Наша песня хороша, начинай сначала. Афганская и иранская политика США при Джо Байдене

Вторую половину своего президентского срока на внешнем треке Дональд Трамп построил на стратегии быстрых побед. Одно направление - закручивание гаек во всем, что касается Ирана (не в последнюю очередь благодаря тесному взаимодействию советника по нацбезу Джона Болтона с монархиями Персидского залива). Другое - вывод американских войск из Афганистана: их присутствие там сократилось по меньшей мере вдвое, начался процесс мирного урегулирования с запрещенным в России движением «Талибан». Его интеграция в афганский внутриполитический процесс должна завершить во многом бесцельное почти двадцатилетнее пребывание в стране оккупационных сил западной коалиции.

Давление на Иран было частью куда более сложной игры трамповской администрации на Ближнем Востоке по созданию широкой антииранской коалиции, а, вернее, даже объединенного антииранского фронта, включающего в себя, с одной стороны, заливные монархии (ОАЭ, Бахрейн, Иорданию и - в самой ближайшей перспективе - Саудовскую Аравию), а с другой - Израиль, который получил из рук советника и зятя американского президента Джареда Кушнера желаемую еврейским государством формулу ближневосточного урегулирования: столица в Иерусалиме, посольства в Иерусалиме, сектор Газа. На возмущение палестинцев не стали обращать внимания. Дополнительно ситуацию обострили, ликвидировав заместителя руководителя Корпуса Стражей Исламской Революции, командира спецподразделений «Кудс» Касема Сулеймани, видимо, чтобы сделать более сговорчивыми иракцев, внешнеполитический и военный приоритет Тегерана.

Иран обещал на головы американских дипломатов, разведчиков и военных, работающих в регионе, небесные кары. Однако вполне предсказуемо ничего не произошло: даже давно ожидавшееся завершение санкционного режима ООН, которое запрещало продажу иранцам систем тяжелого вооружения, никак не отразилось на региональных позициях Тегерана - никто из поставщиков не спешит заключать с иранцами сделки, боясь реакции Вашингтона. По факту Иран остался при своих, тогда как администрация Трампа последовательно занималась его окружением со всех сторон. Но даже с помпой разрекламированное примирение суннитских монархий с Израилем (не в последнюю очередь под соусом совместного противостояния Тегерану) принесло Белому дому меньше дивидендов, чем ждали: поддержки еврейского лобби для победы на выборах не хватило.

С Афганистаном ситуация складывалась иным образом. В отсутствие серьезных внешнеполитических прорывов Дональд Трамп был ориентирован исключительно на вывод регулярных американских войск из страны. Поэтому нужно было создать хотя бы видимость внутриафганского мирного процесса. Открытие в Дохе при поддержке США межафганских переговоров с участием талибов и представителей президента Ашрафа Гани, которые продолжаются уже более полугода, не просто не принесли желаемых результатов: масштабные теракты и в Кабуле, и в других крупных городах стали греметь только чаще (за последний месяц четыре крупных взрыва, последний случай - в Кандагаре), причем на фоне постепенного сокращения военного присутствия США (сейчас в стране около 4 тыс. военных, а в начале 2020 года их было более 10 тысяч).

Талибы же заняли выжидательную позицию: чтобы просто подобрать власть, когда она сама упадет к ним из рук все слабеющего Гани, который не только рассорился с хазарейцами, таджиками и узбеками, но и останется без поддержки американских штыков. В то же время влияние «Талибана» в большинстве провинций растет, а собственная афганская армия и силы Главного управления национальной безопасности терпят поражение за поражением.

И для Ирана, и для Афганистана приход к власти Дональда Трампа в 2016 году был трагедией. Иранцы не просто рассчитывали на победу Хиллари Клинтон, они были в ней уверены и возлагали огромные надежды на хотя бы частичную нормализацию отношений: между иранскими МИДом и спецслужбами и Государственным департаментом с ЦРУ были протоптаны надежные дорожки взаимопонимания не просто на оперативном, исполнительском уровне - министра иностранных дел Ирана Джавада Зарифа и госсекретаря Джона Керри связывали хорошие рабочие отношения. Когда же к власти пришел Трамп, иранскую повестку стали определять эмиссары движения «Муджахедин э-Хальк», у которых сформировался удивительный симбиоз с помощником Трампа, бывшим мэром Нью-Йорка Руди Джулиани. Результат - новые, более жесткие санкции, включение КСИР в перечень террористических организаций, ликвидация Касема Сулеймани и частичная утрата «Хезболлой» контроля над Ливаном. А приписанное иранским диверсионным отрядам нападение на эмиратские танкеры (адвокатом и бенефициаром соответствующей версии выступал лично Джон Болтон) чуть было не взорвало всю ситуацию в регионе.

Что же касается Афганистана, то Ашраф Гани и его приближенные (круг которых таял с каждым месяцем в течение всего последнего года), окончательная утрата влияния США на позицию Пакистана по зоне племен, спешка с мирным процессом и выводом войск для того, чтобы как можно скорее набрать как можно больше внутриполитических очков, и т.д., и т.п. - привели к тому, что поддерживаемая Вашингтоном центральная афганская власть последовательно торпедировала (и продолжает делать то же самое) любые американские шаги по снижению присутствия в стране. Без американских баз режим в Кабуле обречен, а коалиционные силы с марта 2020 года не прибегают больше к профилактическим бомбометаниям, которые могут подорвать и без того хрупкий политический процесс. 

Изменится ли все с приходом в Белый дом Джозефа Байдена? И будет ли готова новая администрация учитывать интересы России в Афганистане, снизить давление на Тегеран?

Демократические администрации стабильно рассматривали Иран как альтернативный центр силы на Ближнем Востоке, а тегеранский истеблишмент им активно подыгрывал, несмотря на сопротивление Израиля и Саудовской Аравии.

Можно уверенно предположить: как только в адрес Тегерана будут транслированы какие-то сигналы, которые иранское руководство сможет истолковать как примирительные и позволяющие сторонам хотя бы откатиться к статусу пятилетней давности, иранский истеблишмент ими воспользуется. И элиты, и народ объективно устали находиться под санкционным режимом, который усугубляется год от года, а для американской администрации сейчас куда важнее сконцентрировать силы на противодействии Пекину и восстановлении прежних союзнических связей с Европой, которая до последнего противилась любым попыткам Трампа отправить ядерную сделку с Ираном на свалку. Судьба самого договора не ясна, и, скорее всего, американцы при Байдене предложат иранцам какой-то новый формат, новые переговоры (которые будут трудными, но по крайней мере - будут). Не исключено, что разговаривать захотят без участия России: вряд ли новая американская администрация откажет себе в удовольствии ударить по сотрудничеству России и Ирана. По некоторым признакам похоже, что сами иранцы не будут сильно возражать, если взамен получат ослабление давления.

Что же касается афганской политики, похоже, она вряд ли вернется в число приоритетов для приложения американских усилий. Байден и его внешнеполитическая администрация не смогут решить проблему Афганистана - ситуация слишком запущенная, чтобы ей управлять, нужно наращивать и объемы финансовой и военно-политической помощи, и присутствие войск на афганской территории. Избиратель не поймет шараханий. Но вот использовать афганскую нестабильность (включая потворство экспорту напряженности) для того, чтобы еще большое размягчить российское влияние на Центральную Азию, Вашингтон вполне может. Байден вряд ли откажется от столь полюбившихся ему тезисов о том, что российские спецслужбы финансировали в Афганистане охоту за американскими скальпами. И те громкие слова, которые Байден произнес во время предвыборных дебатов с Трампом о необходимости призвать Россию к ответу за ее действия в Афганистане, вряд ли не будут подкреплены никакими конкретными действиями. У Белого дома достаточно и политического желания, и ресурсов.

У Трампа же осталось два месяца для того, чтобы сделать жизнь администрации Байдена на иранском и афганском направлениях совершенно невыносимой - хотя бы в среднесрочной перспективе. Уже были анонсированы новые санкции в отношении Ирана, которые Белый дом будет последовательно включать, как было заявлено, каждую неделю. А заодно может в форсированном порядке дополнительно вывести по меньшей мере 2,5 тыс. американских штыков из Афганистана, что приведет к окончательной деградации ситуации. Впрочем, политика Трампа способна сыграть на руку новым американским внешнеполитическим руководителям (поговаривают, что ими могут стать бывшая заместитель министра обороны Мишель Флурной и бывший посол в России Уильям Бёрнс), которые продемонстрируют добрую волю и готовность разговаривать со всеми заинтересованными сторонами.