Баланс слабостей. Как эпидемия изменит отношения России и ЕС

В последние годы отношения между Москвой и Брюсселем представляли собой не столько баланс сил, сколько баланс слабостей. Слабости сторон были асимметричными, что прежде всего отражало очевидные асимметрии в природе двух игроков.

Ахиллесовой пятой России оставалась экономика, пребывавшая в состоянии хронической стагнации. Руководство страны так и не решилось или не захотело запустить новые механизмы развития, чтобы уйти от архаичной экономической модели, основанной на извлечении сырьевой ренты. За консерватизм пришлось платить - доля России в мировой экономике год от года снижалась, технологическое отставание от Запада увеличивалось; соответственно, последовательно снижалось и значение Москвы как экономического партнера Брюсселя.

Слабости Европейского союза проистекали в наибольшей степени из необратимого упадка старых партийно-политических систем в его ведущих странах и, как следствие, из их неспособности обеспечить столь нужное для ЕС политическое лидерство. Дефицит лидерства неизбежно трансформировался в проблему европейского единства.

Проблема проявилась в том, как страны ЕС боролись с миграционным кризисом, и в том, как они реагировали на антиевропейские выпады Дональда Трампа, и в том, как они противостояли правому популизму внутри Союза, и в том, как они пытались сохранять единство своих нестройных рядов в подходах к своему сложному восточному соседу.

Слабость - плохая основа для разработки и осуществления долгосрочных наступательных стратегий. Слабые игроки вынуждены приспосабливаться к изменениям внешней среды, а не определять изменения. Для слабых игроков тактика становится заменой стратегии, оппортунизм - заменой долгосрочного целеполагания.

В последние пять-шесть лет Россия и ЕС занимали выжидательные позиции в отношении друг друга. Вероятно, расчет был на то, что объективный ход истории так или иначе вынудит противоположную сторону сделать первый шаг к примирению. Ждали черного лебедя, который мог бы заставить оппонента признать свою неправоту, пересмотреть свои подходы и согласиться хотя бы на символические уступки.

Долгое время многочисленные черные лебеди мировой политики пролетали где-то рядом, но не задевали новой нормальности в отношениях России и ЕС. Новая нормальность, сложившаяся еще в 2014 году, была полна недосказанности и двусмысленности, явных обид и неявных надежд, но оказалась на удивление устойчивой и, как выяснилось, приемлемой для обеих сторон.

И вот очередной черный лебедь в виде пандемии коронавируса накрыл своими тяжелыми крылами если не весь мир, то значительную его часть. Уже сейчас ясно, что Евросоюз и Россия будут в числе самых пострадавших. ЕС - потому, что именно в Европе находится глобальный эпицентр пандемии; суммарные европейские показатели инфицированных и летальных исходов превышают аналогичную статистику даже по Северной Америке, не говоря уже о других регионах мира. Россия - помимо борьбы с пандемией Covid-19 - вынуждена реагировать на неожиданный и стремительный обвал мировых цен на нефть.

Ангела Меркель откровенно констатирует, что Европейский союз столкнулся с самым серьезным кризисом со времени своего создания. Владимир Путин избегает подобных признаний, но и ему после прихода к власти более 20 лет назад не доводилось вести тяжелые оборонительные бои на двух фронтах одновременно.

До окончания нынешнего эпидемиологического и экономического кризиса далеко, но уже сейчас нетрудно предсказать, что и Москва, и Брюссель выйдут из нынешней передряги не просто ослабленными, но и существенно более слабыми по отношению к другим игрокам мировой политики.

Казалось бы, понимание столь печальной реальности должно было подталкивать обе стороны навстречу друг другу. Но на данный момент, к сожалению, ничто не свидетельствует о том, что отношения, построенные на балансе слабостей, будут сколько-нибудь существенно меняться в контексте пандемии.

В Брюсселе, насколько можно судить, по-прежнему нет готовности даже к серьезному внутреннему обсуждению стратегии ЕС в отношении Москвы. Из Кремля не слышно ни о каких новых предложениях для Евросоюза. Радикального прорыва или хотя бы заметных позитивных подвижек в выполнении минских соглашений по востоку Украины пока не просматривается. Никакого смягчения санкций ЕС в отношении Москвы в связи с пандемией не предусматривается. Напротив, нашествие коронавируса подлило масла в огонь ожесточенной информационной войны между Россией и Западом, включая и европейский театр военных действий.

В военно-стратегической сфере обстановка на Европейском континенте будет, скорее всего, и дальше осложняться, поскольку внимание основных игроков сейчас занято другими вопросами. Никаких совместных действий, призванных амортизировать выход США из Договора по РСМД, предпринято не было, к содержательному диалогу с российскими военными в НАТО не готовы, а шансов на продление СНВ-3 остается все меньше и меньше.

Еще пару месяцев назад теплилась надежда, что серьезный разговор о европейской безопасности может состояться в Москве в ходе празднования 75-летия окончания Второй мировой войны в Европе, но сейчас такой надежды больше нет.

В экономической сфере между Россией и Евросоюзом также намечаются дополнительные проблемы. Резкое падение цен на нефть подрывает основу российского экспорта в Европу, а падение реальных доходов населения в сочетании с девальвацией рубля подрывает основу европейского экспорта в Россию. К тому же нельзя исключать перспективу введения новых американских санкций в отношении Москвы, которым многие европейские компании будут вынуждены так или иначе следовать.

Гуманитарная сфера отношений, пожалуй, еще больше затронута коронавирусом. Двусторонние туристические потоки между Россией и ЕС практически пересохли. Печальная картина наблюдается в образовательных и научных обменах, которые почти полностью приостановлены, как приостановлено проведение выставок, фестивалей, концертов и так далее (справедливости ради стоит заметить, что фактически те же ограничения существуют и внутри Европейского союза).

Истончается ткань человеческих контактов между Россией и Европой: институты гражданского общества и научно-экспертные сообщества с обеих сторон пока не нашли эффективных онлайновых альтернатив традиционным форматам взаимодействия.

Появились ли с начала эпидемии новые возможности для российско-европейского взаимодействия? Россия, вероятно, могла бы использовать модель сотрудничества с Италией для оказания содействия другим странам ЕС, но далеко не все в Европе считают ее эффективной.

Москва и Брюссель могли бы координировать свои программы противодействия пандемии в соседних регионах - от Центральной Азии и Западных Балкан до Ближнего Востока и Северной Африки, но возможности для такой работы у обеих сторон в нынешних условиях остаются весьма ограниченными.

Традиционная повестка дня, включающая такие разные вопросы, как диалог ЕС и ЕАЭС, укрепление потенциала ОБСЕ, развитие технологий 5G, борьба за сохранение иранской ядерной сделки, сотрудничество в вопросах климата и экологии, никуда не делась, но в рамках традиционной повестки едва ли реально рассчитывать на фундаментальную перезагрузку отношений между сторонами.

Тем не менее даже относительно скромные возможности не стоит игнорировать. Многие эксперты предсказывают, что пандемия коронавируса резко ускорит происходящую перестройку международных отношений в направлении биполярной американо-китайской системы. Ни Россия, ни Европейский союз не заинтересованы в формировании жесткой глобальной биполярности, существенно снижающей свободу рук на мировой арене для обеих сторон. Сохранение и развитие сотрудничества между Москвой и Брюсселем могло бы стать одним из механизмов, препятствующих негативной тенденции.