Новый спикер, попугай Борис и дилемма Фараджа. Как Великобритания готовится к парламентским выборам

4 ноября в британской Палате Общин прошли значимые по своим долгосрочным последствиям выборы. Выбирали спикера. Прежний - Джон Беркоу: искрометный, язвительный, неостановимо красноречивый, самовлюбленный как Нарцисс и переполненный государственной значимостью своей миссии как Цицерон - покинул свой пост. Как и обещал. Сразу же после Хэллоуина.

Вместе с Беркоу ушла целая эпоха в истории британского парламентаризма. Эпоха, уместившаяся не в десятилетие его спикерства, начавшегося в 2010-м, а в промежуток сразу после референдума по Brexit`у в июне 2016 года и до сегодня. Экс-спикер, как известно, голосовал за то, чтобы Соединенное Королевство из состава Евросоюза не выходило, примкнув к тем, кто голосовал под лозунгом «Remain». А затем, вновь заняв свой пост после неудачных для тори досрочных парламентских выборов в мае 2017 года, Беркоу сделал все возможное и невозможное, чтобы Brexit на его веку не состоялся. И недопущение Brexit`а можно считать, пожалуй, его главным достижением за всю политическую карьеру. А, может быть, он сам посчитает, что и за всю уже прожитую жизнь.

Каким же образом ему удалось предотвратить Brexit? Как смог он, практически в одиночку, уютно устроившись в спикерском широком даже не в кресле, а в спикерской ложе сломать, казалось бы, тоже железную Терезу Мэй и нанести существенный урон Борису Джонсону с его обещанием умереть не встать, а Brexit до Хэллоуина провести - я уже объяснял. Так что - совсем коротко.

Беркоу повезло в том, что после выборов 2017 года тори не получили большинства и случился так называемый подвешенный парламент. Нашлись, правда, североирландские демократические юнионисты (DUP) с их десятком мандатов, как раз не хватавшим тори для создания правительства большинства. Но их надежность была ограничена определенными красными линиями, из-за которых в решающий момент самых последних голосований уже в премьерство Бориса Джонсона дюповцы своих партнеров-тори в открытую кинули.

К тому же в самом лагере тори обнаружились 11 ренегатов, заклятых противников Brexit`а. И их голоса добавились к той случайной и разношерстной коалиции большинства, которая объединилась лишь одной целью - любой ценой остановить Brexit. Коалиции требовался вождь, и спикер ненавязчиво и как бы незаметно таким вождем стал. Причем вождем с большой буквы. Поскольку сам заявлял (и был в своем заявлении поддержан коалицией большинства), что противостоит диктаторским посягательствам правительства во имя независимости и суверенитета парламента.

Нужно отдать должное умению Беркоу пользоваться тем, что называется прецедентным правом в самом широком смысле слова. Включая и то, что в Соединенном Королевстве понимают под Конституцией. Единого текста там нет, есть несколько базовых актов плюс огромный набор конкретных решений даже в далеком прошлом, которые становятся образом для аналогичных ситуаций. Например, запрет на внесение проекта закона повторно в ходе одной сессии. Беркоу не однажды использовал соответствующий прием и против Терезы Мэй, и против Бориса Джонсона - всегда с одной целью: как можно на дольше оттянуть Brexit.

А еще он мастерски овладел всеми тонкостями парламентской процедуры, что позволило ему, при наличии антиправительственного большинства, фактически перехватить право формировать повестку конкретного заседания. Обычно именно правительство формирует и контролирует такую повестку, вынося на обсуждение те инициативы, законопроекты, резолюции и прочее, которые позволяют ему реализовывать свою программу. Беркоу, с помощью механизма внесения поправок представителями ситуативного большинства, выбил инициативу из рук правительства. И благодаря закону Хилари Бенна, который Борис Джонсон и остальные тори окрестили актом капитуляции, лишил премьера такого козырного туза на переговорах с Брюсселем, как угроза выйти из Евросоюза без всякого соглашения (No deal).

В итоге Джонсону пришлось не только серьезно прогнуться по вопросу о таможенной границе в Ирландском море, отделяющей Ольстер от остальной Великобритании (что и привело к отколу дюповцев). Но и фактически отказаться от Brexit`а до 31 октября. Беркоу и компания обставили дело так, что Джонсон был вынужден посылать письмо в Брюссель с просительным текстом, составленным парламентариями, о продлении Brexit`а до 31 января 2020 года. Джонсон послал письмо без своей подписи - но и только. Сам факт того, что ему пришлось подчиниться воле парламентского большинства, конечно, был воспринят публикой как несомненное унижение премьера.

Уже отставной Беркоу окончательно раскрыл все карты, выступая 6 ноября перед собранием представителей зарубежной прессы. Сказал он следующее: «Brexit - самая крупная ошибка нашей страны со времен Второй мировой войны». Вероятно, Борис Джонсон мог ответить в том смысле, что Беркоу - спикер Палаты Общин - самая крупная ошибка тори с тех же времен. А, может быть, даже со времен Первой мировой.

Но, так или иначе, Джон Беркоу - теперь только прошлое и весьма неоднозначное в истории института спикера Палаты Общин. А на смену ему избран сэр Линдсей Хоил (Lindsay Hoyle) - член парламента с 1997 года, избиравшийся, между прочим, по списку лейбористов. В 2010-м он получил пост вице-спикера с довольно ответственной ролью - председательствовать во время дебатов по докладу правительства о бюджете. О его решительном нраве можно судить по тому, что в 2017 году сэр Линдсей Хоил запретил фракции шотландских националистов исполнять гимн Евросоюза «Оду к радости» в стенах Палаты Общин.

О другой стороне его нрава можно судить по маленькому домашнему зоопарку, в составе которого: две собаки - ротвейлер Гордон (Gordo) и спаниэлька (возможно, просто терьер) Бетти (Betty); коты - Патрик (Patrick) и Дэннис (Dennis); морская черепаха Мэгги (Maggie). И - странное совпадение - попугай Boris! Согласитесь, редкое все же имя, чтобы признать такой выбор случайным. Так, должно быть, думает сейчас Борис Джонсон. Хотя, скорее всего, имя попугая - самое последнее, что его заботит в настоящий момент. Потому что основная забота - избирательная кампания, в которой главной проблемой оказываются не лейбористы с Джереми Корбином во главе, а Brexit Party во главе с неугомонным Найджелом Фараджем.

За Фараджа, как известно, уже даже походатайствовал Дональд Трамп, посоветовав Борису Джонсону создать блок с Brexit Party. Что, однако, понимания со стороны Бориса пока не нашло. Сам Фарадж уже предлагал свои услуги в качестве партнера, соглашаясь выставлять своих кандидатов только в тех избирательных округах, где у лейбористов стойкое большинство сторонников Brexit`а (Leavers).

Однако идея перевербовки лейбористского электората в поддержку кандидатов Brexit Party понимания в штаб-квартире избирательной кампании тори не находит. Там, похоже, решили, что сама идея избирательного пакта «Джонсон-Фарадж» ни под каким соусом электорату быть продана не может.

Во-первых, потому, что сам Фарадж - фигура весьма неоднозначная и союз с ним будет скорее в ущерб, нежели в плюс традиционной (консервативной) репутации тори. Во-вторых, по-видимому, ведущий консультант Джонсона - Доминик Каммингс счел, что сам факт обращения к маргинальной (ни одного члена парламента) пока что партии за помощью на выборах может быть истолкован частью избирателей как признак неуверенности и слабости самих тори. И Джонсона - персонально. В-третьих, элементарная боязнь вырастить самим себе серьезного конкурента. Как показали майские выборы в Европарламент, на которых триумфально выиграл именно Фарадж, а тори катастрофически пролетели, такая перспектива весьма реальна.

И уже вечером 6 ноября, в день, когда нынешняя Палата Общин была официально распущена до сбора уже по итогам выборов 12 декабря, Борис Джонсон расставил точки над i в своих отношениях с Найджелом Фараджем. Лидер тори сравнил лидера Brexit Party с «торговцем свечами на заре эпохи электрических лампочек». Достаточно остроумный выпад был спровоцирован тем, что ранее Найджел Фарадж обрушился с беспощадной критикой на тот вариант соглашения по Brexit`у с Евросоюзом, который Джонсону удалось все же провести через Палату Общин. Джонсон поэтому и попытался представить Фараджа в роли торговца, который угнетаем предчувствием потери рынка для своего товара. А товар, конечно, - тот самый Brexit.

Однако обоим лидерам стоит, по-видимому, учитывать следующее обстоятельство. Хотя электоральный счетчик выдает вероятность появления консервативного большинства по итогами выборов в 60% (а для лейбористов такая вероятность - лишь 12%) и вероятность блока «Тори - Brexit Party» всего 3%, настроения в консервативном и фараджевском электорате несколько иные. В частности, свежее исследование YouGov показывает, что 70% тех, кто намерен голосовать за тори, поддерживают идею пакта с партией Фараджа. А среди электората Фараджа за пакт с консерваторами выступает вообще 81%!

По самым свежим (5-6 ноября) данным опросов той же YouGov, тори с 1 ноября потеряли три пункта и имеют теперь 36%, лейбористы упали на два пункта и имеют сейчас 25%. В тех же параметрах показатели у Brexit Party: 30 октября она имела 13%, 6 ноября - 11%. Преимущество тори над лейбористами в 11 пунктов кажется весьма солидным. Сводный калькулятор, учитывающий все результаты всех опросов, дает тори 38% (373 мандата в Палате Общин), лейбористам - 27% (182 мандата), а Brexit Party - 10,2 % (ноль парламентских мандатов).

Но до дня голосования больше месяца, и для Джонсона крайне важно разрыв сохранить. А еще лучше - увеличить.

И уже в самой стартовой избирательной речи Джонсон постарался представить выборы как альтернативу между двумя сценариями развития событий в стране. Если избиратели отдадут большинство его партии, заявил Джонсон, то Brexit будет осуществлен до конца января. И как только Британия освободится от экономических и юридических уз Евросоюза, на нее обрушится многомиллиардный поток инвестиций. Если же на выборах победит Джереми Корбин, то, предупреждает Джонсон, страна окажется в безвыходном тупике.

Концентрируясь именно на Brexit`е как главном вопросе избирательной кампании, Джонсон адекватно реагирует на конфигурацию общественного мнения. На 25 октября данные YouGov показывали, что 59% избирателей действительно считают Brexit самой важной проблемой. При том, что, казалось бы, еще более важная проблема - состояние здравоохранения - оказалась на втором месте с серьезным отрывом - лишь 37%.

Именно с помощью выстраивания прямой коллизии «Тори - лейбористы» (соответственно «Джонсон - Корбин») лидер тори и пытается нейтрализовать дилемму Фараджа. То есть вернуть под знамена партии тех избирателей-тори, которые голосовали в мае на европарламентских выборах за Brexit Party.

Лейбористы, напоминает Джонсон, выступают за проведение повторного референдума по Brexit`у. Да к тому же - за повторный референдум по независимости Шотландии. Первый уже был проведен в 2014 году и оставил Шотландию в составе Соединенного Королевства. Зачем же Корбин идет на то, чтобы фактически провоцировать шотландский сепаратизм?

По-видимому, он так делает из конкретных тактических соображений. Он полагает, что, поддержав SNP - партию шотландских националистов (сепаратистов) в их требовании независимости, лейбористы помогут им вытеснить шотландцев-тори, в прошлом парламенте располагавших 13 голосами. А в то, что Шотландия проголосует за независимость на будущем референдуме, Корбин, по-видимому, совсем не верит.

А верит в то, что, делая ставку на повторный референдум по Brexit`у, он привлечет сторонников Remain даже из рядов тори. И если ему действительно удастся победить, то в результате повторного референдума по Brexit`у он совершенно не сомневается. В том смысле, что Brexit`у - не бывать. Данные опроса YouGov на 21 октября показывали, что 47% британцев считают, что голосование за Brexit было ошибкой - при том, что правильным выбором голосование назвали лишь 41%. А значит, и шотландцам никакого референдума уже не понадобится! Ведь SNP затевается с независимостью именно в связи с перспективой выхода страны из ЕС.

А тем временем либеральные демократы, зеленые и валлийская партия Plaid Cymru договорились о создании избирательного блока под лозунгом «Unite to remain» - «Объединяйтесь, чтобы остаться». В Евросоюзе, разумеется. Их цель - взять 60 избирательных округов в Англии и Уэльсе.

В общем, началось. Каждый игрок пытается разыграть свои явные и скрытые козыри. Пока что все предсказания в пользу уверенной победы тори с гарантированным большинством. Но - кампания только стартовала, и к финишу может произойти все, что угодно.

И как бы все ни кончилось тем же самым - Hung Parliament. Обычно в доме подвешенного не принято говорить о… подвешенности. Но, видимо к Вестминстеру знаменитая поговорка не применима. Потому что генеральный прокурор Джеффри Кокс назвал ушедшую в историю Палату Общин зомби парламентом. А ведь иногда они возвращаются.

Все на выборы! Brexit и тыква