От газопровода до Навального. Чего Кремль не понимает про Германию

После того как 2 сентября канцлер ФРГ Ангела Меркель заявила, что оппозиционер Алексей Навальный был отравлен «Новичком», многие в России заговорили о поворотном моменте в отношениях между Россией и Германией. По утверждению директора Московского центра Карнеги Дмитрия Тренина, Германия больше не будет пытаться понять мотивы, которыми руководствуется Москва, и выступать в роли посредника между Кремлем и своими союзниками по Евросоюзу и НАТО. Берлин, пишет Тренин, «закрывает открытую Михаилом Горбачевым эпоху доверительных, долгое время дружественных отношений с Москвой».

На самом деле эпоха закончилась давно. Заявление Ангелы Меркель стало не столько поворотным моментом, сколько звеном в цепи событий, которые подорвали доверие Германии к России и отбили у нее желание приспосабливаться ко все более деструктивной политике Москвы. А удивление, которое вызвала немецкая реакция на дело Алексея Навального, показывает, что в России не до конца понимают, как их страну воспринимают в Германии и как восприятие менялось со временем.

Ошибочное восприятие в России немецкой политики уходит корнями в 1990-е годы. После объединения Германия действительно стала всячески содействовать максимальному сближению России с европейскими политическими и экономическими структурами. Но многие в России упускали из виду то, что одновременно Германия укрепляла связи со странами Центральной Восточной Европы, способствуя их интеграции в ЕС. Берлин воспринимал выстраивание новых отношений с центрально-восточноевропейскими государствами как свою обязанность после всех тех страданий, которые нацистская Германия принесла им в годы Второй мировой войны. В свою очередь, Россия, поглощенная своими внутренними проблемами, уделяла мало внимания бывшим союзникам по Варшавскому договору, хотя в Москве многие по-прежнему считали, что они находятся в российской зоне влияния. Расширение НАТО в конце 1990-х вызвало жесткую реакцию Москвы, а Россия и Германия оказались по разные стороны баррикад.

2000-е годы стали неспокойным временем для немецкой политики на российском направлении. Отношения с Польшей, Прибалтикой и другими государствами Центральной Восточной Европы оставались для Германии приоритетом вплоть до их вступления в ЕС в 2004 году. До тех пор немецкие дипломаты не уделяли особого внимания бывшим советским республикам. Однако расширение 2004 года сделало постсоветские страны непосредственными соседями ЕС на востоке, а недавно вступившие государства стали отстаивать их интересы внутри Союза.

Германия смогла приспособиться к новой реальности к началу 2010-х. К тому времени произошли революции в Грузии и на Украине, война между Россией и Грузией в августе 2008 года, было много взлетов и падений в отношениях с Польшей и другими новыми странами ЕС, а также немало попыток понять, какими должны быть отношения Берлина с Москвой. После ухода Герхарда Шредера с поста канцлера в 2005-м два следующих коалиционных правительства Ангелы Меркель колебались в отношениях с Кремлем между разными полюсами: между традиционным фокусом на России и симпатией к проевропейским демократическим движениям в Грузии и на Украине; между (недолгой) тревогой из-за мюнхенской речи Владимира Путина и войны в Грузии и стремлением модернизировать партнерство с Россией; между желанием выстроить стратегическое партнерство ЕС с Россией и стремлением новых стран ЕС укрепить отношения со своими восточными соседями. Колебания привели к намного более нюансированному пониманию новых восточных соседей ЕС, которое сочеталось со все более настороженным отношением к желанию России доминировать в регионе.

Массовые фальсификации на выборах в Госдуму 2011 года и последовавшее за ними жесткое подавление массовых протестов в Москве и других городах только ускорили изменения в подходе Германии. Политические репрессии в сочетании с отказом от модернизационной риторики президента Дмитрия Медведева и возвращением в Кремль Владимира Путина серьезно ухудшили имидж России среди немцев. Впервые немецкое руководство было вынуждено пересмотреть базовые принципы, лежавшие в основе политики Берлина на российском направлении, - прежде всего тот, что гласил, будто сближение двух стран на основе общих ценностей возможно. Если в отношениях России и Германии когда-то и был поворотный момент, то он произошел именно тогда.

В Москве мало кто в полной мере оценил глубину разочарования Германии. Поэтому там никто не ожидал, что Берлин сыграет ведущую роль во введении санкций ЕС против России за Крым и Донбасс. Даже когда ЕС уже задействовал два первых уровня санкционного механизма (прекращение текущих переговоров и точечные санкции против отдельных лиц и организаций), многие в России по-прежнему верили, что Германия не допустит введения секторальных санкций против российской экономики.

Однако эскалация войны в Донбассе и сбитый малазийский Boeing не оставили Берлину выбора. С точки зрения Германии, минские соглашения, которые должны были положить конец конфликту в Донбассе и обсуждались нормандской четверкой в сентябре 2014-го и феврале 2015 года, стали результатом не доверительных отношений между Берлином (и Парижем) и Москвой, а растущего международного давления и изоляции, с которыми столкнулась Россия. Более того, многие в Берлине прекрасно осознавали, что Киев был вынужден пойти на болезненные уступки перед лицом усиливающегося российского давления.

С 2014 года в отношениях двух стран возникали все новые и новые трудности. В 2015-м серверы немецкого Бундестага подверглись хакерской атаке, следы которой вели к российским спецслужбам. В январе 2016 года российские чиновники и СМИ раздули фальшивую новость о том, что группа иммигрантов в Берлине похитила и изнасиловала 13-летнюю русскую девочку Лизу, живущую в Германии. Заигрывания Москвы с ультраправыми партиями в разных странах ЕС, в том числе с «Альтернативой для Германии», вмешательство в президентские выборы в США в 2016-м и во Франции в 2017-м показали многим немцам, что теперь Россия вмешивается во внутреннюю политику не только соседних с ней государств. Сюда добавились бесчеловечная военная кампания в Сирии, попытка убийства Сергея Скрипаля при помощи «Новичка» в 2018 году (с несколькими пострадавшими и одним погибшим) и неконструктивная позиция России на мирных переговорах по Донбассу.

В августе 2019-го средь бела дня в центре Берлина был убит чеченец Торнике Хангошвили, полевой командир в годы Второй чеченской войны, искавший в Германии убежища. Киллер был немедленно арестован, и дальнейшее расследование не только выявило его связи с российскими государственными структурами, но и обнаружило доказательства того, что убийство было заказано российским руководством. Наконец, с августа 2020 года Москва оказывает поддержку белорусскому лидеру Александру Лукашенко, который жестоко подавляет массовые протесты против фальсификации результатов президентских выборов.

Многие годы руководство Германии пыталось найти баланс между ограничительными мерами против агрессивных действий России и попытками сохранить диалог даже в самых трудных обстоятельствах. В ответ его часто критиковали и внутри страны, и партнеры по ЕС, и Вашингтон. Российская сторона никогда не замечала и не ценила политики германского руководства. Напротив, Москва систематически отрицала свою роль и ответственность за инциденты, беспокоившие Берлин.

На все призывы Германии (и других стран) Москва отвечает, что речь идет о новом примере Highly likely (весьма вероятно) - в России любят подшучивать над фразой, которую использовала британский премьер Тереза Мэй, говоря о причастности России к отравлению Скрипалей. В итоге доверие Берлина и его желание вкладываться в развитие отношений с Москвой были подорваны. Увязав «Северный поток-2» с отравлением Алексея Навального, Ангела Меркель показала, что теперь под вопросом оказалось даже разделение между политикой и экономикой - ключевой принцип немецкой внешней политики.

Ситуация не значит, что в Германии существует только один подход к отношениям с Россией - напротив, вокруг них ведутся серьезные споры. Многие, особенно на левом и правом краях политического спектра, продолжают призывать к сближению с Москвой. Но отношение центристских сил сильно изменилось за последние десять лет, причем не в пользу России.

Не означает ситуация и того, что немецкая политическая элита отказывается от ответственности за преступления, совершенные нацистской Германией во время Второй мировой войны (за исключением «Альтернативы для Германии», с которой Москва охотно сотрудничает). Однако появившееся у немцев лучшее понимание Восточной Европы означает среди прочего более глубокое знание истории других советских республик, прежде всего Украины и Белоруссии и их судьбы в годы немецкой оккупации. Сохранение памяти о войне и примирение с Россией играют важную роль для немцев, но для многих из них ответственность Германии перед бывшими советскими республиками ими уже не исчерпываются.

Возникает вопрос: почему реалий не понимает российское руководство? Тому есть три возможных объяснения.

Они не знают. Соответствующее объяснение подразумевает, что российское руководство не в курсе тех изменений, которые происходят в политическом и общественном дискурсе Германии. Ведь вертикаль власти, организующий принцип российской политической системы, не способствует передаче неприятных истин на ее верхние этажи.

Они не понимают. Неудобные объяснения политических событий нечасто попадают наверх. Российская государственная пропаганда готова списать что угодно на западные (американские) козни. Москва настаивает, что ее действия носят исключительно оборонительный характер, то есть она никогда не несет ответственности за неблагоприятное развитие событий. При таком подходе невозможно установить причинно-следственные связи между своими действиями и их последствиями. Отрицательная реакция Германии не может быть связана с действиями России, поэтому ее объясняют тем, что Германия якобы зависит от Соединенных Штатов.

Им все равно. В Москве не верят в будущее Евросоюза, в том числе и Германии. Отношения ухудшаются уже много лет. Поскольку Россия ни в чем не виновата, то она ничего не может сделать для их улучшения. Москва также руководствуется убеждением, что Запад быстро теряет значение в мире, поэтому нет необходимости тратить силы на развитие отношений с ним.

Возможно, все три объяснения частично верны. И Германия, скорее всего, пока не станет прекращать диалог с Россией, даже несмотря на последние события. Но Берлин утратил доверие к Москве и будет предпринимать все меньше усилий для сохранения работающих отношений. Быть может, российскому руководству пора понять, что новая немецкая политика во многом связана с его собственными действиями.

Последняя страница. Как дело Алексея Навального изменило отношения России и Германии