Порог раздражения. Как изменит Россию новый виток эскалации

Через два месяца после того, как президент Владимир Путин потребовал от министерства иностранных дел и его главы Сергея Лаврова «добиваться предоставления России серьезных долгосрочных гарантий обеспечения нашей безопасности», становится очевидно, что никаких заметных успехов его инициатива не дала. Пообещав военно-технический ответ на случай провала переговоров, Россия демонстративно наращивает военные силы вокруг Украины. Число тех, кто верит в реальность военного сценария, растет, что заставляет готовиться к худшему.

Для внутренней политики России последствия возможного военного конфликта будут не менее значимы, чем для внешней. Новый виток конфронтации с Западом может резко ускорить консервативные и репрессивные тенденции, наблюдавшиеся в последнее время.

Среда обитания

От нового витка конфронтации с Западом часто ждут внутренней дестабилизации России. Рост военных расходов и ужесточение санкций создадут дополнительную нагрузку на государственные финансы и ухудшат социально-экономическую ситуацию, отчего российским властям станет сложнее удерживать ситуацию в стране под контролем. Дальше по той же логике могут последовать рост протестного потенциала, радикализация системной оппозиции, углубление противоречий внутри правящей элиты и т.д.

Выглядит, конечно, логично, но куда больше оснований ожидать, что события будут развиваться противоположным образом. В случае дальнейшей эскалации российские власти не утратят, а, наоборот, усилят контроль над происходящим в стране. Причем, в отличие от 2014 года, когда усиление сопровождалось общественной эйфорией, дело сведется к принуждению и подавлению.

В пользу репрессивного сценария работает сразу несколько мощных факторов. Прежде всего - растущее доминирование консервативной, антилиберальной и антизападной элиты, включая силовиков, в процессе принятия решений и формировании повестки российской власти. Силовики вытесняют не только гражданских кураторов внутренней политики, но и дипломатов, вынужденных переходить на силовую риторику и подстраиваться под ястребиную стилистику российской власти, вставшей на путь сознательной и демонстративной эскалации.

Для соответствующей части правящей элиты срыв переговоров с Западом, углубление конфронтации, ужесточение санкций - комфортные условия, которые не только не угрожают их позициям, но и значительно расширяют возможности в борьбе за новые полномочия. В их картине мира худшие американские санкции - вопрос времени, санкции все равно рано или поздно введут независимо от того, как будет действовать Россия. Поэтому промедление - потеря времени.

Внутри страны новый виток эскалации закрепит логику чрезвычайного положения, где законом можно пренебрегать, где цель оправдывает средства, где больше нет места для компромиссов и торга с внутренними оппонентами. Более того, обострение конфронтации отвлекает президента на геополитическую повестку, а значит, силовики могут получить внутри России больше полномочий, больше свободы маневра, в том числе в выборе средств подавления несистемного поведения.

Война неизбежно означает усиление изоляции и контроля над СМИ, Интернетом, вытеснение иностранных IT-компаний, более жесткое администрирование партийного поля. Можно предположить, что, если бы недавние парламентские выборы совпали с нынешним обострением вокруг Украины, то никаким «Новым людям» не нашлось бы в Госдуме места. Эксперименты недопустимы в чрезвычайных условиях.

Практически неизбежным будет рост репрессий, причем не столько против оппозиционеров (их почти не осталось), сколько против деятелей культуры, блогеров, гражданских неполитических активистов, журналистов, экспертов и т.д. Раздражающим для власти станет любое несанкционированное влияние на значимое число граждан - через посты, песни, статьи или интервью. В меньших масштабах все уже происходит, но в случае дальнейшей эскалации процесс станет массовым, рутинным и беспорядочным.

Экономика

Всерьез возражать против описанного развития событий будет некому из-за робости несиловых элит. «The Moscow Times» красноречиво описала настроения среди бизнес-сообщества - несмотря на ожидания скорого финансово-экономического шока, никто не готов публично ставить под вопрос решения российского руководства. И вполне понятно - почему: лучшая стратегия выживания - оставаться незаметным и не провоцировать сомнения в своей лояльности.

В случае серьезного обострения конфронтации часть несиловой элиты выберет эмиграцию, а оставшиеся будут вынуждены адаптироваться к новой реальности - росту внутриполитических рисков, дальнейшей эрозии прав собственности, девальвации суда, более агрессивному вмешательству силовиков.

Государство, столкнувшись с новыми финансовыми трудностями, неизбежно усилит налоговое давление на бизнес. Вырастут риски передела собственности, угрозы иностранным инвесторам. Одна из последних инициатив Федеральной антимонопольной службы предусматривает возможность изымать акции стратегических предприятий. Налицо явный сигнал, что положение иностранного бизнеса в России становится более хрупким.

Российское руководство вряд ли увидит проблемы в таких шагах в области экономической политики, потому что живет с устойчивым ощущением, что денег в стране хватает. В отличие от Дмитрия Медведева в 2016 году с его знаменитым «Денег нет, но вы держитесь», в 2022-м министерство финансов прямо декларирует, что денег в России много.

В 2021-м объем международных резервов России побил исторический рекорд. Однако дело даже не в объективных показателях, а в субъективных ощущениях - выступления президента Владимира Путина о финансово-экономической ситуации в России звучат вполне оптимистично, создавая ощущение, что страна может позволить себе многое.

Предыдущие годы показали, что Кремль готов время от времени идти на конъюнктурные социальные траты, чтобы сбить социальное раздражение и создать более комфортные условия для политических перемен - так было в 2020-м для конституционного референдума и в 2021-м в преддверии выборов в Госдуму. Власть готова инвестировать в социально уязвимые слои, чтобы поддерживать минимальный уровень лояльности общества.

Политика

Вся политика последних лет, особенно после 2020 года, была направлена на подавление не только несистемной, но и системной оппозиции. Отношения с КПРФ становятся более конфликтными, давление на радикальную часть партии растет. А международная эскалация сделает Кремль более бескомпромиссным, нацеленным на полную нейтрализацию коммунистов.

Вырастет контроль над выборами, которые на всех уровнях окончательно превратят в плебисцитарные кампании с таким набором участников, что победа любого кандидата устроит Кремль. Налицо будет в чистом виде администрирование, загоняющее российское общество в глубокую политическую депрессию с чувством обреченности.

Ужесточение контроля неизбежно затронет другие сферы общественной жизни. Разговоры о традиционных ценностях перерастут в духовно-нравственные кампании в самых разных областях, влияя на трудоустройство и карьерный рост, возможность получения образования, развития контактов с иностранными коллегами, активности в социальных сетях.

Многих удивила недавняя инициатива министерства культуры, которое опубликовало для общественного обсуждения проект президентского указа «Основы ‎государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей». То, что сегодня кажется периферийным мракобесием, завтра может стать повседневностью.

Новый виток международной эскалации резко ускорит те репрессивные тенденции, которые господствуют в российской общественной жизни в последние годы. Недовольство будут подавлять с удвоенной силой, в том числе в рядах системных политических сил, если там найдутся те, кто не готов перейти под полный контроль кураторов внутренней политики. Самих кураторов тоже могут подвергнуть заметной ротации, результатом которой будет усиление роли силового блока во внутриполитических делах.

В социальной сфере можно ждать нового витка ура-патриотической мобилизации, но вместо естественной консолидации мы увидим принудительно-строевой подход с показной лояльностью. В сложившихся условиях расхождение между фальшивой, шагающей строем системой и загнанной в депрессию, мрачной Россией станет пропастью со всеми вытекающими рисками.

Голуби войны. Что значит ответ Запада на ультиматум Москвы