Индия и Китай поиграли мускулами

Индия и Китай поиграли мускулами
27 Июня 2020

Онлайн-встреча министров иностранных дел России, Индии и Китая (в формате РИК), прошедшая 23 июня, вряд ли была бы замечена мировыми СМИ, если бы в течение полутора месяцев подряд Индия и Китай не обменивались ударами, которые привели к десяткам жертв с обеих сторон и даже заставили наблюдателей говорить о начале Третьей и чуть ли не Четвертой мировой войны.

Что было и чего не было

Начиная с 10 мая индийские и мировые СМИ взахлеб рассказывали о столкновениях на двух спорных участках так называемой линии фактического контроля (по сути, государственной границы) в Ладакхе на западе Гималайского региона и между Сиккимом и Тибетом - на востоке. Естественно, сразу вспомнили индийско-китайскую войну 1962 года, не преминули упомянуть о том, что как Китай, так и Индия - ядерные державы, а значит, столкновение между ними чревато перерастанием в Третью мировую войну. Наиболее язвительные комментаторы договорились до того, что, мол, Индия и Китай перешагнули через стадию Третьей мировой и в полном соответствии со знаменитой формулой Эйнштейна перешли к Четвертой, поскольку в столкновениях использовалось не огнестрельное оружие, а камни и палки.

Комментарии СМИ весьма выигрышны в журналистском плане, но вряд ли имеют отношение к сути рассматриваемого вопроса. Сегодня нет и не может быть никаких параллелей с 1962 годом, ядерное оружие в данном случае - не глобальная угроза, а фактор сдерживания, да и камни с палками - не экзотика и не свидетельство дикости нравов, а реалии, имеющие вполне логичное объяснение.

Хронология событий достаточно хорошо и подробно освещена в массмедиа. Первые столкновения между военнослужащими Индии и Китая произошли 5 мая в районе озера Пангонг-Цо в Ладакхе. Причем они остались незамеченными СМИ. Вспомнили о них только 10 мая - после того как накануне более чем за тысячу километров от Ладакха, на перевале Наку-Ла в Сиккиме, произошли новые столкновения, в результате которых несколько человек с обеих сторон получили ранения.

Затем последовала массированная пропагандистская кампания в индийских СМИ, и острие критики было направлено не только и не столько на Китай, сколько на собственное правительство и лично премьера Нарендру Моди, которого обвиняли в чрезмерной мягкотелости и склонности заигрывать с Китаем. Официальные лица (а также и китайские СМИ) предпочли не педалировать ситуацию, заявив о необходимости решать все спорные вопросы дипломатическим путем, а на уровне местного военного командования была достигнута договоренность о разводе войск на спорных участках границы. И вот, когда разведение войск уже началось, 15 июня в долине реки Галван в Ладакхе произошла новая стычка. Ее жертвами с индийской стороны стали 20 военнослужащих. Официальных данных о китайских потерях нет - индийцы же утверждают, что число погибших и тяжелораненых с китайской стороны составило 43 человека. В любом случае перед нами - наибольшее число жертв в пограничных конфликтах Индии и Китая со времени войны 1962 года.

Между тем никакого сравнения с событиями 60-летней давности нет. В 1962-м война стала результатом развития событий как минимум двух предшествовавших лет (а по сути - гораздо большего периода времени, с момента проведения так называемой линии Макмагона между Британской Индией и Тибетом в 1914 году). Нынешние же события во многом носили спонтанный характер - никакая целенаправленная подготовка им не предшествовала. Так, стычка 15 июня произошла после того, как индийский отряд под командованием полковника потребовал, чтобы китайцы убрали палатки из долины реки Галван. Завязалась перепалка, один из китайских военнослужащих толкнул полковника, его подчиненные вступились за командира, побили китайцев и сожгли их палатки. Ночью китайцы, собрав подкрепление, напали на индийский лагерь и отомстили. И хотя огнестрельное оружие ни с той, ни с другой стороны не применялось, жертв было много: время было ночное, температуры минусовые, многие попадали (или сами попрыгали) с крутых склонов в холодную воду, спасти их оказалось невозможно.

При всей трагичности случившегося ничего необычного в инциденте нет. По данным индийских СМИ, только за период 2016-2019 годов китайцы не менее полутора тысяч раз нарушали линию фактического контроля. Китайские источники говорят о сопоставимом числе нарушений с индийской стороны. Но проверить данные (а тем более определить, кто прав, кто виноват) практически невозможно: линия фактического контроля каждой из сторон трактуется по-своему, поэтому любое появление чужаков в буферной зоне считается нарушением.

Использование в стычках кулаков, камней и дубинок объясняется тем, что ряд двусторонних соглашений (в частности, 1996-го и 2005 годов) предусматривает неприменение огнестрельного оружия в качестве своего рода кодекса поведения на границе. Введение такой нормы было вызвано событиями 1975-го, когда отряд индийских военнослужащих попал в засаду в штате Аруначал-Прадеш (также оспариваемом Китаем). С той поры официальные лица обеих стран с гордостью говорили, что ни одна пуля, ни один снаряд через границу не перелетел.

Что дальше?

Сценариев дальнейшего развития событий в СМИ выдвигается несколько: от катастрофического (полномасштабная война) до безудержно-оптимистичного (окончательное соглашение сторон о границе и ее демаркация). Думается, ни один из крайних вариантов не реалистичен. И дело не только в том, что обе стороны обладают ядерным оружием, а его применение стало бы катастрофой не только для них, но и для всего человечества. Причина того, что конфликт будет спущен на тормозах, но не погашен окончательно, заключается в очень сложном и неоднозначном характере двусторонних индийско-китайских отношений. При всех проблемах (включая пограничную) Китай и Индия вполне плодотворно сотрудничают по многим направлениям как на двусторонней, так и на многосторонней (в рамках ШОС, БРИКС, Совбеза ООН и т.д.) основе. Китай для Индии - важнейший внешнеторговый партнер, а с недавних пор - к тому же крупный инвестор, причем в очень значимых для индийской экономики отраслях (например, в сфере высоких технологий и фармацевтики).

Вместе с тем Китай будет продолжать свою политику в регионе Южной Азии и Индийского океана, заключающуюся в создании опорных пунктов и наращивании своего влияния в соседних с Индией странах. А китайская линия неизбежно станет все возрастающим раздражающим фактором в двусторонних отношениях. Сегодня в индийской политике и экспертном сообществе (а особенно - среди индийских экспертов, работающих на Западе) немало сторонников жесткой политики в отношении Китая. Аналитики ссылаются на опыт Джавахарлала Неру, который к противостоянию был готов. Правда, они забывают о том, что в начале 60‑х экономические и военные потенциалы двух стран были примерно равны, но даже их равенство не спасло Индию от поражения в войне 1962 года. Сейчас же ВВП Китая примерно в шесть раз превосходит индийский, а военные расходы - почти в четыре. Рассчитывать же на внешнюю военную поддержку в Индии могут только неисправимые проамерикански настроенные оптимисты.

Так что наиболее вероятным представляется вариант, при котором каждая из сторон останется при своих. На высшем государственном уровне будут предприняты все меры для сглаживания противоречий, что не исключает периодических стычек и нарушений (действительных или мнимых) линии фактического контроля отдельными подразделениями как китайских, так и индийских вооруженных сил.

На внутриполитической арене индийское правительство сделает все возможное для того, чтобы максимально использовать ситуацию для повышения своего авторитета. При всей спонтанности и незапланированности случившегося инцидент произошел в очень удачный для премьера Моди и правящей Бхаратия Джаната Парти момент. После более чем убедительной (и во многом - не предсказанной) победы на выборах весной 2019 года правительство партии, делающее ставку на индусское большинство населения Индии, предприняло ряд неоднозначных шагов во внутренней политике.

В августе 2019-го парламент Индии отменил статью 370 Конституции, гарантировавшую автономию штата Джамму и Кашмир, а сам штат был разделен на две союзные территории - Джамму и Кашмир, с одной стороны, и Ладакх - с другой. Причем по индийскому законодательству в состав Ладакха входит участок территории, контролируемой Китаем (Аксайчин). Акция парламента вызвала весьма неоднозначную реакцию в Индии и была негативно воспринята в странах-соседях - Китае и Пакистане.

В декабре 2019-го в Индии были приняты поправки к закону о гражданстве, в котором мусульманское меньшинство увидело ущемление своих прав. Протесты и уличные беспорядки сотрясали Индию на протяжении трех месяцев - с декабря 2019-го по март 2020 года. Лишь пандемия коронавируса и последовавшие карантинные меры позволили отчасти восстановить управляемость страной из центра. Но пандемия (точнее, шумиха вокруг нее) сходит на нет, и перед правительством открывается нежелательная перспектива возобновления протестов. Пограничный конфликт подвернулся как раз вовремя.

Сегодня Нарендре Моди важно продемонстрировать, что он - именно тот сильный национальный лидер, в качестве которого всегда себя и позиционировал. А в использовании фактора внешнеполитического противостояния для поднятия авторитета Моди нет равных. В недавнем прошлом он уже мастерски продемонстрировал свое умение - как было летом 2017 года, когда Индия и Китай балансировали на грани открытого военного противостояния из-за китайско-бутанских споров о границе в районе плато Доклам. Нынешняя ситуация также, несомненно, будет использована (и уже используется) им для своей личной (и партийной) выгоды.

Показательно всепартийное совещание, которое премьер Моди провел 18 июня - через три для после столкновения в долине реки Галван. Лишь лидер некогда безраздельно правившей, а ныне - безнадежно оппозиционной партии Индийский национальный конгресс Соня Ганди выступила с критикой действий правительства, тогда как лидеры влиятельных региональных партий (а именно они составляют реальную оппозицию в сегодняшней Индии) правительство поддержали. Но даже лидеры Индийского национального конгресса в нынешней ситуации не призывают к обострению отношений с Китаем.

Роль и место России

Безусловно, для России любое столкновение между Индией и Китаем - с одной стороны, чужая война, с другой - напряженность в регионе не может не вызывать опасений. Возможна ли для России роль посредника - вопрос сложный. Внешнеполитические доктрины как Индии, так и Китая строятся на принципе непривлечения к решению двусторонних конфликтов третьих сторон (оставим за скобками вопрос о том, зачем свои посреднические услуги предложил президент США Дональд Трамп, если ответ - точнее, его отсутствие - был заранее предсказуем). В указанном контексте вполне логичной представляется ремарка главы российского МИДа Сергея Лаврова в преддверии трехсторонней онлайн-встречи в формате РИК о том, что трехсторонний формат не предполагает обсуждение двусторонних вопросов. Официальной темой встречи 23 июня называется совместная борьба с последствиями эпидемии коронавируса и поиск путей выхода из ситуации.

Но одновременно газета «The Hindu» сообщила со ссылкой на неназванные российские дипломатические источники, что Россия проявляет закулисную активность, направленную на снижение уровня противостояния между Индией и Китаем. Очевидно, что продолжение конфликта невыгодно России и подрывает слаженность действий таких форматов, как ШОС и БРИКС.

Складывающаяся сегодня в мире ситуация параллельно ставит другой вопрос глобального характера: как должны вести себя страны, подобные России и Индии, в условиях все более явственно очерчиваемого противостояния США и Китая. Пока ни в российском, ни в индийском экспертном сообществе единства мнений не наблюдается, но показателен вебинар, проведенный в середине мая совместно клубом «Валдай» и индийским исследовательским фондом Observer. Российские эксперты говорили о необходимости как для России, так и для Индии максимально дистанцироваться от американо-китайского противостояния. И хотя впрямую движение неприсоединения не упоминалось, аллюзии с ним были очевидны. Впрочем, идея о воссоздании движения неприсоединения 2.0, локомотивами которого должны стать Россия и Индия, время от времени эксплицитно высказывается в российской политологической среде. Думается, она вполне здравая.

Автор(ы):  Борис Волхонский, индолог, доцент Института стран Азии и Африки МГУ
Короткая ссылка на новость: http://4pera.com/~CdREl


Люди, раскачивайте лодку!!!


0
Воронежец
Китай-ханьго на порядок более опасное государство-цивилизация, чем Индия-бхарат.
История Индо-Китайских конфликтов была есть и будет - хотя и окончательно камуфлируется.
Понять что либо без выкормленного Сословия грамотных патриотичных образованных востоковедов нереально.
Имя Цитировать 0


Переходи! Подписывайся! ... пользователей

   открыл, Электронная почта, конверт значок

 info@4pera.com

вконтакте Vестник Vедьмы



 

 Vестник Vедьмы