. Стратеги Запада поняли, что все серьезно и обосновано. И они стали двигаться к полному подчинению востока ровно в тот момент, когда мы сами остановились, проведя свои красные линии - всего лишь Крым и часть Донбасса. Мы остановились, а они, напротив, взялись за дело. И готовились к битве за Новороссию, то есть к захвату и геноциду Донбасса, а потом и Крыма, не покладая рук, восемь лет.

Мы видим, каково состояние сознания киевских властей. Даже в нынешнем жалком положении, практически в окружении и утратив военную инфраструктуру, они отчаянно настаивают на своей галлюцинативной - виртуальной - картине мира. Очень похоже на сотрудников «Эха Москвы», которые, кстати, время от времени сбегали в Киев. Неужели можно допустить, что столь безумные правители нацифицированной и милитаризированной Украины испугались бы лишь теоретического применения ядерного окружения Россией в случае атаки на Крым? Не смешите. Они не принимают реальность того, что находятся в плотно окруженном российскими войсками Киеве, в котором свирепствует голод, бушуют мародеры и беснуются обезумевшие неонацисты. И их остановили бы простые слова Москвы о том, что Крым наш и наш навсегда?

Президент Владимир Путин не забежал вперед истории. Он сделал ровно то, что было необходимо и неизбежно. И мне - субъективно - кажется, он не хотел сделать шаг к решению украинского вопроса. Хотел бы, начал бы раньше. Наши войска, конечно, за восемь лет отлично подготовились, но подготовился и враг. Киевская хунта не рухнула, а продажные украинские олигархи не вызвали массовых протестов. Украина находится не в лучшем состоянии, но экономический упадок и социальный коллапс умело компенсируются истеричной националистической и русофобской пропагандой.

Теперь, кстати, понятно, почему и зачем нужен накал бешеной расистской русофобии, какую она выполняла прагматическую функцию. Без нее Украину было бы не удержать, и циничный Запад принял эксцесс как должное, закрыв глаза на украинский нацизм. Нигде нельзя, а в Киеве можно. В противном случае прозападная, но совершенно неэффективная украинская власть долго бы не выстояла. А она выстояла. Все падало, а нацизм и милитаризм росли. Отсюда и военная операция, и другие наши действия.

Неизбежная и оправданная оборона

Меньше всего Путин хотел рвать отношения с Западом. И поэтому он стойко терпел либералов в самой России - олигархов, пятую колонну, культурных деятелей и экономический блок в правительстве. Он прекрасно понимал, кто они и какой вред наносят стране. Но Путин сохранял их как мост коммуникаций с Западом. И пресекал лишь самые крайние формы. Он пошел на военную операцию только потому, что другого выхода не осталось. Он следовал единственной линии, которая была возможна. Поэтому он не просто колебался и медлил, он вообще не хотел ни военной операции, ни выхода из современной западной цивилизации. Когда он прямо и честно говорит о своих желаниях, ему не верят. Считают дезинформацией. А Путин говорит чистую правду.

Здесь неизбежная и совершенно логически оправданная оборона. И не только ретроспективно по отношению к тому, что Запад навязал предыдущим правителям России в 80-е и 90-е, а именно сейчас в тех условиях, которые сложились к февралю 2022 года. Конечно, все началось не сейчас: тридцать с лишним лет после распада СССР Запад продолжал атаковать то, что от него осталось. Не останавливаясь ни на минуту. Пока можно было как-то жить, Путин жил. Но пришел момент, когда больше нельзя. С жизнью суверенной страны геополитическое и идеологическое статус-кво несовместимы. Поэтому Россия говорит правду. Но ей, естественно, никто не поверит.

Александр Севастьянов: Пришло время для возвращения в родную гавань всей Новороссии - от Харькова до Тирасполя