От Ливии до убийства Сулеймани. Что означает для России новая нестабильность на Ближнем Востоке

Убийство Соединенными Штатами влиятельного иранского генерала Касема Сулеймани, командующего силами специального назначения «Аль-Кудс», и отправка Турцией своих военных в Ливию - две новости начала 2020 года, чреватые серьезными последствиями для ближневосточной политики Москвы. России все сложнее и сложнее поддерживать баланс сил между своими партнерами на Ближнем Востоке, но она не намерена терять завоеванную с большим трудом репутацию ключевой силы в регионе.

Последнее предупреждение

Темный рыцарь Ближнего Востока Касем Сулеймани был убит в ночь на 3 января в Багдаде на выезде из аэропорта. Вместе с ним погибли командующий иракским шиитским ополчением «Аль-Хашд аш-Шааби» Абу Махди аль-Мухандис и еще десять человек. Ракетный удар боевого беспилотника санкционировал лично президент США Дональд Трамп без согласования с Конгрессом. В Пентагоне и Госдепе заявили, что удар носил оборонительный характер, так как Сулеймани планировал операции, которые могли привести к гибели десятков, если не сотен американцев.

По заверению Вашингтона, ликвидация Сулеймани должна предупредить Иран и его союзников в регионе, что их действия больше не останутся безнаказанными. За последние полгода США возложили на Тегеран ответственность за нападения на суда в Ормузском проливе, сбитый там же американский беспилотник, удар по нефтяным объектам в Саудовской Аравии, но никаких ответных мер не предпринимали.

В конце 2019-го в Ираке участились обстрелы военных баз, где были размещены силы международной коалиции. В итоге США ответили ударом по лагерю одной из входящих в шиитское ополчение группировок. Погибли 25 человек. В ответ разгневанная толпа попыталась захватить посольство США в Ираке. Спустя два дня Трамп отдал приказ ликвидировать Сулеймани, который в очередной раз прилетел в Багдад.

Касем Сулеймани отвечал за все внешние операции Корпуса стражей Исламской революции - военные действия, диверсии, координацию проиранских прокси в Ливане, Ираке и Сирии. Он лично вел переговоры с политиками в указанных странах, активно вмешиваясь во внутреннюю политику. Для одних он был героем, воевавшим с террористами, в первую очередь с «Исламским государством» (ИГИЛ, запрещена в РФ), и гениальным переговорщиком, способным остановить кровопролитие и внутренние разборки. Для других - злым гением, ответственным за подавление сирийской оппозиции, убийство демонстрантов в Ираке, расправу над курдами.

В Тегеране пообещали отомстить за смерть генерала, причем не только США, но и их региональным партнерам, в первую очередь Израилю. Насколько Иран и связанные с ним силы (ливанская «Хезболла», иракское шиитское ополчение «Аль-Хашд аш-Шааби», многочисленные проиранские группировки в Сирии, палестинский «Исламский джихад») смогут воплотить в жизнь свои угрозы, судить пока трудно. Тем более что Дональд Трамп обещал возмездие всем, кто решится атаковать американцев. Но жесткость заявлений с обеих сторон растет с каждым днем, точка невозврата может наступить в любой момент. Кажется, что смерть Сулеймани сорвала все тормоза, которые до сих пор отделяли регион от большой войны.

Однако если оглянуться немного назад, то нетрудно заметить сходство нынешней ситуации с апрелем 2018 года, когда США вместе с Великобританией и Францией нанесли удар по Сирии. В первые дни ожидания были самые мрачные, но апокалипсиса не случилось, никто не погиб, атака не изменила расклад сил на сирийском фронте. Можно сказать, что все отделались легким испугом. Однако теперь, в январе 2020 года, пролилась кровь, и у Ирана, в отличие от Сирии, есть реальные возможности отомстить США. Впрочем, самого негативного сценария легко избежать, потому что никто не хочет начинать большую войну. Все может закончиться символическими операциями, которые позволят обеим сторонам не потерять лицо.

Герой Минобороны РФ

Считается, что именно Касем Сулеймани был тем, кто убедил российское руководство задуматься о начале военной кампании в Сирии в 2015 году. Он на карте показал потенциальные угрозы в случае бездействия и бонусы от активного вмешательства. Официально версию о роли Сулеймани в военной операции России никогда не подтверждали, но активно обсуждали в СМИ.

В любом случае связи между российскими военными и Сулеймани были весьма развиты, ведь он координировал все проиранские силы в Сирии (их численность, по оценкам США, составляла полтора года назад около 12,5 тыс. человек). Неслучайно на смерть генерала отреагировал не только российский МИД, заявивший о тяжелых последствиях для регионального мира и стабильности и грубом нарушении международного права, но и Минобороны - причем беспрецедентно эмоционально. Там отметили, что иранский генерал был «грамотным военным руководителем, обладал заслуженным авторитетом и значительным влиянием во всем ближневосточном регионе».

Также в заявлении говорится, что «под прямым руководством Касема Сулеймани задолго до образования ведомой США так называемой международной коалиции было организовано вооруженное сопротивление международным террористическим группировкам в Сирии и Ираке», а его личные заслуги в борьбе с ИГИЛ на территории Сирии неоспоримы. Что касается последствий смерти Сулеймани, то, по мнению российских военных, «США ведут к резкой эскалации военно-политической обстановки в ближневосточном регионе».

Даже если смерть Сулеймани не приведет к большой войне, дальнейшее противостояние между Тегераном и Вашингтоном может обернуться серьезными внутренними конфликтами в Ираке - как политическими, так и военными, а также усилением политической напряженности в Ливане. Для Москвы большой проблемой может стать превращение Сирии в поле противостояния между Вашингтоном и Тегераном. До сих пор проиранские силы пытались атаковать связанные с США объекты в Ираке, а в Сирии действовали куда более осторожно, за исключением некоторых боев за конкретную местность.

Если Иран активизирует действия против США в Сирии, то те неизбежно будут отвечать, что может серьезно изменить ситуацию в стране. Ведь проиранские группировки составляют важную часть ударных сил Башара Асада и действуют в координации с Россией для возвращения территорий под контроль официального Дамаска, а в дальнейшем помогают их удерживать. Несмотря на то что Россия создает в Сирии лояльные ей военные подразделения, без иранской поддержки действовать на земле ей было бы трудно.

За 2019 год было немало публикаций о конкуренции и даже столкновениях проиранских и пророссийских сил в Сирии, но обычно сообщения сильно преувеличены. Безусловно, интересы Москвы и Тегерана в Сирии не всегда совпадают и именно с поддержкой иранцев в России связывают несговорчивость Дамаска на политических переговорах, что мешает реализовать российское видение сирийского урегулирования. Однако до сих пор, не без помощи Сулеймани, Москва всегда находила компромисс с проиранскими силами. Как будет складываться ситуация сейчас, неясно, хотя смерть генерала вряд ли радикально изменит стратегию Тегерана.

Нельзя промолчать

Если США начнут активные действия против российских союзников в Сирии, то Москва не сможет позволить себе им ответить, и вынужденное бездействие может серьезно подорвать авторитет России на Ближнем Востоке. И без того многие в регионе задаются вопросом, почему российские военные не препятствуют израильским атакам по Сирии и почему они упустили присутствие лидера ИГИЛ Абу Бакра аль-Багдади у себя под носом в Идлибе, позволив американцам собрать все лавры от его ликвидации.

Но в интересах ли США намеренно подрывать сейчас российские позиции в Сирии, не имея четкой стратегии действий в стране - ни политической, ни военной, да еще и на фоне взрывоопасной для них ситуации в соседнем Ираке? Напротив, Россия может оказаться полезной, играя роль стабилизирующего фактора в Сирии и в отношениях с проиранскими силами в Ираке. Тем более что Россия - единственная, кто не держит нож у спины США в указанных странах.

Кроме того, любой хаос может активизировать спящие ячейки ИГИЛ, что не отвечает интересам ни США, ни России. Если дело все-таки дойдет до масштабной дестабилизации в регионе, то какие-то плюсы от нее получит скорее Москва - по крайней мере вопрос о политическом урегулировании в Сирии отойдет на второй план.

Работа сирийского Конституционного комитета увязла, едва начавшись. У ООН появились сомнения в эффективности соответствующего механизма, который долго и упорно создавала Россия вместе с Турцией и Ираном. Их дипломатическая победа, а вместе с ней и военные успехи могут быть нивелированы. В то же время в состоянии хаоса у России до сих пор отлично удавалось лавировать между разными региональными силами в Сирии и получать бонусы в любой ситуации. Хотя риски от дестабилизации велики и для России.

Мир на двоих

В 2019 году Россия попыталась распространить свой сирийский опыт урегулирования на другие региональные проблемы - мирила палестинцев, обновила концепцию безопасности в Персидском заливе, основанную на диалоге между арабами и Ираном. Пока все закончилось ничем, хотя насторожило Вашингтон. Но попытки продолжаются, и США сами открывают перед Россией новые возможности.

Обострение ситуации вокруг Ирана случилось в тот момент, когда Россия и Турция могут разделить зоны влияния в Ливии так же, как ранее в Сирии. Астанинский формат, сирийский Конституционный комитет - за последние три года союз России, Турции и Ирана, несмотря на все разногласия, принес немало дивидендов всем трем сторонам. В то же время отношения между Анкарой и Вашингтоном стали более напряженными, хотя их взгляды на сирийское урегулирование гораздо ближе, чем у Москвы и Анкары.

Тут показательно недавнее заявление специального советника турецкого президента Ибрагима Калына: что касается критики Запада по поводу сближения Турции с Россией, то здесь естественный результат политики изоляции в отношении Анкары, которая проявлялась в Сирии, Ираке, Восточном Средиземноморье и других регионах. Касаясь Ливии, он отметил, что ситуация там напоминает происходящее в Сирии три года назад (то есть до создания союза между Россией, Турцией и Ираном): «Каждый, кто видит там стратегическую возможность, вмешивается. Наконец, и Россия хочет включиться в процесс».

На Западе уже несколько лет обвиняют Россию в том, что она активно поддерживает Ливийскую национальную армию во главе с фельдмаршалом Халифой Хафтаром, которая контролирует восток страны. В ответ в Москве старательно подчеркивают, что сотрудничают со всеми ливийскими игроками - и с Хафтаром, и с правительством национального согласия во главе с Файезом Сараджем в Триполи.

После того как весной 2019 года Хафтар начал наступление на Триполи, Москве стало куда сложнее держать баланс. Особенно с учетом того, что Турция активно поддерживает правительство Сараджа, а другой региональный партнер России - Египет - выступает на стороне Хафтара вместе с ОАЭ и Саудовской Аравией.

В конце 2019 года президент Турции Реджеп Эрдоган открыто повторил западные обвинения в адрес Москвы - о присутствии в Ливии сотен бойцов ЧВК «Вагнер». Таким образом он обосновал желание Анкары отправить на помощь Сараджу турецких военных. 2 января парламент Турции одобрил соответствующее решение.

В России к действиям Анкары отнеслись достаточно спокойно, хотя, казалось бы, они направлены против Хафтара, которого считают близким к Москве. Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков, комментируя действия Турции, отметил, что вмешательство третьих стран в дела Ливии не будет способствовать нормализации, но любые попытки помочь наладить диалог между конфликтующими сторонами можно приветствовать. А глава российского МИДа Сергей Лавров в своих заявлениях и вовсе больше беспокоился не из-за Эрдогана, а из-за возможных планов западных стран вновь создать в Ливии бесполетную зону, как уже было в 2011 году.

Причина спокойствия Москвы проста - Турция не против разделить контроль над Ливией с Россией, а роль Ирана тут может сыграть Алжир. И опять же у Москвы тут выгодные позиции - у нее прекрасные отношения и с Турцией, и с Алжиром, а также со всеми другими арабскими и европейскими странами, которые заняли разные позиции в отношении ливийского конфликта. Россия оказалась более гибкой в отношениях с Турцией, чем США, и выиграла.

США действуют более топорно. Вместо того чтобы искать компромисс с Анкарой, Вашингтон резко негативно отреагировал на отправку Турцией военных в Ливию. В заявлении посольства США в Ливии на одну доску ставятся прибытие в страну «сирийских боевиков при поддержке Турции, а также размещение там российских наемников». Критикуя Анкару, Вашингтон рискует потерять возможность занять лидирующие позиции в ливийском урегулировании.

8 января ситуация в Ливии, Сирии и Ираке станет темой переговоров президентов Турции и России. Союз с Анкарой уже проверен Москвой, так что две страны вряд ли откажутся от соблазна разделить ливийское бремя.

В определенной степени Россия стала заложником своей репутации сильной державы, которая умеет договариваться со всеми, а там, где не умеет, может надавить. От Москвы стали ждать активного вмешательства практически во все региональные конфликты. Повторения сирийского сценария особенно ждали в Ливии и, возможно, в какой-то степени дождались, хотя до сих пор Россия предпочитала оставаться в Ливии в тени.

Иракский сюрприз

России пока вполне комфортно делить Ближний Восток с Турцией, а вот соперничество с США вполне может вернуться ко временам холодной войны - тем более что в регионе хватает кризисов, способных обострить их противоречия. Так, иракский парламент после смерти Касема Сулеймани призвал правительство начать работу над отменой соглашения с международной коалицией от 2014 года об оказании помощи Ираку в борьбе с терроризмом. Кабинету министров рекомендуется положить конец присутствию любых иностранных сил на иракской территории и не допустить использования ими «иракских земель, воды и воздуха по любой причине».

Речь в первую очередь идет о США. Условия и сроки вывода иностранных военных еще предстоит обсудить. Борьба будет непростой, так как в Ираке достаточно как проиранских, так и антииранских настроений - например, суннитские и курдские партии не присутствовали на голосовании в парламенте. В стране, где еще недавно заявляли о приоритете национальных интересов над этноконфессиональными, вновь вспыхнули конфликты между разными религиозными и этническими общинами.

Угроза новой гражданской войны в Ираке вполне реальна, и США только обостряют ситуацию. Президент Трамп пообещал: если иракцы все же пойдут на шаги, неприемлемые для Вашингтона, США ответят очень значительными санкциями. «По сравнению с ними иранские санкции покажутся чем-то скучным», - пригрозил Трамп, добавив, что американские войска не покинут территорию Ирака, пока Багдад не заплатит Вашингтону за построенную там авиабазу.

В России заявления американского президента уже назвали уроком для Багдада и призвали других ближневосточных союзников США задуматься о рисках такого партнерства. Заявление можно было бы считать просто традиционной шпилькой Москвы в адрес Вашингтона, если бы не прецедент. В 2014 году, когда Багдад столкнулся с угрозой ИГИЛ, США долго колебались с оказанием военной помощи иракцам. В итоге Ирак активизировал военно-техническое сотрудничество с Россией.

Другие страны региона также осознали необходимость диверсифицировать свои внешние связи, в том числе в сфере военно-технического сотрудничества. Пока монархии Персидского залива, где находятся основные американские базы США в регионе, по-прежнему делают ставку в первую очередь на США в силу давних связей и союзнических соглашений. Однако слова Трампа о компенсациях и санкциях против еще недавно лояльного Вашингтону правительства Ирака могут заставить соседние страны задуматься о том, чтобы вывести свои отношения с Россией на новый уровень. Вопрос в том, готова ли Москва не только поймать волну, но и вложить серьезные силы и ресурсы в выстраивание долгосрочной политики на Ближнем Востоке.